Золотая месть - Гандольфи Саймон (книга жизни .txt) 📗

Наступил рассвет, и Трент стал осматривать берег в бинокль. На песчаной косе ряды пальм гнулись под напором ветра. По ту сторону косы находилось устье реки. Берега ее были покрыты густыми зарослями джунглей. Вдали виднелись скалистая вершина и вулкан. Ветер уносил дым с вершины вулкана, и каждые десять – пятнадцать минут очередной выброс озарял небо.

Вскоре после рассвета с юга появилась серая бас-лига под парусом. Судно завернуло за косу, и ее мачта долго двигалась над деревьями, пока не повернула вверх по реке и не скрылась в джунглях. Дальше к западу несколько маленьких каноэ шли под парусами при легком бризе. Стало светлее, и Трент разглядел на темно-зеленом фоне джунглей очертания дюжины хижин на сваях. За изгибом береговой полосы не было видно селения, расположенного к востоку от устья реки, но, когда солнце поднялось из океана, полдюжины рыболовецких баслиг вышли оттуда в море.

Трент не мог ничего предпринимать, пока не стемнеет. Прилив этой ночью начнется в 21.00.

Значительную часть своей жизни Трент провел в ожидании. Ему приходилось ждать повсюду – и на тропах в джунглях, и в изгибах вади [28] в пустыне, и в тени ворот на арабских базарах, и укрывшись за каменной стеной, разделяющей зеленые луга на холмах Ирландии. Только раньше он всегда ожидал приказа, а его цели и задачи определялись поворотами правительственной политики. Но результаты применения профессионального искусства со временем начали все больше отпугивать его. Наконец настал момент, когда он больше не мог продолжать это дело, даже при новом руководстве.

Солнце поднялось уже высоко, и в его лучах стали теряться краски джунглей. Яркие блики играли на воде, и рыбацкие лодки на востоке как будто парили над серым зеркалом. Ветер стих. В тяжелом, горячем, неподвижном воздухе дым из кратера поднимался вертикально вверх. Отсутствие птиц в выцветшем небе и фантастический вид лодок, парящих над поверхностью моря, создавали иллюзию остановившегося времени.

Затем над водой вдруг разнесся басовитый кашель вулкана. И, как будто пробужденный им, пронесся первый порыв ветра. Трент обернулся в сторону моря и увидел низко над горизонтом серую полосу вздымающихся волн. Маленькие каноэ и рыболовецкие баслиги торопливо плыли к берегу. Полоса коралловых рифов, загораживающих расположенную на западе деревню, стала белой от пенистых валов.

Гнетущая жара, видно, задержала наступление бури. Лишь к вечеру гряда облаков, пройдя над островами, направилась на юг и распространилась над морем. Ветер усилился, и в воздухе запахло дождем. А затем над морем опустился серебряный занавес, подсвеченный золотом заката. Дождь слегка вспенивал поверхность моря, и казалось, нижняя кромка этого занавеса отделана белыми кружевами. По мере того как усиливалось волнение в море, белые гребни вздымались за спиной у Трента, неслись вперед и обрушивались на песчаную косу.

Трент спустил свою доску на воду и при попутном ветре поплыл под прикрытием полосы рифов. Невидимый в сумерках, окутанный пеленой дождя, он мчался по узкому проходу между камнями, крепко держа в руке шкот паруса, туго натянутого сильным ветром. Удары волн, пенившихся под легкой доской, сотрясали руль. Румпель дрожал у него под рукой. Струи дождя били по плечам и заливали глаза.

Он направился к песчаной косе, и пенистый гребень волны вынес его на берег. Сняв мачту и свернув парус, он затащил доску на прибрежную полосу. Затем, распластавшись на животе, спрятался среди пальм, оглядел поверхность воды. Река не была видна за завесой дождя, и даже рощи деревьев казались лишь волнистой линией, чуть проглядывавшей в глубокой тени острова, а вулкан вообще бесследно исчез во мгле. В сгущающихся сумерках сверкнула молния, спустя несколько секунд над косой прогремел гром. Шквальный ветер обрушился на деревья.

Дождь барабанил по песку, и узор, образуемый падающими каплями, все время менялся. Вдали на склонах вулкана собирались сотни ручейков, которые затем стекали на скалу, и оттуда – в быстро набухавшую реку.

В течение ближайшего часа должен начаться прилив, который перегородит течение реки, и вода начнет заливать джунгли. Если такая погода продержится, он сможет пробраться незамеченным под завесой дождя, а ветер поможет ему подняться по реке – всего пять километров до деревни пиратов. Пираты могли протянуть через реку канаты или провода, которые сигнализировали бы о приближении лодки. Но в любом случае ему не придется нырять – поэтому он вытащил тяжелый аппарат для подводного плавания и зарыл его у подножия дерева. В воде плавала полоса водорослей, оставшихся от предыдущего прилива. На обращенной к берегу стороне песчаной косы вода продолжала подниматься. Буря не унималась, и, хотя ливень стих, звезды были закрыты тучами. Слабо светившийся среди туч багровый огонек указывал на положение макушки вулкана.

Трент выждал, пока до наступления высокого прилива осталось еще два часа, и спустил доску на воду. Подгоняемый попутным ветром, он миновал рифы и вошел в устье реки. Было совсем темно, и он определял направление движения по деревьям. На карте было указано три поворота, затем прямой участок, еще два поворота и заключительный участок, который проходил у подножия скалы.

Поравнявшись с краем джунглей, Трент спустил парус и попытался веслом достать дно, однако река здесь была слишком глубока. Тлеющий огонек вулкана позволял ему ориентироваться в темноте – он греб, плывя от одного дерева к другому и чутко прислушиваясь к малейшим звукам – к журчанию воды, обтекающей стволы деревьев, шороху дождевых капель, падающих на листву. Наводнение подняло на поверхность гниющие водоросли: в горячем и влажном воздухе стоял запах тления, трудно было дышать. Слева всхрапнул какой-то зверь – может быть, крокодил, раздался резкий крик попугая.

Трент проходил над перекатом у первой излучины – доска царапнула днище. Потом стремительное течение вновь вынесло его на чистую воду, и пришлось отчаянно грести, чтобы доску не отнесло к противоположному берегу. Он снова стал ориентироваться по деревьям. Теперь, когда ливень утих, он слышал, как вода журчала под доской.

Гроза закончилась, в разрывах туч вырисовывались очертания вулкана, на его восточном склоне рдели ручейки раскаленной лавы. Вулкан снова кашлянул, напугав обезьян, гнездившихся на макушках деревьев: они что-то оживленно забормотали и подняли крик.

Теперь река тянулась бледной лентой между заросшими растительностью берегами. Ветер был попутный. Трент поставил мачту и натянул парус. Прилив уже заканчивался, но продолжал сдерживать течение вышедшей из берегов реки. Бурей из земли вырвало с корнями множество деревьев – теперь они скопились на границе морского прилива и поднятой наводнением речной воды. Здесь образовался гигантский завал, и как только восстановится течение, все это стремительно ринется вниз по реке, сметая все на своем пути. Тренту доводилось видеть, как подобное наводнение в вади опрокидывало, как спичечные коробки, тяжелые грузовики, как смывало с быков [29] мосты, сметало шоссейные дороги, как увлекаемые водой деревья вдребезги разбивали плотины.

Первый поворот течения реки будет для него единственным предупреждением. Он зорко вглядывался в поверхность воды и, хотя нужно было торопиться, держался поближе к деревьям на берегу. Вулкан еще раз кашлянул и выплюнул новую порцию лавы. Обезьяны своими криками выдали себя, и вот раздался страшный вопль – видно, одну из них схватил удав. Резко кричали крыланы, и в листве деревьев хлопали крыльями птицы. Цикады звонким стрекотаньем отпраздновали окончание дождя. В ночи раздавалось кваканье тысяч лягушек.

Туча над вершиной вулкана стала рассеиваться, и к тому времени, когда Трент почти прошел прямой участок реки, на южной стороне неба появились первые звезды. В их бледном свете он увидел, что поверхность воды впереди – там, где сталкивались и противоборствовали два течения – волнуется и пенится. Стволы деревьев затягивало в водоворот, они исчезали, кое-где на минуту вставая вертикально, а затем проваливаясь в бездну.