Розы для возлюбленной - Кларк Мэри Хиггинс (книги регистрация онлайн бесплатно TXT) 📗
И все же кое-что полезное из всего этого получилось, напомнил себе Джоф. Керри может и не верить в невиновность Скипа, но своим вмешательством она как-никак открыла два новых направления расследования, по которым он, Джоф, может теперь работать и двигаться вперед. Одним из таких направлений явился рассказ Долли Боулз о «папочкиной машине» — черном четырехдверном «мерседесе». Другим — странная тяга доктора Смита воспроизводить лицо Сьюзен у других женщин. Во всяком случае, с этих двух сторон Джоф еще не подходил к изучению обстоятельств ставшего для него почти родным дела.
Звонок телефона прервал его размышления. Он хотел было не поднимать трубку, но сделал-таки это. Возможно, опять последовав шутливой заповеди матери, часто говорившей: «Как можно не поднять трубку звонящего телефона! А вдруг это звонят, чтобы сказать тебе, что ты получаешь горшок золота?»
Звонила Дейдра Реардон, пожелавшая поведать о своем визите к Скипу, а потом и о посещении кабинета Керри Макграт.
— Дейдра, неужели вы все так и сказали Керри? — спросил Джоф. Он даже не пытался скрыть, что очень расстроен тем, что сделала пожилая женщина.
— Да, все так и сказала! И не жалею об этом, — ответила миссис Реардон. — Джоф, в этой жизни Скипа удерживает только надежда. А эта женщина одним махом лишила его надежды.
— Дейдра, благодаря Керри у меня появились новые данные по нашему делу, новые направления работы. И из них может получиться кое-что полезное, кое-что интересное и важное.
— Она виделась с моим сыном, смотрела ему в лицо, задавала вопросы и, несмотря на это, пришла к выводу, что он — убийца, — продолжала возражать миссис Реардон. — Извини, Джоф. Я, вероятно, старею, я устала, становлюсь злой на всех. Но я все равно не жалею ни об едином слове, сказанном Керри Макграт.
Миссис Реардон бросила трубку, не попрощавшись.
Джоф глубоко вздохнул и набрал номер Керри.
Когда Керри пришла домой в тот вечер и проводила домой сиделку, Робин, критически осмотрев мать, констатировала: «Ты выглядишь совсем вымотанной, ма».
— Я действительно очень устала, дочка.
— Сложный был день?
— Да, можно сказать, что так.
— Мистер Грин на тебя за что-то сердится, да?
— Во всяком случае, он наверняка скоро на меня рассердится. Но давай не будем об этом. Я вообще-то хотела бы на какое-то время забыть о работе. А у тебя как прошел день?
— Прекрасно. Мне кажется, что я нравлюсь Эндрю.
— Правда? — Керри знала, что Эндрю считается самым симпатичным мальчиком пятых классов. — А откуда ты это знаешь?
— Он сказал Томми, что даже с израненным лицом я лучше выгляжу, чем большинство девочек в классе.
Керри улыбнулась.
— Да уж, это, кажется, действительно комплимент.
— Я тоже так думаю. Что у нас сегодня на обед?
— Я заехала в супермаркет. Как насчет гамбургера?
— Здорово!
— Ну, не здорово, конечно, но я постараюсь сдобрить это яство чем-нибудь еще. Да и вообще боюсь, что ты никогда не сможешь похвастать кулинарными способностями своей матери, Роб.
Зазвонил телефон, и Робин подняла трубку. Звонили ей. Передав трубку Керри, девочка попросила:
— Подержи ее секундочку, ладно? Я возьму телефон, что наверху. Это Кесси.
Услышав сверху веселый крик Робин: «Взяла!», Керри положила трубку своего телефон, потом собрала пришедшую за день почту, положила перед собой на стол и принялась разбирать. Внимание ее привлек обычного вида белый конверт с ее адресом и именем, выписанными печатными буквами. Она открыла его, извлекла лежащий внутри снимок, взглянула на него и… похолодела.
Снимок оказался цветным «полароидом», изображавшим Робин, шагавшую по дорожке по направлению от их собственного дома. В руках девочка держала книги. На ней были те самые темно-синие брюки, что она одела в тот вторник, когда ее напугала машина, которая, как решила девочка, чуть было не сбила ее.
Керри сжала губы. Вся она подалась вперед, как если бы кто-то вдруг ударил ее кулаком в живот. Ей стало трудно дышать. Кто это сделал? Кто сфотографировал Робин? Кто чуть не наехал на нее, кто прислал эту фотографию? Мысли эти, нечеткие, неясные, метались в голове Керри.
Громко стуча каблуками, Робин спускалась по лестнице. Керри быстро сунула фотографию в карман.
— Ма, Кесси напомнила мне, что я должна сейчас смотреть телеканал «Дискавери». Там передача по теме, которую мы изучаем по природоведению. Это ведь не будет считаться как просмотр телепрограмм ради удовольствия, правда?
— Конечно, нет. Можешь включать.
Опять зазвонил телефон. Керри тяжело опустилась в кресло. На этот раз звонил Джоф Дорсо. Керри прервала его извинения.
— Джоф, я только что разбирала почту. — Керри рассказала ему о фотографии. — Робин была права, — полушепотом продолжила Керри. — Кто-то действительно следил за ней из машины. Бог мой, а что если бы он просто затащил ее в машину? Она бы вообще исчезла, как исчезали те дети, помнишь, на севере Нью-Йорка года два назад. Боже мой!
Джоф услышал страх и отчаяние в голосе Керри.
— Керри, ничего больше не говори. Не показывай фото Робин и еще, постарайся, чтобы она не заметила, что ты расстроена. Я сейчас приеду. Буду у вас через полчаса.
56
Доктор Смит почувствовал что-то неладное в отношении к нему со стороны Кейт Карпентер. Причем чувство это не покидало его весь день. Несколько раз ловил он на себе ее озадаченный взгляд. «Что бы это могло значить?» — не понимал он.
Сидя вечером в своей домашней библиотеке в любимом своем кресле и потягивая традиционный после рабочего дня коктейль, доктор размышлял над возможными причинами странного поведения медсестры. Он был уверен, что она, конечно, заметила легкую дрожь в его руке во время операции на носе одного из пациентов, что он провел на днях. Но и это не объясняло взглядов, которые сестра бросала в его сторону. Что бы ни было у нее на уме, это что-то являлось серьезным. В этом доктор был уверен.
Вчера вечером он совершил большую ошибку, поехав следом за Барбарой Томпкинс. Машина его застряла в автомобильном потоке как раз напротив входа в ее дом. Он, конечно, попытался насколько мог спрятать лицо, но, несмотря на все усилия, Барбара могла его все же заметить.
С другой стороны, в центре Манхэттена люди часто мельком замечают многих своих знакомых. Так что даже, если она его и заметила, это вряд ли могло показаться ей чем-то из ряда вон выходящим.
А вот самому доктору было совсем недостаточно увидеть Барбару вот так — мельком. Он хотел видеть ее иначе — долго. Так, чтобы иметь возможность рассмотреть ее, изучить по-настоящему. Хотел, наконец, поговорить с ней. На прием же к нему она должна была прийти лишь через два месяца. А он жаждал встречи с ней раньше. Он не мог так долго ждать, чтобы увидеть, как ее глаза, такие сияющие теперь, освобожденные от тяжести век, улыбнутся ему через стол.
Она не была Сьюзен. Сьюзен никто уже стать не сможет. Но, как и Сьюзен, чем больше привыкала Барбара к своей красоте, тем больше ее личность эту красоту в себя впитывала. Он вспомнил то угрюмое, мрачное, некрасивое существо, что впервые явилось когда-то к нему в кабинет. А потом за какой-нибудь год, прошедший после операции, Сьюзен преобразилась, дополнив трансформацию внешности радикальной переменой своей личности.
Смит слабо улыбнулся, вспомнив то, с какой кокетливостью, с каким призывом, провокацией умела двигаться Сьюзен. Любой ее жест заставлял мужчин оборачиваться, впиваться в нее взглядами. Позже она приобрела привычку при беседе чуть склонять голову набок так, что у каждого, с кем она разговаривала, создавалось впечатление, что именно он — единственный человек на свете, к которому она испытывает неподдельный интерес.
Сьюзен и говорить стала другим голосом — более низким, даже с хрипотцой. Это придавало ее интонациям некое интимное качество. Дразня, она могла еще как-то по-особенному провести пальцем по руке собеседника — а разговаривала она только с мужчинами — так, что у того начинала кружиться голова.
