Гончие Гавриила - Стюарт Мэри (электронная книга TXT) 📗
– Не надо так бояться, – сказала Халида с осуждением. – Думаю, они не собираются убивать тебя.
– Я не боюсь. Но думаю, что тебе стоит испугаться, Халида. Нет, послушай, не уверена, что ты полностью понимаешь, что здесь происходит, я не совсем уверена, что Джон осознает полностью, во что он впутался. Это вовсе не случай, когда ты и твои друзья тихонечко покуривают, когда хочется, или твой брат перестреливается с местной полицией по дороге к морю. Это намного больше. Это большой бизнес, и правительства очень важных стран горят желанием прекратить все подобное. Надеешься убежать вместе с Джоном, когда весь товар уедет, и вы получите деньги? Куда, по-вашему, вы отправитесь? Не в Сирию, там вас в любой момент поймают. Не в Турцию, там за это приговаривают к смерти. То же относится к Ирану, Египту и много чему еще. Поверь, Халида, это лишает будущего и тебя, и Джона. И не думай, что он сможет взять тебя в Англию, потому что вас возьмут и там, как только мы с кузеном откроем рты.
– Может быть, вы отсюда долго не выберетесь.
– Это глупости. Ты знаешь так же хорошо, как и я, что в любую минуту полиция Дамаска может начать нас искать и первым делом придет в Дар Ибрагим. Доктору Графтону повезет, если он вообще хоть что-то отсюда увезет.
– Он все увезет. Ты, наверное, не понимаешь, сколько сейчас времени и какой день? Почти полночь, среда. Караван сюда уже идет. К рассвету дворец будет пустым.
– Я… Да, пожалуй. – Я потеряла счет времени. Приложила руку ко лбу, будто пытаясь прояснить свои мысли, и осознала, что головная боль прошла. – Послушай, Халида. И переставь так на меня смотреть, я ни о чем не умоляю. Я предлагаю кое-что тебе и Джону Летману, потому что он не так уж плох, просто слабый и глупый, а лучше ты никого и не могла увидеть. Моя семья, семья моего кузена… Мы богаты, как говорится, важные люди. Не могу обещать тебе такие деньги, как доктор Графтон за участие в операции, но могу предложить помощь, которая тебе очень понадобится. Не знаю ваших законов, но если ты сейчас отпустишь меня и кузена, и вы с Джоном дадите показания против доктора Графтона, а полиция остановит груз наркотиков, думаю, что они не будут преследовать тебя, твоего брата и даже Джона Летмана.
Я смотрела на нее, пока говорила, но она отвернулась от света лампы, и я не видела, имеют ли мои слова какой-нибудь эффект. Определенно бесполезно начинать говорить о том, что такое хорошо и что такое плохо, или о том, почему я вообще не только из личных соображений могу хотеть остановить груз. Поэтому я просто добавила:
– Не знаю, дает ли ваше правительство награду за информацию, но в любом случае я прослежу за тем, чтобы моя семья дала тебе денег.
– Ты! – Она просто взорвалась от возмущения. – Не собираюсь тебя слушать! Всю эту болтовню про правительства, полицию и законы. Ты просто глупая женщина, слишком глупая, чтобы иметь мужчину. Кто ты? – И она плюнула на пол у моих ног.
Мне этого хватило. Голова чудом прояснилась, адреналин понесся по всем сосудам. Я засмеялась.
– Между прочим, у меня есть мужчина. У меня он есть двадцать два года, и он внук старшего брата твоей леди, а поэтому он владелец всего или части этого дворца и его содержимого. Поэтому для начала, мерзкая маленькая арабская девственница, а что бы ты ни говорила, не поверю, что Джон Летман на что-то способен, можешь отдать мне бабушкино кольцо. И предупреждаю, что твой драгоценный доктор Графтон заставит тебя это сделать, если мне не удастся. Давай сюда, кукла.
Очевидно, Графтон уже говорил с ней. Ее лицо потемнело, рука сжалась и спряталась в складке шелкового платья. Потом она резко стащила кольцо.
– Возьми. Просто потому, что я так хочу. Это ерунда. Возьми это, сукина дочка. – И она швырнула его мне жестом императрицы, бросающей мелочь нищему. Оно приземлилось с точностью, которой она не могла бы достичь после двенадцатилетней тренировки – шлепнулось в тарелку с супом.
– Прекрасно, – сказала я жизнерадостно, – это его дезинфицирует. Или нет? Не видела здешних кухонь, приходится принимать их чистоту на веру. Теперь, поскольку я узница, нет необходимости есть всякую гадость, не так ли? – Я наклонилась, взяла вилку с подноса, выловила бабушкин рубин, окунула его в стакан воды и вытерла прилагающейся салфеткой. Неожиданно наступившая тишина заставила меня посмотреть на Халиду.
Когда она заговорила, стало ясно, что что-то ее очень огорчило.
– Вы не хотите есть?
– Нет, хотела бы что-нибудь. Ни одна мудрая заключенная не упустит такой возможности. Съем хлеб и сыр. Спасибо за кольцо. – Я одела его на палец.
– А суп? Кольцо было чистым…
– Не сомневаюсь. Я бы не стала грубить, если бы ты, моя гордая красотка, не обозвала меня сукиной дочкой. Не то, чтобы это было важно, я люблю собак, но маме бы это не понравилось. Нет, Халида, суп я не буду.
Она, судя по всему, поняла только первое и последнее предложения.
– Тогда разрешите принести еще, пожалуйста.
Я посмотрела на нее удивленно и стала внимательно рассматривать. Прежде всего, было достаточно странно, что она вообще решила оказать мне какую-то любезность. А последняя фраза содержала странные умоляющие ноты.
– Конечно, принесу еще. Это совсем не трудно. В любую минуту могут начать грузить ящики, вас заберут отсюда и поместят с мужчиной, поэтому вы должны поесть, пока можно. Пожалуйста, разрешите.
Ее интонации, автоматически склонившиеся плечи, выставленный подбородок, вытянутые вперед руки, умоляющим жестом, ладонями вверх, говорили о поколениях битых кнутом рабов яснее, чем сотни книг.
– Ты очень добра, но в этом нет ни малейшей необходимости. – Я с удовольствием отметила, что мою реакцию тоже можно было запросто предсказать. Пока она грубила, я была сердитой и неприятной, как только она вернулась на положенное ей место, я смогла позволить себе холодную вежливость.
– Не хочу супа, спасибо. Хлеб с сыром вполне меня устроят.
– Тогда я его унесу, просто на случай…
– Нет, не беспокойся. Но буду рада, если ты сразу пойдешь к доктору Графтону…
Я не закончила фразы. В этот момент мы обе шагнули вперед, она попыталась взять тарелку с супом с подноса, а я – остановить ее, и наши глаза встретились. И тут я схватила ее за запястье прежде, чем она успела поднять суп. Выражение ее лица, дыхание сказали мне, что я абсолютно права.
– Что ты туда насыпала?
– Отпустите!
– Что там?
– Ничего! Это хороший суп, я сделала его сама…
– Да, в этом-то я смертельно уверена. Что ты туда положила? Еще наркотика, чтобы я вела себя тихо, иди что-нибудь похуже?
– Не знаю, о чем вы творите. Ничего я туда не положила. Цыпленка, травы и овощи и…
– И пару капель яда сверху? – Она резко дернулась, я отпустила ее и выпрямилась. Мы были примерно одного роста, но я чувствовала себя на ярд выше и просто оледенела от ярости и осуждения. Такое покушение скорее выводит из себя, чем пугает. Тем более, что попытка не удалась, остается только бурно реагировать и находить в этом облегчение.
– Ну? – спросила я мягко.
– Нет, вовсе нет! Нет! Чего ты такая дура и думаешь так? Яд! Где я возьму яд?
Она проглотила все, что хотела сказать, в двери появился Генри Графтон.
– Что такое? Кто говорит про яд?
Она повернулась к нему, вытянула руки, будто пытаясь остановить, тело продолжало изгибаться в поклоне, как резная статуэтка японской леди. Она облизывала приоткрытые губы, но молчала. Он посмотрел мимо нее на меня.
– Я говорила, – сказала я. – Это чудное создание положило что-то в мой суп, но не признается, что. Может, она это сделала по вашему приказу?
– Чушь.
– Наркотики сколько угодно, но никакого яда? Это ваше лицемерие… Может быть, она вам скажет, что она туда засунула и зачем? Или вы это унесете и проведете анализ в лаборатории за соседней дверью?
Он посмотрел на поднос.
– Вы ели хоть немного супа?
– Нет, иначе, не сомневаюсь, я уже бы каталась по полу.
