Реквием по Германии - Керр Филипп (читать книги онлайн полностью txt) 📗
– Частное расследование и черный рынок вовсе друг друга не исключают, – сказал я. – Хорошая информация – это как пенициллин или сигареты. У нее есть своя цена. Так всегда было. Кстати, мой русский хочет, чтобы ему заплатили.
– Они все этого хотят. Иваны, как мне кажется, доверяют доллару больше, чем сами американцы. – Небе сцепил руки и положил оба указательных пальца на свой умного вида нос. Затем он направил их на меня, как будто прицелился из пистолета. – Ты делаешь успехи, Берни, большие успехи. Но должен признаться, я все еще нахожусь в недоумении.
– Насчет меня в роли Черного Питера?
– Я могу это принять гораздо быстрее, чем мысль о том, что ты убил Тродл Браунштайнер. По-моему, убийства – это не для тебя.
– Я и не убивал ее, – признался я. – Кениг приказал мне это сделать, и я подумал, что смогу, ведь она была коммунисткой. А я, знаешь ли, научился их ненавидеть, пока «отдыхал» в советском тюремном лагере. Но, поразмыслив, я понял: не смогу. И уж во всяком случае, не умышленно. Может, я и заставил бы себя сделать это, будь то мужчина, но девушку... Я собирался ему сказать об этом сегодня утром, но, когда он поздравил меня так, будто я это уже сделал, решил не открывать рта и воспользоваться стечением обстоятельств. Глядишь, перепадут кое-какие деньжата.
– Но кто-то же ее убил? Очень интригующе. Полагаю, ты не знаешь кто.
Я отрицательно покачал головой.
– Загадка, значит.
– Так же как и твое воскрешение, Артур. Как тебе удалось?
– Боюсь, в этом моей заслуги нет, – сказал он. – Выдумка людей из разведки. В последние несколько месяцев войны они подделали послужные списки старших офицеров СС и членов партии, дабы показать, что мы – мертвы. Большинство из нас были якобы казнены за участие в заговоре графа Штауффенберга, имевшем целью убить фюрера. Ну, какое значение имела лишняя сотня или около того казней в списке, который и так уже был длиною в тысячи фамилий! Некоторых из нас записали как убитых при бомбежке или в битве за Берлин. Оставалось только подбросить эти записи в руки американцев. Поэтому СС перевезло записи на бумажную фабрику неподалеку от Мюнхена, и владельцу (верному нацисту) было приказано: ждать, пока америкашки не появятся на его пороге, прежде чем начать что-либо уничтожать. – Небе засмеялся. – Я помню, в газетах писали, что американцы прямо-таки упиваются невероятной удачей. Конечно, большая часть досье, что они захватили, была сфабрикована. Но те из нас, кто больше всего рисковал пострадать от их смехотворных расследовании военных преступлений, получили настоящую передышку и достаточно времени, чтобы создать надежную личину. Только когда ты мертв, появляется столько прекрасных возможностей. – Он снова засмеялся. – Как бы то ни было, этот их Архивный центр в Берлине все еще работает на нас.
– Что ты имеешь в виду? – спросил я в надежде узнать хоть что-нибудь о причине убийства Линдена. Может, он просто обнаружил, что документы до того, как попали в руки союзников, были подделаны? Вполне, по-моему, убедительное основание для смертного приговора.
– Пока я сказал достаточно. – Небе выпил еще водки и оценивающе облизнул губы. – Мы живем в интересное время, Берни. Человек может быть, кем пожелает. Возьми меня: мое новое имя – Нольде, Альфред Нольде, и я в этом поместье занимаюсь виноделием. Воскрес, ты сказал. Ну, ты не так уж далек от истины. Только наши нацисты воскресают нетленными. Мы изменились, мой друг. Это русские носят черные шлемы и пытаются завоевать город. Теперь мы работаем на американцев, и они считают нас очень хорошими мальчиками. Доктор Шнейдер – это человек, который при помощи их контрразведки создал Организацию, – постоянно общается с ними в нашей штаб-квартире в Пуллахе. Он даже посетил США и встречался с их Государственным секретарем. Можешь себе представить? Старший немецкий офицер работает со «вторым номером» президента. Более нетленным стать нельзя, по крайней мере, в наши дни.
– Возможно, ты не согласишься, – сказал я, – но мне трудно думать об американцах как о святых. Когда я вернулся из России, моя жена получала дополнительный паек от одного американского капитана. Ну, ты понимаешь... и порой я думаю, что они ничуть не лучше Иванов.
Небе пожал плечами.
– Ты не единственный в Организации, кто так думает, – сказал он. – Что касается меня, то я никогда не слышал, чтобы иваны сначала спрашивали у леди разрешения или давали ей несколько плиток шоколада. Они – животные. – Он улыбнулся пришедшей ему в голову мысли. – Все равно, признаюсь, некоторым из этих женщин следует быть благодарными русским, иначе они, возможно, никогда бы не узнали, что это такое.
Шутка была дурного толка, но я все равно засмеялся вместе с ним. Я все еще его настолько боялся, что старался составить ему хорошую компанию.
– Так что же ты решил относительно своей жены и того американского капитана? – спросил он, перестав смеяться.
Чувство осторожности заставило меня сдержаться, прежде чем я ответил. Артур Небе – умный человек. До войны, возглавляя уголовную полицию, он по праву считался самым выдающимся полицейским в Германии. Было бы слишком рискованно давать ему ответ в том духе, что я вознамерился убить капитана американской армии. Небе мгновенно подмечал мельчайшую особенность, заслуживающую расследования, там, где другие видели только руку капризного провидения. Я слишком хорошо его знал, чтобы поверить, будто он забыл, как однажды поручил Беккеру расследование убийства, которое вел я. Любой намек, каким бы случайным он ни казался, на связь между смертью одного американского офицера, касающейся Беккера, и смертью Другого, касающейся меня, – и, я не сомневаюсь, Небе без колебаний отдал бы приказ убить меня. Нет, довольно одного убитого американского офицера, двое – слишком большое совпадение. Поэтому я пожал плечами, закурил и сказал:
– Что можно сделать, как удостовериться, что это она, а не он получит оплеуху? Американские офицеры не любят, когда их бьют, а уж тем более если их бьют капустники. Одна из привилегий завоевателя состоит в том, что вам не нужно получать всякое дерьмо от побежденного противника. Не могу представить, что вы забыли об этом, герр группенфюрер. Это вы-то?
Я наблюдал за его улыбкой с любопытством. То была хитрая усмешка на лице старой лисицы, однако его зубы походили на настоящие.
– Ты поступил мудро, – сказал он. – Нехорошо убивать американцев. – Подтвердив мои опасения, он после длинной паузы добавил: – Помнишь Эмиля Беккера?
Было бы глупо изображать мучительное воспоминание: он меня слишком хорошо знал.
– Конечно, – быстро ответил я.
– Это его девушку Кениг приказал тебе убить. Вернее, одну из его девушек.
– Но Кениг сказал, что она работала на МВД, – нахмурился я.
– А она и работала. И Беккер тоже. Он убил американского офицера. А раньше пытался проникнуть в Организацию.
Я медленно покачал головой.
– Возможно, он плут, – сказал я, – но не могу себе представить Беккера в роли шпиона Иванов. – Небе настойчиво закивал. – Здесь, в Вене? – Он кивнул опять. – А Беккер знал, что ты жив?
– Конечно нет. Мы время от времени использовали его для небольшой курьерской работы. Но это было ошибкой. Беккер стал торговцем на черном рынке, как и ты, Берни, причем довольно удачливым, как оказалось. Но он заблуждался относительно своей собственной значимости для нас, думал, что находится в самом центре очень большого пруда. Но его даже на берегу-то не было. Честно говоря, если бы в середину пруда упал метеорит, то Беккер не заметил бы даже и ряби от него.
– Как вы его раскололи?
– Все рассказала его жена. Когда он вернулся из советского лагеря для военнопленных, мы подослали к нему домой наших людей, чтобы прощупать, нельзя ли его завербовать в Организацию. Самого Беккера они дома не застали, к тому времени он уже оставил семью и жил здесь, в Вене. Зато жена Беккера много чего порассказала об отношениях Беккера с русским полковником из МВД. По каким-то причинам – скорее всего, из-за нерасторопности некоторых людей, работающих на нас, – это произошло до того, как соответствующая информация поступила к нам сюда, в Вену. К тому времени Беккер был уже завербован.
