Четвёртая сторона треугольника - Куин (Квин) Эллери (список книг .txt) 📗
Шофер передал ему пакет, и Эллери снял обертку, продемонстрировав рулон плотной бумаги. Он развернул его, кивнул и поднял бумагу вверх, показывая ее остальным.
Это был полностью завершенный эскиз спортивного костюма.
— Вот единственная модель, которую Шейла Грей успела закончить, — продолжал Эллери уже без всяких признаков усталости. — И этот лист сообщает нам название, выбранное Шейлой для ее новой коллекции. Оно написано внизу печатными буквами — «Леди Норма». Могу добавить, что «Норма» — анаграмма имени пятого человека, чье положение позволяло ему знать о свиданиях Шейлы с Эштоном и который, поскольку остальных четырех мы исключили, должен быть шантажистом, а следовательно, и убийцей Шейлы. Кто же еще мог знать, что Эштон Маккелл посещает Шейлу Грей? Шофер, который подвозил его каждую среду к клубу и поздно вечером увозил оттуда, который имел уникальную возможность подозревать о природе этих экскурсий и удостовериться в правильности своих подозрений. Его шофер, который был предшественником Дейна в привязанностях Шейлы и убил ее за то, что она его бросила… Папа, следи за Рамоном!
Шофер метнулся к прихожей. Его кожа приобрела цвет оконной замазки, ноздри побелели от страха и гнева. Инспектор Квин, Дейн и Эштон Маккелл бросились к нему. Рамон схватил тяжелый стул, швырнул его в них и выбежал из квартиры.
Стул сбил Эштона с ног, и Дейн споткнулся об отца. На какой-то миг трое мужчин сплелись в клубок молотящих рук и ног. Затем Маккеллы поднялись и с криками устремились к прихожей.
— Нет! — рявкнул инспектор Квин. — Он может быть вооружен! Пусть убегает! — Когда они, пыхтя, остановились, старик добавил: — Далеко ему не уйти. Я поставил своих ребят у всех выходов из дома. Он попадет прямиком к ним в руки.
Позднее, когда все восстанавливали силы с помощью бренди — хотя Эштон Маккелл все еще был слишком потрясен открытием, чтобы лицо его приобрело природный румянец, — Эллери продолжил объяснения:
— Да, Рамон, чье имя вдохновило Шейлу назвать свою новую коллекцию «Норма», был ее последним любовником. — Из жалости он не смотрел на старшего Маккелла. — Именно Рамона она бросила, заинтересовавшись вами, Дейн, и оскорбленная испанская гордость пробудила в нем смертельную ярость.
Эллери предусмотрительно не стал вдаваться в вопрос о вкусах Шейлы в мужчинах, зная, что потрясение Эштона отчасти вызвано тем фактом, что собственный шофер спал с женщиной его мечты. Любовники Шейлы значительно отличались друг от друга, а средиземноморская красота Рамона, очевидно, возбудила ее фантазию.
— Тем вечером Рамон пробрался в квартиру Шейлы и в ее спальню, чтобы взять револьвер, который, как он знал, лежит в ящике ночного столика. Снова прошу прощения, но у него имелось немало возможностей ознакомиться с этой спальней. И, войдя в кабинет Шейлы, он застрелил ее, когда она разговаривала по телефону с полицией. Рамон вернул трубку на рычаг, нашел адресованное полиции письмо Шейлы, положил его в карман и удалился. С помощью этого письма он рассчитывал шантажировать Дейна, а если это не удастся — что и произошло, — навести на него подозрения, отведя их от себя. Что также случилось.
Наступила пауза, которую прервал стук в дверь. Инспектор Квин открыл ее и увидел усмехающегося сержанта Вели.
— Надеюсь, его поймали? — осведомился инспектор.
— Поймали, инспектор. Теперь он ведет себя тихо, как пай-мальчик. Вы спуститесь с нами?
— Сейчас, только надену пальто и шляпу.
Когда дверь за ними закрылась, словно по сигналу, раздались возгласы:
— Все кончено!
— Как нам отблагодарить вас, мистер Квин?
— Господи, Эллери все-таки это удалось!
— Это требует очередного тоста!
— Отличный новогодний подарок! — заявил Эштон Маккелл. — Есть еще шампанское?
В кухне нашлось три бутылки. Радостно зазвенели бокалы. Вскоре Эштон запел песню своей колледжской юности («Будем петь о Линде Пинкем, чье лицо в газетах видим»). Лютеция икнула и громко расхохоталась, а Джуди станцевала джигу под аккомпанемент «Ирландской прачки», которую пели остальные.
— Не возражаю сообщить вам, что мое самоуважение восстановлено, — сказал Эллери.
— За детектива в кресле и его восстановленное самоуважение! — провозгласила тост Лютеция Маккелл.
Все выпили последний бокал, а Эллери продолжал улыбаться.
Казалось, тот факт, что «убийца шофер», сразу уменьшил интерес общественности к делу Шейлы Грей. Это было все равно, как если бы опытный любитель детективных романов двести пятьдесят страниц шел по ложному следу, а на двести пятьдесят первой обнаружил, что преступник — дворецкий. Другие новости начали вытеснять дело Грей с первых полос газет, и вскоре оно переместилось на последние страницы, а о Маккеллах и вовсе перестали упоминать.
Это было колоссальным облегчением. Эштон вернулся к бизнесу с удвоенной энергией. Он, долгое время пренебрегавший делами, был не таким человеком, чтобы удовлетворяться работой подчиненных. Урожай какао-бобов в Гане, доставка сахара из Перу, проблема замены гаванского табака, усилия дюжины новых государств создать торговый флот — с такими проблемами Эштон расправлялся, как фокусник, уверенный в своей ловкости. Джуди приходилось съедать свой ленч в офисе, так как значительную часть работы он возложил на нее.
Лютеция радостно вернулась к своему благотворительному рукоделию, впервые за двадцать лет наняв швею в помощь, чтобы ускорить отправку партии приданого для незаконнорожденных.
Дейн вернулся к роману, втайне сомневаясь, что он когда-нибудь будет закончен. Книга пробуждала слишком много ассоциаций, связанных с Шейлой, которая была потеряна для него навсегда.
Ему даже приходило в голову отложить роман и начать новый, но он отказался от этой идеи, пообещав себе вернуться к прежнему графику работы, как только обвинение против него будет официально снято. После ареста Рамона адвокаты Дейна добились отсрочки процесса на неопределенное время, ожидая аннулирования обвинения. Но дни шли за днями, не принося никаких новостей, и Дейн начал терять терпение.
Он позвонил в Главное полицейское управление.
Сначала инспектор Квин довольно странным тоном предложил ему связаться с окружной прокуратурой, потом внезапно заявил:
— Может, это даже к лучшему. Раз уж вы позвонили мне, мистер Маккелл…
— Да?
— Возник ряд вопросов. Мне бы хотелось обсудить их с вами. Я собирался позвонить вам несколько позже, но думаю, это можно сделать и сейчас.
— Что еще за вопросы?
— Я бы хотел, чтобы при разговоре присутствовал мой сын. Встретимся у меня в квартире в два часа, хорошо?
Дейн пришел вместе с родителями и Джуди.
— Не знаю, что все это означает, — сказал он Квинам, — но я рассказал об этом отцу, и он решил, что всем нам следует присутствовать.
— Я тоже понятия не имею, в чем дело. — Эллери, прищурившись, посмотрел на отца. — Как насчет того, чтобы объяснить нам, папа?
— Мы днем и ночью допрашивали этого Рамона Альвареса, — сказал инспектор Квин. — Он странный тип.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, я допрашивал сотни подозреваемых в убийстве, но еще никогда не сталкивался с таким сочетанием откровенности и упрямства. Он сделал несколько важных признаний — в частности, что был в пентхаусе незадолго до преступления, — но утверждает, что не убивал Шейлу Грей.
— А вы ожидали другого? — спросил старший Маккелл. — Разве убийцы не всегда отрицают свою вину?
— Не так часто, как люди думают. Как бы то ни было, я пришел к выводу, что он говорит правду.
— Чепуха, папа, — сказал Эллери. — Я доказал, что этот человек виновен.
— Может, и не доказал, сынок.
Эллери пристально посмотрел на отца.
— В любом случае, инспектор, — проворчал Эштон Маккелл, — это ваша проблема, а не наша. Почему вы опять втягиваете в это Дейна?
— Потому что он, возможно, сумеет помочь нам прояснить все раз и навсегда. — Старик вновь сосредоточился на хронологии преступления. — Шейла Грей отослала Эштона в три минуты одиннадцатого. Потом она села и написала письмо о Дейне, адресованное полиции. Мы поручили пятерым полицейским написать текст письма с той же скоростью, с какой его должна была писать Шейла, — ее подгонял страх, нападение было еще свежо в ее памяти, так что она не могла писать медленно.
