Дело о похищенных младенцах - Константинов Андрей Дмитриевич (чтение книг TXT) 📗
— Это пошло, Захар. Лучше скажи, твоя газета выходит?
— А как же. Завтра запускаем первый номер.
Я протянул ему дискету со статьей.
— Помнишь про бартер?
Он кивнул.
— Напечатай это, и мы в расчете.
Это мои личные счеты. Достоверность гарантирую.
После секундного замешательства Захар взял дискету.
— Да, кстати, у меня для тебя презент. Ты знаешь, что тебя возит машина человека Лома?
— Лома?! Это подарочек вашего Бодунова. Он отвечал за техническое обеспечение.
От машины я посоветовал не отказываться. Лучше знать шпиона, чем вычислять нового.
Надо отдать должное, статью Захар все-таки напечатал, укрепив меня в уверенности, что даже самые отъявленные циники могут быть не лишены чувства долга.
— Николай, здравствуйте! — Женский голос в трубке был мне незнаком. — Это Марина, мы с вами познакомились в магазине. Помните?
— Да, — оживился я, — рад вас слышать, Марина. Я, между прочим, не терял времени даром и раздобыл для вас автограф Обнорского.
— Спасибо, мама очень обрадуется.
Но я хотела бы просто встретиться с вами…
Мы брели по песчаному берегу Финского залива вдоль кромки льда, который потрескивал под солнечными лучами. Я уже знал, откуда в магазине оказалось злополучное свидетельство о смерти. У Марины есть хороший знакомый. Его фамилия Синьков, и он живет в том же доме, где расположен канцелярский магазин. Иногда он заходит и просит Марину снять ксерокопии с каких-то бумаг. Марина не отказывает, потому что Синьков очень интересный собеседник. Последний раз он заходил в конце марта сделать несколько копий документов. Какие-то страницы вышли бледные, и она оставила их на обертку…
Марина остановилась.
— Здесь я сидела прошлым летом.
Я вспомнил фотографию под стеклом: набегающая волна, длинные ноги, капельки воды на упругой груди. Честно говоря, я не смог удержаться и, взяв Марину за руку, потянул ее к себе. Она не сопротивлялась…
ДЕЛО О КРАСНОМ ОЗЕРЕ
"Шаховский Виктор Михайлович (кличка Шах), 31 год, корреспондент репортерского отдела.
По некоторым данным, в начале 1990-х годов входил в бригаду рэкетиров, базировавшуюся в гостинице «Речная». С 1996 года занимался собственным бизнесом.
Б феврале 1998 года неустановленными лицами был взорван принадлежавший Шаховскому «мерседес».
В апреле 1998 года Шаховский В. М. предложил свои услуги Агентству. Установленный для него руководством Агентства полугодовой испытательный срок прошел без эксцессов.
В коллективе Агентства имеет место неоднозначное отношение к Шаховскому: бывшие сотрудники правоохранительных органов (Г. М. Зудинцев) не раз демонстрировали недоверие…"
Из служебной характеристики
— Витя! Проснись!
Голос Светы Завгородней вытолкнул меня из сна. Она трясла меня за плечо и настойчиво повторяла мое имя. Я с трудом открыл глаза:
— Уже утро?
— Нет. Пришел Миша Лернер. Говорит, что должен срочно с тобой поговорить.
Лернер? Господи, где я?
Я перекатился на спину. Посмотрел в потолок. «Красное озеро», курорт, услужливо подсказала память. В дверь номера постучали. Негромко, но настойчиво.
— Шах! Нужно поговорить! — услышал я приглушенный голос Лернера.
Отозвался:
— Иду! Минуту!
В ворохе одежды у кровати нашел свои трусы и джинсы. С трудом натянул и то и другое. Стук возобновился. Пошатываясь, я добрался до двери, приоткрыл ее.
— Что стряслось? — спросил я Лернера.
— Нужно поговорить. Срочно.
— Заходи.
Миша проскользнул в номер и торопливо захлопнул за собой дверь. Я вернулся в комнату и присел на кровать.
Посмотрел на свои часы, которые оставил на тумбочке: 4:37.
— Ты понимаешь, Миша, что нужны очень веские причины для визита в такую рань.
— Мудрено ты говорить стал. — Миша шагнул в номер и… замер на пороге.
Признаться, я не удивился. Завернутая в простыню Завгородняя представляла собой не менее восхитительное зрелище, чем Завгородняя без одежды.
— Что стряслось, Миша? — Я взял с тумбочки сигареты, закурил. После первой затяжки в голову ударила приятная слабость.
— У нас неприятности…
— У нас? — переспросил я.
Наши с Мишей совместные дела остались в далеком прошлом. В холле гостиницы «Речная» в середине 90-х мы завершили последнюю нашу совместную сделку «металл-в-обмен-на-машины».
После этого «нас» уже не было. Только Миша Лернер и Витя Шаховский.
— Большие, очень большие неприятности. — Миша немного успокоился, не спрашивая разрешения взял из пачки сигарету и прикурил от массивной «Zippo». — Мы можем поговорить наедине?
Света не обиделась. Только поплотнее завернулась в простыню и проворковала:
— Я в душе.
Ей очень удавалась роль девушки бизнесмена средней руки, каким я представлялся на модном курорте «Красное озеро». Под нашими восхищенными взглядами Света прошла в ванную и плотно закрыла за собой дверь. Щелкнула задвижка. Мы услышали, как потекла вода.
— Итак?
— Убийство, — выдохнул Лернер вместе с сигаретным дымом и вдавил окурок в пепельницу…
А начиналось все так невинно.
Идея поехать куда-нибудь на майский уик-энд принадлежала Свете.
К тому времени мы встречались полтора месяца.
С того вечера, когда вместе ушли с вечеринки в Агентстве по случаю Восьмого марта. Мы уходили как шпионы с совершенно секретной встречи: первым ушел я, отогнал машину на площадь Ломоносова, следом под благовидным предлогом ушла Завгородняя.
Она демонстративно неспешно дошла по Зодчего Росси до площади, повернула за угол и бегом бросилась к моей «лохматке». Я распахнул ей навстречу дверцу. Света выхватила у меня сигарету, выбросила ее в приоткрытое окно и — жадно впилась поцелуем в мои губы. Вся подалась вперед, прильнула ко мне, зашептала что-то.
И мы поехали на мою холостяцкую квартиру рядом с гостиницей «Спортивная» на Крестовском острове.
С этого дня началось безумие.
На работе мы старательно избегали друг друга. Света появлялась в офисе не раньше полудня, я целыми днями пропадал на встречах, событиях и происшествиях.
Мучительными были вечера, когда мы оставались в репортерском отделе один на один.
Восхитительными были ночи, которые Света проводила у меня.
В одну из таких ночей она сказала:
— Мы можем куда-нибудь поехать на майские праздники?
— Поехать? — не понял я.
— Например, на «Красное озеро». — Ее рука скользила по моей груди. — Я слышала, это клевое место.
Я вспомнил рекламу, которую видел в городе: «Озеро. Сосны. Небо. Лучше отдыха не бывает!» — на фоне уютных коттеджей, скрытых от палящего солнца среди деревьев.
Рука Светы скользила все ниже.
— Почему бы и нет, — сказал я.
Мне повезло: менеджером в «Красном озере» работал мой давнишний приятель Миша Лернер. Мало кто из его нынешних знакомых знал или даже догадывался, что на зоне, которую Миша топтал по статье «мошенничество», его прозвали Раввином. Очень умный был.
К нему многие за советом обращались.
Так и выжил Раввин среди собратьев по несчастью.
Похоже, Миша был искренне рад меня слышать.
— Шах, дорогой! Говорят, ты в щелкоперы подался?
— Врут, Миша, все врут. Реклама.
Тоже неплохо.
— Миша, догадываешься, почему звоню?
— Как тут не догадаться? — Голос Лернера погрустнел. — Номер на майские?
— Именно.
Миша выдержал эффектную паузу.
Для пущей убедительности тяжело вздохнул:
