Выбор оружия - Незнанский Фридрих Евсеевич (книги без регистрации .txt) 📗
По всем правилам половина из них должна была отойти Корейцу и Бурбону, но Кореец почему-то от них отказался. Объяснил: пусть пожирует, он нам еще пригодится. Бурбон не видел никаких причин выделять Дорофеева из сотен московских дельцов, но Кореец оказался прав: уже года через три Народный банк задавил всех своих конкурентов и сравнялся по весомости с такими китами, как «Менатеп» или Альфа-банк. А когда правительство поручило ему реализацию федеральной программы переоснащения нефтедобывающей промышленности, стало ясно, что с Народным банком уже мало кто может тягаться.
И главное – это был чистый банк. Через него с минимальным риском и без немалых в таких случаях накладных расходов переправляли на Запад в нью-йоркский Сити-банк и в цюрихский Приват-банк наличняк, стекавшийся к Корейцу и Бурбону из Москвы и со всей России. А перед отъездом в Штаты Кореец провернул через этот банк операцию, которая полностью примирила Бурбона с Дорофеевым. С помощью своих связей он добился выделения Народному банку из госрезерва нескольких сотен тысяч тонн мазута и низкосортного дизельного топлива для продажи за границей и последующего использования полученных средств для закупки нефтегазового оборудования. Вместо мазута и соляры на Запад, конечно, ушли бензин и сырая нефть, одноразовая франкфуртская «Трейдинг интернэшнл» сыграла роль передаточного звена, этот трансферт принес Корейцу 42 «лимона», Бурбону в московский «общак» – 15, а к ним Дорофеев прилепил и свои 25 миллионов баксов. Было оговорено, что семь из них уйдут в московский «общак», но в последний момент Кореец – уже из Штатов – дал отбой. Бурбон понял, что у него появились какие-то новые планы, связанные с Народным банком, но что это за планы, Бурбон и понятия не имел. А сам Кореец о них молчал.
И этому не было никаких объяснений. А уж самое пустейшее было то, что Корейца повязали в Нью-Йорке и сунули ему пять лет за нарушение иммиграционных законов. А шухеру-то подняли – на весь мир: арестован крупнейший русский мафиози! Если крупнейший мафиози – почему судили только за незаконное пребывание в Штатах? И дали всего пятерку? И засадили в обычную крытую в Атланте?
Тут была какая-то темниловка.
ФБР нужно было поставить галочку в год президентских выборов?
Или сам Кореец заигрался и решил отсидеться в Атланте, зная, что через полсрока выйдет?
Во всяком случае, если бы он захотел дать знать Бурбону о своих планах, нашел бы способ. И без всякого напряга.
Значит, не захотел? Это было неуважением. А если больше того: решил вообще вывести Бурбона из игры? Это было уже не просто неуважением. Это был прямой вызов.
А игра, судя по всему, намечалась очень крупная. Иначе Кореец не прислал бы в Москву Диспетчера – своего самого надежного и самого преданного ему человека. В Москве его почти никто не знал, Бурбон был одним из немногих. Но даже он не знал, как его зовут и где он живет. Он и видел-то его у Корейца всего раза три, случайно. А чем он занимается, мог только догадываться: уж больно тихо, а главное – вовремя, исчезали, мешавшие Корейцу люди – те, убрать которых нельзя было руками Гусака или других ребят из команды Бурбона из-за неизменной при этом огласки. Братва ничего не должна была об этом знать. Она и не знала.
Диспетчер и передал Бурбону «жучок» для седого, которого «важняк» Турецкий назвал геологом из ЮАР Никитиным. Никитиным он, может, и был, но геологом был таким же, как сам Бурбон папой римским. Из-за перекрашенных волос Бурбон не сразу его узнал, но потом все-таки вспомнил: тот устраивал ему и Корейцу встречу с колумбийцами и был на ней переводчиком, переводил с испанского.
Вот и этот Никитин в Москве. И 124 «лимона» на его счету в Народном банке.
Серьезное дело. Очень серьезное. Может, Кореец и запрятал себя в комфортабельную американскую тюрягу только для того, чтобы иметь алиби на то время, пока все это дело будет проворачиваться? Если так – значит, совершается что-то необычное. И идет мимо него, Бурбона.
Этого нельзя было допустить. Необходимо срочное вмешательство.
Каким образом?
Бурбон понимал, что не сможет разгадать комбинацию, задуманную Корейцем, – слишком уж тот был хитроумным и непредсказуемым. Прижать Дорофеева? Против него у Бурбона была очень сильная карта – туз козырный. Но Дорофеев может всего не знать. И скорее всего, знает только ту часть общего плана, которую выполнить без его Народного банка нельзя. Прижать или перекупить Никитина? Может сорваться, слишком рискованно. Нельзя, чтобы Кореец увидел в нем, Бурбоне, врага. Он должен видеть в нем партнера, без которого ему в этом деле – каким бы оно ни было – не обойтись.
Ключ ко всему был – 124 «лимона»! Отсюда, пожалуй, и нужно танцевать.
А если Кореец все же выразит неудовольствие и покатит на него бочку? Ну ему же и хуже. Он для братвы – отрезанный ломоть. И какие бы крутые дела у него в Штатах ни были – это в Штатах, а хозяин сейчас в Москве он, Бурбон.
Можно было рискнуть.
Бурбон вызвал охрану и отправился в Народный банк.
"– Извините, Илья Наумович, к вам какой-то человек. Ермолаев Николай Иванович. На прием не записан.
– Кто он?
– Консультант внешнеторговой ассоциации «Восход». Вот его визитная карточка. Сказать, что вы заняты?
– «Восход»? Простите.
Пауза.
– Проходите, пожалуйста. Садитесь… Мы с вами незнакомы, не так ли?
– Знакомы. И очень хорошо. Только заочно.
– Напомните.
– Фонд социальных изобретений. «Трейдинг интернэшнл». Вспомнили?
– Я не понимаю, о чем вы говорите.
– Две пули в вашем бронежилете.
– Об этом было в газете.
– Эти пули были в нем уже утром, когда вы его надели. Это тоже было в газете? Вы разговаривали со мной четыре дня назад из телефона-автомата.
– И что я вам сказал?
– Что нужно заканчивать операцию прикрытия. Перевод стрелки. И мы ее закончили.
– Прошу извинить, Николай Иванович, но я сейчас очень занят. Мы не могли бы встретиться с вами часа через два и пообедать где-нибудь? Заодно и спокойно поговорили бы.
– Можно и здесь говорить. «Жучок», которого вы боитесь, – мой.
– Кто его поставил?
