Умирать подано - Кивинов Андрей Владимирович (бесплатные полные книги TXT) 📗
– Угомонись, милый, отшутковался. – Вдовин бросил на стол шпаргалку. – Я тебя колоть не собираюсь. Мне вот этого – за глаза и за уши. Был бы ты мужиком, так хоть шута горохового из себя не строил бы. Да, взял, время такое… По-человечески понять можно.
– Я не понял, вы меня на явку с повинной напрягаете? Да побойтесь Бога, Виталий Андреевич! Я медкомиссию на днях проходил. Сказали, что психически здоров.
– Ну и хорошо. Стало быть, не пропадешь. Анатолий Степанович, готовьте приказ. Единственное, Плахов, что я тебе могу предложить ввиду твоих прошлых заслуг, это уйти по собственному, чтобы биографию не марать. А это, – Вдовин постучал по шпаргалке, – так и быть, оставлю в черном ящике.
– А я считаю, что нельзя спускать такие факты на тормозах, – возразил кадровик, – мы и так доспускались. На дверях отдела кадров надпись повесили: «Вход платный»! Маркелова из ОБЭПа знаете? Вчера торговал арбузами в рабочее время.
Черные подписали. Куда уж дальше? Продаться за арбузы!
Плахов знал Маркелова. У того тяжело болела жена, и он вынужден был подрабатывать на стороне, чтобы покупать лекарства.
– Мы только и говорим – чистые руки, чистые руки. А устроим парочку проверок с соответствующими последствиями, и говорить ничего не надо будет. Все время мы на прошлые заслуги ссылаемся, это что ж получается – один раз отличился, и всю жизнь безобразничай? Ты, Плахов, подростка трудного взял на контроль? Воспитание осуществлял?
– На контроль взял, но воспитывать не буду. А насчет проверки я с вами полностью согласен. Съездим в тюрьму, с Ракорякиным встретимся. Узнаем, откуда у него тонна дойчмарок. Пускай расскажет. А мы проверим. Проверять так проверять, верно? Ишь, орел, он бы мне еще в гульденах давал. Раскорякин и дойчмарка – понятия несовместимые, как «Шанель» и нашатырный спирт. И не собираюсь я ни по собственному, ни по какому.
– Хорошо, – не стал возражать Вдовин. – Анатолий Степанович, проведите по Раскорякину проверку, если подтвердится, а я думаю, подтвердится, направьте материалы в прокуратуру для возбуждения уголовного дела. Приказ на увольнение, тем не менее, готовьте, я подпишу.
– Какие указать основания? – кадровик щелкнул авторучкой.
– Основания? Плахов третьего дня во время дежурства отсутствовал на службе. Три часа. Возьмите рапорта с дежурного и начальника отдела. И к четвергу подготовьте приказ.
– Так за что?
– Как за что? За прогул! Во время дежурства надо находиться на месте и принимать заявителей, а не бегать по бабам или магазинам.
«Ай, молоц-ц-ца, как говорит Федорович», – подумал Плахов, а вслух произнес:
– Напрасно вы так. Я и баб, и шмотки давным-давно через Интернет заказываю. С доставкой в кабинет. Так что нет нужды бегать.
– Замену найдем, – не обращая внимания на плаховский демарш, продолжал Вдовин. – Мне, кстати, звонили сегодня по поводу одного паренька, рекомендовали. Все, Плахов, к чертовой матери!
– Паренька?
– Сегодня же сдашь оружие и материалы.
И на все четыре стороны… Да, Анатолий Степанович, вот еще…
Вдовин вытащил из кителя бумажник, положил на стол червонец.
– Купи пружину на дверь в сортир. Ну не доходит до людей! Как свиньями были, так и остались. В крови за собой дерьмо не спускать.
Киллер Шкрабов постоянно просил воды. Виригину надоело ходить со стаканом по коридору туда-сюда, он нацедил полведра и поставил перед задержанным.
Зашедший случайно в «красный уголок» замполит обратил внимание на бледную физиономию Шкрабова, ведро и засученные по локоть виригинские рукова.
– Тебя били? – по-отечески спросил замполит у киллера.
Шкрабов с надеждой поднял глаза на начальника, но по пути взгляд зацепился за крепкий кулак Виригина.
– Нет, – обреченно выдохнул Лешка.
– А почему? – замполит скрипнул каблуками и скрылся за дверью.
Шкрабов заплакал. Виригин понял, что раскаяние близко и можно погладить юношу по бритому затылку, прочитать лекцию на тему эластичной совести, предложить чайку и даже утереть сопли.
Полтора часа назад, когда Илья заталкивал в шкаф двадцать три тома оперативно-поискового дела по убийству Салтыкова, собираясь отчалить в отпуск, в «красный уголок» ворвался отделенческий дежурный и стеснительно сообщил, что в Бесстыжевском переулке стрельба, стрелок задержан, раненый отправлен в больницу. И не мог бы Виригин поработать с задержанным, потому что Плахов на приеме у начальника, а другие оперативные уполномоченные на местах отсутствуют.
Виригин, как отпетый опер, тут же забыл про отпуск, тем более что стрелок задержан. Затолкав в спешном порядке свои секретные труды в Шкаф, хранивший когда-то полное собрание сочинений вождя, он ринулся за дежурным и уже через минуту общался с привезенным «киллер-сюрпризом», выгнав любопытных. Не фиг тут шоу устраивать. Прокуратура выехала на место происшествия для осмотра, и часа полтора у Ильи было, правда, не чистого времени. Начальство всех мастей будет беспокоить с интервалом в пять минут и требовать обстоятельного доклада, чтобы организовать работу, а посему Илья приступил к дознанию немедленно, без вступительного слова о чистосердечном признании.
Шкрабов же, как человек честный, но в тонкостях уголовного права не разбирающийся, решил, что признание – вещь не принципиальная и даже где-то необязательная. Киллер был прекрасен в своем устном творчестве, словно былинный сказитель. Разве что без гуслей.
Виригин терпеливо выслушал повесть о белом бычке и превратностях его судьбы. Про то, как в скверике гуляющий Шкрабов нечаянно подобрал дьявольскую игрушку, нечаянно передернул затвор и еще более нечаянно нажал на крючок. И нет его вины, что выстрелил пистолет и попала пуля в неизвестного сказителю человека. Не разбирается Шкрабов в пистолетах по причине стойкого пацифизма.
Выслушав, Илья закатал былинщику справа.
Былинщик замкнулся в обиде, но после второй оплеухи разомкнулся и попросил воды.
– А разве можно бить людей? – с тревогой в голосе спросил он, выпив первый стакан.
– Тебя – можно, – коротко ответил Виригин. Шкрабов опять попросил воды и уголовный кодекс.
Выплакавшись, он заявил, что готов к деловому разговору, и уточнил, не будет ли ему послаблений в случае чистосердечной правды. И где там адвокат?
Адвоката ждать долго, а у меня котлеты стынут, – сказал на это Виригин и снял часы.
– Да, да, я все понял.
Опустив историю своей тусклой жизни, Шкрабов в спешном порядке геройски вломил журналиста Карасева вместе с его грандиозным замыслом.
– Скажите, он жив? – по завершении влома спросил стрелок.
– Не знаю, не знаю, но показания дать успел. – Виригин действительно не знал о состоянии Карасева. – Поэтому вот ручка, вот бумага, и быстренько за работу. Все то же самое, только в письменном виде. Скидка срока на десять процентов, как при сезонной распродаже. Вперед. Есть время разбрасывать камни, а есть не разбрасывать.
Оставив киллера наедине с мыслями, Илья переместился в дежурную часть для доклада о предварительных успехах в раскрытии.
– А что «терпила»? Будет жить?
– Конечно, будет. Только стоя. Помощник оторвал голову от газеты.
– Мужики, кончайте ямбом крыть. Что, Шекспиры?
– Молчи, глупец. Илья, меня начальство разрывает, что там?
– Неосторожное обращение с оружием. Один У другого ствол покупал, испытывали, ну и… Этот наш припух и в бега.
– Тьфу, я-то так рассчитывал на заказушку.
– Тебе не все ли равно?
– Да как сказать. Приятно просто. На самом деле дежурному было приятно попасть в приказ. Умелая организация работы, задержание наемного убийцы… Как минимум месячный оклад в виде премии. А за нечаянный выстрел в задницу?.. Накрылась премия в квартал.
– Короче, он там сейчас все напишет, я проверю, и пускай прокуратура с ним кончает. У меня отпуск в «красном уголке» или в деревне? Так как раненый?
– Говорю ж, ничего страшного. Касательное ранение самых мягких тканей. Завтра выпишется. Откуда ствол у него?
