Дело о похищенных младенцах - Константинов Андрей Дмитриевич (чтение книг TXT) 📗
— Досье. — Глеб был подчеркнуто официален, давая понять, что его загрузили никчемной работой, оторвав от важных дел, но он, как человек исполнительный и дисциплинированный, задание выполнил, хотя прекрасно понимает, что все задания начальства полнейшая чушь.
— Мы ознакомимся, и вас вызовут. — Я тоже умею быть официальным, хотя удается мне это не очень хорошо.
На самом деле Спозаранник молодец. В папке я нашел ключевые сведения по основным кандидатам. Паспортные данные, ближайшие родственники, бизнес, недвижимость, автомобили.
Любопытно. Откуда, например, у Дьяконова целых три квартиры, да еще по одной на жене и дочери. А сын нашего вице-губернатора, оказывается, руководит фирмой, через которую осуществляются поставки мазута в город. Это у них, наверное, семейный подряд. Благотворитель-каратист и вовсе привлекался за вымогательство, но дело, как водится, до суда не дожило. «Он вышел чистым и ни в чем не виноватым».
Обычная история. Интересно, есть ли эти сведения у избирательной комиссии. Впрочем, это их проблемы. Материал вполне потянет на неплохую статейку. И, пожалуй, можно встречаться с имиджмейкером. Про его машину мы расскажем ему на словах. В качестве спонсорской помощи. Может быть.
Я набрал телефон Захара.
— У меня здесь запара, но подъезжай! — Он продиктовал адрес на Мойке.
Штаб представлял собой большой зал с десятком столов. На каждом — компьютер и телефон. Техника, судя по всему, абсолютно новая, потому что у стены штабелем были сложены картонные коробки. В углу стояли три телевизора с видеомагнитофонами. Несколько рабочих прокладывали телефонный кабель и подсоединяли к линиям аппараты. Захар вышел из закутка, отгороженного от основного зала стеклянной перегородкой, и махнул рукой. За перегородкой оказался небольшой кабинет для совещаний с овальным столом темного дерева в центре и мягкими креслами вокруг.
— Посиди минуту, я сейчас. — Захар вышел в-зал.
Я огляделся. На стене висела большая подробная карта города, поделенная на участки. На каждом написано по фамилии, но несколько клеток оставались свободными. Не иначе как схема работы полевых бригад.
Это наш основной штаб. — Захар прикрыл дверь и уселся в кресле во главе стола. — Здесь проходят ежедневные оперативки. С завтрашнего дня сажаем сюда журналистов будут строчить статьи и листовки. Кстати, у тебя нет знакомых журналюг, желающих подзаработать?
— Надо подумать, может быть, и есть. Что платишь?
— Тридцать «бакинских» в день можем гарантировать.
— Неплохо. И что делать?
— Только писать. Площади в газетах уже закуплены. Кроме того, начинаем выпускать газету, где будем мочить всех подряд, кроме Кабанова. «Боже мой». Хорошее название?
— Черт его знает. — Я пожал плечами. — Какое-то слишком клерикальное.
Это же не церковный вестник.
— Ладно, показывай, чего принес.
Я пододвинул к Захару папку, и он принялся с интересом листать материалы. В дверь постучали. На пороге появилась симпатичная длинноногая девушка.
— Захар, к тебе пришел Синьков.
— Я сейчас. — Он кивнул барышне. — Видишь, некогда поговорить. Хотя жаль. Здесь есть весьма любопытные детали. Давай пересечемся через пару дней. Я посмотрю внимательно, может быть, потребуются какие-то дополнения.
Захар закрыл папку.
— Сколько?
Момент был щекотливый. Конечно, можно назвать хорошую сумму, и это было бы абсолютно по-честному. Тем более что деньги нашей конторе очень не помешают. Но я решил сыграть в другую игру.
— Предлагаю бартер.
— Это как?
— Мало ли нам что понадобится.
Случаи разные бывают…
— Элементарно. Давай так и договоримся.
Рассчитывать на полную откровенность имиджмейкера не приходится.
Работа не позволяет. Они ведь, отчасти, как врачи-венерологи. Часто знают о клиентах такое, что другим знать совершенно необязательно. С другой стороны, такой контакт не помешает, а если взять деньги, то отношения будут совсем другими.
Выходя, я увидел Синькова, которого знал только визуально. Я сел в машину и уже собирался ехать, но вдруг подумал, что не мешает дождаться Синькова. В конце концов, стоит самому разобраться, что у них происходит.
Он появился через полчаса и не спеша пошел в сторону Невского. Я выскочил из машины.
— Юрий Олегович!
У меня не было никакого плана, и я просто сказал, что работаю в агентстве «Золотая пуля» и хочу поговорить о выборах. Он не возражал. Мы стояли на набережной над черной водой, по которой лениво плыли серые льдины с накопившимся за зиму мусором.
— Что ж, давайте поговорим. Но только не под запись и не для печати.
— Говорят, вы можете отказаться от участия в выборах.
— Они ставят меня в такое положение!
— В смысле?
— Неужели вы не понимаете?! — горячился Синьков. — Эти выборы большой бизнес. Все давно куплено и продано. На хорошую избирательную кампанию нужен хотя бы миллион долларов. Естественно, у демблока таких денег нет. Но они есть в Москве, у тех, кто заинтересован поставить губернатором своего человека. Кто платит, тот и заказывает музыку. Они решили поставить на Кабанова. Мне же предложено не мешать. Иначе обещают устроить веселую жизнь и конец политической карьеры как нарушителю конвенции.
— А на что тогда вы рассчитывали, когда принимали решение участвовать в этой кампании?
— У меня была договоренность о небольшом финансировании. Не так много, но все-таки сотня тысяч.
— и?…
— Несколько дней назад человек, который обещал деньги, погиб в автомобильной катастрофе. Это очень странная история…
— Его фамилия, случайно, не Вавилов? — вырвалось у меня.
По— моему, Синьков вздрогнул и посмотрел на меня как-то подозрительно.
Первое, что я услышал, вернувшись в контору, — жаркий спор Шаховского с горячим грузинским парнем Зурабом Гвичией.
— Светка — девочка что надо… — мечтательно говорил Виктор. Недаром ходят слухи, что он неравнодушен к Завгородней.
Э, дарагой, да там смотрэть нэ на что. — Зураб был явно не в духе. А скорее всего, Светочка просто не ответила ему взаимностью.
— Это где смотреть не на что? Ты фильтруй базар, — начал заводиться Шах, но, увидев меня, оставил Зураба в покое.
— Какие новости?
— Новости будут. Есть мнение, что происшествие с Вавиловым — не банальное несчастье. По крайней мере, его гибель оказалась кое-кому очень на руку. Идем к Обнорскому, надо посоветоваться.
Я пересказал встречу с Синьковым.
— Они были давними знакомыми, и для Вавилова политика стала чем-то вроде хобби. Во всяком случае, деньги он зарабатывал на другом, а кандидату в губернаторы вызвался помочь сам — решил посмотреть, что из этого выйдет.
— Что же мы имеем? — подводил итог Обнорский, который уже не считал, что история с Вавиловым нам неинтересна. — Вавилов собирался финансировать Синькова, но погиб, и не исключено, что ему помогли. Но так или иначе, это оказалось очень кстати для демблока, потому что позволило избежать внутрипартийных разборок и дробления голосов на выборах. А твой Захар разъезжает на тачке Осокина, который близок к Лому. — При этих словах Андрей посмотрел на меня, а затем перевел взгляд на Шаха.
— Послушай, ты говорил, что на прошлых выборах «Феникс» поддерживал каких-то кандидатов. Не мешает понять, кто они такие. В смысле кто за ними стоял. Может, будет какая-то зацепка.
Там была славная компания.
Один судим за разбой, другой — за мошенничество в особо крупных размерах.
Оба выдвигались от либеральной партии, но не прошли. «Феникс» оказывал им материальную поддержку. Так что твой Вавилов, видимо, был дружен с братанами. Я даже звонил его жене, но она вроде бы не в теме, да и не до того ей сейчас. — Всякий раз, когда Витек нападал на след, в нем просыпался настоящий охотничий азарт, и он проявлял инициативу. — Все очень просто. Захар знаком с Ломом. Люди Лома убирают Вавилова по просьбе Захара. Синьков, который хотел вести свою игру, остается не у дел. А покойный наверняка хотел приумножить свой капитал, вкладывая бабки в политиков. Сам знаешь, что самый хороший бизнес — близость к власти.
