Лифт На Эшафот - Калеф Ноэль (лучшие книги TXT) 📗
Он сиял. Опасность миновала, и содеянное возвеличивало его в собственных глазах. Легче всего убедить себя в собственном величии. Такая снисходительность к самому себе побуждала его раскрыть объятия той, которая была ему необходима.
– Теперь я буду спокойней, Жину, у меня будет время, чтобы говорить тебе, как я тебя люблю…
Ей было тесно в душной телефонной кабине кафе, откуда она звонила. Она изнемогала от счастья, еле удерживалась, чтобы не разрыдаться.
– Да, но только что… только что ты не захотел сказать мне это даже один раз. Ты рассердился.
– Только что, – говорил он проникновенно, – я диктовал письмо. Как раз по поводу этого дела. А ты меня прервала. Я потерял мысль. Теперь все иначе.
– Значит, это правда, ты меня любишь?
– Я без ума от тебя.
– О! Любимый, любимый… Жаль, что я не нахожу других слов, чтоб говорить с тобой, Жюльен. Когда ты добр, когда у тебя такой голос, я теряю голову…
– Любовь моя!
– Как?
– Я говорю, любовь моя!
– О! Жюльен, приходи поскорей…
– Дай мне десять минут, дорогая. Через десять минут обещаю тебе выйти отсюда и помчаться прямо домой. Приведу в порядок кое-какие бумаги… – Он улыбнулся, глядя на векселя, чековую книжку и записи, которые он доставал из кармана и бросал на стол. – У меня есть идея. Знаешь, что мы сделаем? Приготовься. Поедем за город, хочешь?
– Прямо сейчас! Теперь же! – нетерпеливо воскликнула она.
Он совершенно расслабился и смеялся от души.
– Десять минут, не больше, клянусь.
– Дорогой, я что-то вспомнила. В полдень ты говорил, что у тебя нет ни гроша. У тебя, правда, есть сколько надо, или, хочешь, я попрошу у Жоржа?
– Нет, оставь своего брата. Он и так чересчур вмешивается в наши дела. Не волнуйся насчет денег. Повторяю тебе, все изменилось.
– Благодаря этому удивительному делу?
– Удивительному. Это точно. Значит, до скорого?
Она быстро прикинула в уме:
– Десять минут? Ведь не больше?
– Разрази меня гром, если я лгу.
– Хорошо. Тогда и я тебе устрою сюрприз.
Женевьева поспешно вышла из кафе и взглядом поискала такси. Стоянка была пуста. Она решила идти пешком и быстрым шагом направилась к центру.
Положив трубку, Жюльен застыл в неподвижности, не убирая руки с аппарата. Затем встряхнулся, глубоко вздохнул, встал и с наслаждением потянулся. Кончено. Да, смерть Боргри положила конец долгому кошмару. Чтобы прогнать воспоминание об этом ужасном лице с остекленевшим взглядом, об этой лысой голове, Куртуа вернулся к документам, которые захватил из сейфа, и недоверчиво посмотрел на них. Вдруг он беззаботно рассмеялся.
– Кончено! – воскликнул он. – Я больше не боюсь!
Он резко оборвал смех: а вдруг Дениза еще не ушла. В один прыжок он очутился у двери и с силой распахнул ее. Увидев пустое помещение, он снова улыбнулся.
За дело! Лихорадочными движениями он смахнул следы штукатурки и пыли со своего костюма, вновь перебрал в уме все свои действия после убийства. Вспоминая об этом, он вздрогнул. Он восхищался самим собой: откуда у него взялась смелость убежать из жалкого кабинета ростовщика? К счастью, в коридоре не было ни души.
Перчатки? Здесь. Он хорошо помнил, как снял их, стаскивая зубами, прижав трубку к уху. Значит, он не мог оставить ни одного отпечатка. В комнате, предназначенной для маляров, он запутал свои следы. Никакому хитрецу не удастся распознать среди бесчисленных следов именно его. Да благословит господь маляров, отдыхающих два дня! Самым трудным был этот бесконечный обратный путь по карнизу над зияющей пустотой, оглушающий звонок интерфона и страх не поспеть вовремя. Вдруг Дениза проявит нетерпение, нарушит приказ и зайдет посмотреть, почему он не отвечает…
В подсобном помещении Куртуа посмотрел в зеркало. Костюм был чист. Теперь следовало действовать с методичностью. Прежде всего перчатки. Он придержал их кончиком канцелярских ножниц и поджег зажигалкой. Затем выбросил пепел на улицу. Теперь не оставалось ничего.
Закрыв окно, он вернулся к столу. Тихий стук в дверь пригвоздил его к месту. Сердце бешено забилось, мысли беспорядочно проносились в голове. Это мог быть лишь Боргри, который пришел свести с ним счеты! Стук повторился.
– Войдите!
Это оказался Альбер, привратник.
– Прошу прощения, месье Куртуа. Я хотел проверить, здесь вы или нет. Все ушли, вот поэтому я и заглянул посмотреть…
– Я тоже ухожу, Альбер.
Стоя у вешалки, он положил ему руку на плечо.
– Я закончил, Альбер. Ухожу.
Привратник помог ему надеть пальто.
– Вы понимаете, что это значит, Альбер? – повторял Куртуа. – Вы тоже испытываете эту радость, закончив работу, почувствовав, что вы свободны?
– Ну, знаете, моя работенка – это другое дело, ведь так. О, я доволен. Ничего не могу сказать. Но вот ноги болят потом до следующего утра. Мы-то все время на ногах…
Подойдя к двери, Жюльен вспомнил о векселях.
– Идите, Альбер, я вас догоню…
Он вернулся к столу. Его взгляд привлек револьвер, который блестел в приоткрытом ящике. Он положил его в карман.
– Вы берете с собой револьвер, месье Куртуа? – удивился привратник.
– А?
Он резко обернулся, как будто его застали на месте преступления, когда он убивал Боргри.
– Да… Да, мы едем за город, и вот… Разве можно знать в наше время, не пригодится ли эта игрушка?
С трудом найдя в себе силы улыбнуться, он схватил бумаги, сунул их в карман и вышел.
Альбер с серьезным видом кивал головой. Успокоившись, Жюльен весело насвистывал.
– Вы в прекрасном настроении! – заметил привратник. – Это воскресенье так на вас действует?
– Может быть. Видите ли, я проведу уик-энд с прелестнейшей из женщин.
Привратник состроил гримасу, открывая дверь лифта, но промолчал. Всем было известно, что Куртуа – бабник. Догадываясь, о чем думает Альбер, Жюльен забавлялся. «Никогда, – думал он, – никогда ему и в голову не придет, что я говорю о собственной жене!»
Дверь лифта закрылась сама. Альбер нажал кнопку первого этажа, и кабина начала бесшумно опускаться.
– Терпеть не могу эти лифты, замурованные в стене, – пожаловался Жюльен. – Чувствуешь себя как в колодце. Мне больше нравилась старая система. Можно было видеть лестничные площадки, ступени… А здесь задыхаешься.
– Современная техника, месье Куртуа. Впрочем, путешествие не такое уж длинное.
Лифт остановился. Они вышли в холл.
– До свидания, месье Куртуа. Желаю приятно провести воскресенье!
– Вы сейчас закроете?
– Да, месье. Вы последним уходите. Запру до понедельника.
– Ну что ж, и вам приятного отдыха, Альбер.
– Спасибо, месье.
Он прикоснулся пальцами к каскетке. Жюльен, выйдя на порог, вдохнул свежий воздух. Жизнь прекрасна! Он не испытывал ни малейших угрызений совести.
Его машина, красный «фрегат», стояла у тротуара. Садясь в автомобиль, он увидел Альбера, машущего ему каскеткой: привратник не забыл еще новогодних подарков. Жюльен махнул в ответ рукой. Он слегка повернул ключ, и мотор заработал: машина заводилась с пол-оборота. Куртуа прогрел мотор.
Ах! Теперь он сделает Женевьеву счастливой! Он больше не заставит ее страдать. Никогда. Он слишком боялся потерять ее. Новая жизнь. Новая любовь, вот что он предложит ей, как только она очутится в его объятиях. Он нежно шепнет ей на ухо: «Видишь ли, сегодня я многое понял. Раз провидение помогло мне, значит, я достоин сделать тебя счастливой».
Носком ботинка он нащупал педаль. Мотор еще не прогрелся. Он представил себе, как разговаривает с инспектором полиции, наводящим справки среди арендаторов двенадцатого этажа: «Боргри? Боргри?.. Не помню… Ах да! Погодите. Это не тот низенький, круглый, лысый, не слишком симпатичный человек? Неприятная физиономия, между нами говоря. Я иногда встречал его на лестничной площадке. «Привет, как дела?» И все. Кто-то мне сказал, что он ростовщик. Не помню кто. Нет, я не поддерживал с ним никаких отношений. Впрочем, он, наверное, и не знал, как меня зовут… Бухгалтерия? Не смешите меня, инспектор. У таких людей нет бухгалтерии. Кстати, если хотите, можете просмотреть все мои книги, счета, прошу вас. Вы нигде не встретите упоминания о Боргри…»
