Незавершенная месть. Среди безумия - Уинспир Жаклин (смотреть онлайн бесплатно книга txt) 📗
– Интуиция вас не подвела, мисс Доббс. Вы шли по верному следу.
– Вы тоже действовали правильно – отрабатывали другие версии. Макфарлейн не имел права рисковать, рассчитывая на точное попадание. В любой момент одна из тех группировок могла поднять ставки и перейти к более жесткой тактике, хотя едва ли женщины, которые добиваются назначения пенсий, стали бы использовать динамит или химическое оружие.
Они подошли к машине.
– Счастливого Нового года, мисс Доббс, – пожелал Страттон. – Счастливого и спокойного. Смею сказать, мы еще встретимся, расследование необходимо закончить по всей форме. С утра мы перво-наперво доставим сюда вашего доктора Лоуренса для опознания тела.
– Понятно. Жаль, что вам не удастся провести праздник вместе с сыном.
Страттон пожал плечами:
– Работа есть работа, мисс Доббс. Ничего, мы еще наверстаем.
Мейси села за руль «Эм-Джи» и улыбнулась.
– С Новым годом, инспектор.
Страттон шагнул на тротуар, Мейси развернула автомобиль и тронулась в путь. Она ехала домой по безлюдным улицам под звон колоколов, а те, кто мог позволить себе подобное легкомыслие, поднимали бокалы за новый, 1932 год.
Погрузившись в расслабляющую горячую ванну, Мейси думала о вечеринке в доме Присциллы и о том, как та мечтает видеть ее на празднике. Мейси, в свою очередь, меньше всего хотела увидеть Присциллу с очередным бокалом спиртного, которым она заливала страхи и душевные переживания. И все же Присцилла оставалась самой близкой ее подругой, а узы дружбы всегда значили для Мейси очень много. Она вздохнула, закрыла глаза и вспомнила все события, произошедшие с вечера до утра: Краучера, бегущего за автобусом, последнюю встречу привратника с человеком, которому он попытался стать другом, сочувствуя его бедственному положению. И Дженнингс, и Оливер (хотя полиции еще только предстояло найти записи или документы, подтверждающие личность преступника, Мейси считала, что общалась со Стивеном Оливером) оказались отрезаны от нормальной жизни из-за увечий, полученных на войне, а Оливер к тому же лишился рассудка. В мозгу у этих несчастных день за днем продолжалось кровавое сражение. Он был умным, блестяще образованным человеком, в научных кругах считался гением и все же взялся за оружие, чтобы встать на защиту бывших солдат, тех, мимо кого люди проходят на улице, отводя глаза.
Вода в ванне постепенно остывала. Мысли Мейси обратились к жене Билли. Ей вдруг пришло в голову, что Дорин и Присцилла страдают одним и тем же недугом, только в разных формах, и если Дорин тонула в зыбучих песках прошлого, застряв в мире, полном тоски по умершей дочери, то Присцилла страшилась будущего. В Биаррице ей удалось избавиться от тяжкого груза скорби, ведь это место никак не было связано с ее юностью и воспоминаниями о счастливых днях, проведенных с семьей. Биарриц не хранил памяти о раздавленных горем родителях, потерявших сыновей, об ужасе, охватившем Присциллу, когда она узнала о смерти братьев. А теперь она вернулась в страну, из которой братья ушли на войну, и мучилась страхом за собственных детей. Эти страхи отбрасывали Присциллу назад в прошлое, в те времена, когда алкоголь помогал заглушить боль в сердце.
В своем мирке, выстроенном в Биаррице, она была в безопасности, как пациент в хорошей больнице. В Лондоне же ее закрутил водоворот светской жизни; Присцилла беспомощно барахталась в волнах, не чувствуя под ногами дна, и, как видела Мейси, нуждалась в дружеской поддержке.
Мейси вышла из ванны, насухо вытерлась полотенцем и надела простое черное платье, которое служило ей дежурным нарядом для приемов. Вечернего платья у нее не было; впрочем, Присцилла не выразит неудовольствия видом подруги. В крайнем случае потащит в свою гардеробную и заставит надеть что-нибудь более, на ее взгляд, подходящее.
Мейси уложила волосы, подвела глаза, нанесла на скулы чуточку румян, накрасила губы, затем надела черные кожаные туфельки с ремешками и пряжкой на боку, пальто и шляпку. Положила в черную сумочку-клатч носовой платок, немного денег, тюбик помады. Вышла из дома, села в «Эм-Джи» и поехала в сторону Голландского парка. Часы показывали без четверти два.
– Мейси, дорогая, я знала, что ты придешь! – Глаза Присциллы наполнились слезами, когда Мейси провели в гостиную сквозь толпу гостей, расположившихся в холле.
Помахав в воздухе мундштуком, Присцилла позвала мужа:
– Дуглас, Дуглас, скорее погляди, кто пришел!
Дуглас Партридж начал пробираться к ним, на ходу прихватив с подноса бокал шампанского. Присцилла взяла Мейси под руку и заглянула ей в лицо.
– По глазам вижу, ты чертовски устала, но… но… – Она заплакала и, высвободив руку, схватилась за переносицу, чтобы сдержать слезы.
– Присцилла, пожалуйста, не плачь. Радуйся, ведь ты здесь, в Лондоне, в кругу семьи. Ну, ну, тише. Смотри, вон идет Дуглас.
Дуглас Партридж подошел к жене, прислонил трость к бедру и обнял Присциллу.
– Слезы счастья, дорогая?
Он подмигнул Мейси и расцеловал ее в обе щеки.
– Мы так рады, что ты смогла приехать! Присцилла ждала этого приема целый месяц. А вечеринка удалась на славу, правда, солнышко? – Дуглас чмокнул жену в нос. – Все, оставляю тебя с любимой подругой. Пойду поищу Рэймонда Грасслина.
Присцилла сделала глубокий вдох, стараясь овладеть собой, и оценивающе оглядела Мейси с головы до ног.
– Так, идем в гардеробную, – шутливо-начальственным тоном скомандовала она. – Хочу видеть тебя в нормальном вечернем платье. В конце концов, ты не в морге Скотленд-Ярда, а на новогоднем приеме.
Если бы эти слова произнесла не Присцилла, а кто-то другой, Мейси наверняка оскорбилась бы, однако сейчас лишь кивнула и рассмеялась.
– Ладно, идем, покончим с этим побыстрее.
Присцилла предложила подруге четыре вечерних наряда на выбор. Пятнадцать минут спустя Мейси спустилась по лестнице, представ перед гостями в новом виде. На ней было темно-пурпурное шелковое платье, выгодно оттенявшее цвет глаз. Лиф с вырезом-лодочкой был расшит пайетками, как и остроугольные манжеты, которые доходили до середины тыльной стороны ладони. Заниженную линию талии также украшала полоса пайеток, широкая юбка мягкими складками ниспадала до пола. В ушах у Мейси сверкали брильянтовые серьги-капельки Присциллы, на ногах были ее же черные атласные туфельки на низком каблуке. По счастью, размер обуви у подруг совпадал.
– Вот теперь тебя можно представить, – удовлетворенно промолвила Присцилла.
В течение следующего часа она знакомила Мейси со всеми гостями по очереди, неизменно представляя ее как «дражайшую Мейси» и «самую задушевную подругу».
Музыканты играли без перерыва, и Мейси, несмотря на утомление, несколько раз выходила потанцевать. К своему удивлению, она обнаружила, что звуки музыки уносят прочь усталость. Поблагодарив джентльмена, который пригласил ее на последний, как она надеялась, танец, Мейси вновь отправилась на поиски Присциллы, лавируя между гостями. Она знала, что найдет подругу у бара, и не ошиблась.
– Можно мне стакан воды? Со льдом, пожалуйста, если он еще остался.
Официант налил воды из хрустального кувшина в бокал и подал его Мейси. Выпив половину, она повернулась налево. Присцилла стояла спиной к ней, потчуя одного из гостей рассказами о Биаррице. Мейси легонько похлопала подругу по плечу.
– О, Мейси! Ну как, веселишься?
– Да, и, кажется, успешно борюсь со сном.
– Вот и умница. Завтрак скоро подадут, в столовой уже стелют скатерти.
– Прис, какие обещания ты дала себе под Новый год? – Мейси допила воду и поставила пустой бокал на стойку.
– А, какие взбрели в голову, те и дала, – махнула рукой Присцилла.
– И какие же именно?
Присцилла сделала знак официанту, тот подал ей очередной бокал шампанского.
– Не знаю, подумаю об этом завтра. – Она пригубила игристый напиток. – Вижу, ты собираешься учить меня уму-разуму.
– Идем со мной, Прис. – Мейси забрала у подруги бокал и поставила его на поднос проходившего мимо официанта.
