Глаза ребёнка - Паттерсон Ричард Норт (читать книги без TXT) 📗

В ожидании ответа Кэролайн снова повернулась к Соне Ариас.

— Мне трудно припомнить те места, где мог работать Рики, — желчно изрекла она.

Кэролайн помолчала, обдумывая следующий вопрос.

— Как насчет того времени, когда он еще жил с вами дома? — как бы невзначай спросила она. — Когда он учился в школе. Работал он или нет?

Соня растерянно молчала.

Мастерс было любопытно наблюдать, как та, боясь попасть впросак, мучительно пытается прочесть ее мысли. Наконец Соня решилась:

— Это было так давно.

— Позвольте мне помочь вам, — вежливо вызвалась Кэролайн. — По-моему, когда Рики было семнадцать, он летом подрабатывал в спортивном магазине Бернхарда — в Бронксе, неподалеку от вашего дома?

Соня словно язык проглотила. Салинас в нетерпении ерзал на месте.

— Да, — проронила свидетельница. — Теперь я припоминаю.

— А не звонил ли мистер Бернхард вашему мужу с требованием возместить ему убытки? Потому что он поймал Рики на утаивании выручки?

— Ваша честь, — раздался голос Салинаса, — обвинение просит разрешения провести обмен мнением с защитой.

— Пожалуйста, — сказал Лернер и кивнул Кэролайн, приглашая ее подойти.

Они с Салинасом встали напротив друг друга; Лернер взирал на них с высоты своего места председательствующего.

— В чем дело? — требовательным шепотом произнес Салинас. — Я пригласил данного свидетеля с целью уточнить две простые позиции. Первое: что у Рикардо Ариаса никогда не было склонности к суициду. И второе: то, что он, хотя и обещал, не позвонил своей матери в субботу, дает возможность установить вероятное время смерти. Воровал он деньги, когда учился в пятом классе, или нет, все это чистой воды диффамация [31], не имеющая никакого отношения к существу дела.

Кэролайн предвидела подобную ситуацию с тех самых пор, как впервые намекнула Джереду Лернеру о процессе, и теперь она надеялась, что он вынесет то решение, которое было нужно ей. Поэтому заговорила, обращаясь непосредственно к нему:

— Думаю, мистер Салинас не станет отрицать того, что он старается представить Рикардо Ариаса психически уравновешенным человеком, которому и в голову никогда не приходила мысль о самоубийстве и у которого не было никаких врагов, кроме его бывшей жены и моего клиента. Достаточный повод, чтобы говорить об этом. Однако кроме того с самого начала процесса, со своей вступительной речи Виктор пытается изобразить Рикардо Ариаса как некий кладезь добродетели. — С этими словами она повернулась к Салинасу. — Вы сами вынудили меня, Виктор. Мой Рикардо Ариас мошенник и лжец, неспособный заработать на жизнь честным трудом; к тому же вполне вероятно, он являет собой хрестоматийный тип социопата, скрывающегося под личиной мелкого плутишки. Все это заставляет предположить, во-первых, то, что мой Рики был человеком психически неуравновешенным, а во-вторых, что подобные ему люди отравляют жизнь другим. — Она вновь обратилась к Лернеру: — Ваша честь, мы находимся на процессе об убийстве, а не на поминках, устроенных для семьи и друзей Рики, если допустить, что таковые, кроме незадачливой мисс Уорнер, у него были. Представляя интересы Криса Паже, я имею право предать огласке любые факты, которые свидетельствовали бы о психическом отклонении в поведении покойного мистера Ариаса. Смею вас заверить, Ваша честь, таковых наберется немало.

— Это пустая отговорка. — В обращенном на Лернера взгляде Салинаса стояла мольба. — Мелкая кража, если таковая действительно имела место, не дает оснований говорить о склонности к суициду. Для мисс Мастерс вопрос о самоубийстве — это уловка с целью всячески опорочить человека и добиться, чтобы присяжные в конце концов забыли, что это суд не над Рикардо Ариасом, а над его убийцей.

— Это что-то новенькое, — оборвал его Лернер. — Но вы немного опоздали, Виктор. В следующий раз, подбирая мальчика для битья, не забудьте как следует проверить его, прежде чем отдавать на заклание. — Он посмотрел на Кэролайн. — Адвокат, я предоставляю вам значительную свободу действий. Постарайтесь не злоупотребить моим доверием.

— Благодарю вас, Ваша честь, — произнесла Кэролайн и добавила про себя: «И вас, Джонни Мур».

Салинасу не оставалось ничего другого, как только пожать плечами. Возвращаясь на свое место, он украдкой взглянул на Кэролайн, словно желая напомнить ей, что процесс будет длинный и трудный.

Кэролайн повернулась к Соне Ариас: перед ней стояла нервная, не скрывавшая своего раздражения женщина, полная решимости до конца защищать доброе имя своего сына. Лишь на мгновение Кэролайн ощутила жалость к ней.

— Вы помните мой вопрос? — ровно спросила она.

Соня выпрямилась на свидетельском месте.

— Этот Бернхард не ловил Рики на краже. Но мы выплатили ему пятьсот долларов, потому что он грозился позвонить в полицию.

— А не было ли другой причины, по которой вам не хотелось иметь неприятности? Например, не случалось ли у Рики за три месяца до этого инцидента неприятностей в школе?

Кэролайн показалось, что Соня Ариас съежилась на своем стуле.

— Произошло недоразумение, — пробормотала та.

— Его на время исключили из школы, не так ли? Потому что обвинили в краже контрольной по математике из стола учителя?

— На него заявил другой учащийся, который сам и украл эту контрольную, а потом, когда его поймали, во всем обвинил Рики. — Соня с мольбой посмотрела на присяжных. — Рикардо ни в чем не был виноват. Просто такому красивому и талантливому мальчику всегда все завидовали. Видели бы вы его в смокинге на школьном балу. Девочки были от него без ума…

— Верно ли, что, когда он учился в университете, — прервала ее тираду Кэролайн, — ему пришлось съехать из общежития?

— Да. — Соня посмотрела на нее как-то затравленно, потом нахмурилась и добавила: — Это было, когда он решил жить вместе с Терезой. Хотя мог бы выбрать любую девушку.

Кэролайн подошла ближе.

— А Рики не рассказывал вам, что совет самоуправления общежития потребовал, чтобы он выехал, потому что он воровал из комнат?

— Нет, — отрезала Соня, обеими руками вцепившись в подлокотники. — Такое могла сказать только она. Рики не говорил мне ничего подобного.

Паже заметил краем глаза, что Салинас порывался встать, чтобы заявить протест, но в последний момент передумал: у Кэролайн, скорее всего, были свидетели, и заяви он протест по данному пункту, те могли бы выступить на суде.

— Нет? Ну хорошо, — продолжала Кэролайн. — Вы упоминали, что после окончания юридического факультета Рики работал в трех различных фирмах, верно?

— Да.

— Он говорил вам, что из двух его уволили?

— Нет.

— И что из одной его уволили, потому что он ввел их в заблуждение относительно своих профессиональных качеств?

— Нет, — изрекла Соня. Ее взгляд растерянно блуждал по залу. — И это также неправда.

— Откуда вам это известно?

Соня снисходительно ухмыльнулась:

— Потому что я знаю своего сына.

«Сомневаюсь я, что кто-нибудь может похвастаться тем, что знает его, — подумала Кэролайн. — За исключением разве что его жены». Однако в душе она чувствовала удовлетворение: ей хотелось верить, что в биографии Джозефа Дуарте не было таких фактов, как кража выручки у работодателя и жульничество на экзаменах.

— Вы знали, что ваш сын наблюдался у психотерапевта? — спросила она.

К удивлению Паже, Салинас не выказал никакого беспокойства.

— Разумеется, — с улыбкой, словно ей удалось провести Кэролайн, произнесла Соня. — Рики рассказывал мне. Он переживал за Елену, и ему нужен был совет специалиста. Я помогла ему деньгами.

— Сколько стоил такой совет?

— Недешево — сто долларов в час. Но для Рики мне ничего не жалко.

Адвокат с любопытством взглянула на нее.

— Вы отправляли деньги врачу или Рики? — спросила она.

— Естественно, Рики. Я не хотела ставить его в неловкое положение.