Четвёртая сторона треугольника - Куин (Квин) Эллери (список книг .txt) 📗
— Я не заметил следов подчистки, — пробормотал Эллери. — Меня следует отправить в детский сад. Какое же название, папа, было написано почерком Шейлы?
Инспектор достал из портфеля увеличенную фотокопию нижней части последнего законченного рисунка Шейлы Грей и протянул Эллери. Остальные столпились вокруг.
Два слова, написанные знакомым почерком Шейлы, словно призрак, проступали сквозь надпись «Леди Норма», выполненную печатными буквами.
— «Леди Иден», — с трудом вымолвил Эллери. — «Иден» — анаграмма «Дейн».
— Выходит, Шейла все-таки собиралась назвать коллекцию вашим именем, — обратился инспектор к Дейну. — Должно быть, она написала это до вашей ссоры. В тот вечер рисунок лежал на ее рабочем столе. Если исключить Рамона, кто еще был на месте преступления и имел причину уничтожить анаграмму имени Дейн, заменив ее «Нормой», чтобы навести подозрение на Рамона?
Дейн не ответил. Черты его лица исказились, глаза сверкали, кулаки сжимались и разжимались снова, из горла вырывалось рычание. Внезапно он с яростным криком бросился на инспектора Квина.
Атака была настолько неожиданной, что инспектор оказался застигнутым врасплох. Прежде чем он успел поднять руки, пальцы Дейна стиснули его горло, тряся жилистое тело, как щенка.
Эллери рванулся вперед, но ноги подвели его, и он упал. В итоге отцу Дейна пришлось использовать грубую силу, чтобы оттащить сына от инспектора.
Старик лежал, хватая ртом воздух и держась за горло.
Но Дейн столь же внезапно обмяк, словно электрический контакт был нарушен. Он закрыл лицо руками и заплакал.
— Больше я не могу этого выносить. Я устал… Теперь ты знаешь, Джуди, что происходило со мной. Меня доводило до безумия то, что я сделал с Шейлой. Мало того что я едва не задушил ее в тот первый раз, но, потеряв голову, я вернулся в ее квартиру. Я говорил вам, что сделал это после того, как бродил по улицам, но не сказал, что, возвращаясь, увидел, как Рамон тайком поднимается в пентхаус служебным лифтом… Тогда я сразу вспомнил эти странные телефонные звонки, уклончивые ответы в моем присутствии. Что, если Шейле звонил вовсе не мой отец? Что, если у нее была связь с Рамоном? Господи, с шофером отца! Я вошел следом за ним. Он не мог меня видеть, так как я воспользовался парадной дверью. Я старался не издавать ни звука, и они меня не слышали. Рамон говорил с Шейлой в ее рабочем кабинете. Она что-то бормотала в ответ… Я не мог разобрать ни слова, но мне чудились интимные нотки в его голосе, и он пару раз засмеялся, как будто… Я не сомневался, что они любовники. По какой еще причине Рамон мог находиться там? Мне и в голову не приходило, что он шантажист. Я лишь думал, как это подло и вульгарно с ее стороны…
Рамон пробыл в квартире недолго, но я слышал, как он сказал, что вернется, и решил, что он собирается провести ночь с Шейлой. От ревности и унижения меня охватил бешеный гнев. Я с трудом унял дрожь в руках. Мне было плевать на Рамона. Он всего лишь клоп, но Шейла… Я достал револьвер из ящика и вошел в кабинет. Шейла сидела за столом, разговаривая по телефону, и я выстрелил прямо в ее лживое сердце. Когда она упала, трубка выпала из ее руки. Я поднял ее и положил на рычаг… Шейла рассказывала мне, как она называет свои коллекции, и как-то показала законченный эскиз из последней с анаграммой моего имени — «Иден». Гнев прошел, я мог трезво мыслить и понимал, что это имя не должны обнаружить. Кто-то мог догадаться, что оно указывает на меня, и что я был любовником Шейлы. Просмотрев эскизы на ее столе, я нашел рисунок с именем Иден. Я не осмелился его уничтожить — ведь в салоне могла иметься запись о существовании законченного фасона. Поэтому я стер надпись жидкостью для снятия чернил. И тут у меня мелькнула идея. Я все равно мог попасть под подозрение. Что, если я поставлю на рисунке анаграмму имени, которое наведет полицию на ложный след? Если они не заметят этого, я всегда могу привлечь их внимание… Я сразу же решил воспользоваться анаграммой имени Рамон. У меня не было никаких сомнений, что он был любовником Шейлы. К тому же Рамон побывал в ее квартире всего несколько минут назад. Поверх стертого названия я написал печатными буквами «Леди Норма». У меня не было времени подделать почерк Шейлы. Все это не заняло даже трех минут…
Простите меня, папа, мама, Джуди… Со мной с детства что-то было не так. А уж когда все пошло вкривь и вкось… Сначала обвинили тебя, папа. Я никогда не думал, что это может произойти. Потом тебя, мама, — это было ужасно… Но я бы ни за что не допустил, чтобы кого-то из вас осудили. Если бы Квин не взялся за дело, если бы не нашли бармена или не выяснилась история с телепередачей, я бы во всем признался… Вы должны мне верить… О, Шейла, Шейла!..
