Промзона - Латынина Юлия Леонидовна (книги без регистрации бесплатно полностью txt) 📗
– А с Гришей… Денис, с Гришей все в порядке?!
– Да что ты пристала? Все в порядке. Вон, на охоту ездил. Кабана добыл.
Настя плюхнулась на подушку рядом с ним и поджала босые ножки. Денис скосил глаза и увидел маленькую ступню с подстриженными ногтями и смешно оттопыренным мизинчиком.
– У тебя глаза такие, как у коровы, – сказала Настя, – у Гриши однажды тоже были такие глаза. У них был один коммерсант, который никак не хотел платить, и Царандой сказал, что оторвет ему голову. А потом Гриша уехал и вернулся только вечером, и у него были как раз такие глаза. А на следующий день у обочины нашли того коммерсанта..
– С оторванной головой? – механически спросил Денис.
– Не-а. С пулей в сердце.
– И часто Гриша с такими глазами приходил? – проговорил Денис.
Ему было совершенно все равно, что он говорит. Если бы сейчас в номер гостиницы вошел следователь и спросил, он ли убил Лешу Крамера, погоняло – Самосвал, Денис бы ответил: «да», а если бы следователь спросил его, как готовить манную кашу, Денис стал бы рассказывать о манной каше.
– С такими глазами приходят только один раз, – ответила Настя, – потом привыкают.
– Дай мне коньяка, – сказал Денис.
Настя соскочила с кровати и, пританцовывая, подбежала к мини-бару. В следующую секунду она громко вскрикнула.
– Что случилось?
Настя повалилась на кровать, и Денис увидел, что босые ее пальчики все в крови, а из рваной ранки возле мизинца торчит кусок зеленого бутылочного стекла.
– Ой, черт! Тише!
– Погоди, дай я вытащу…
Крови было очень много, она была ярко-красная и уже запачкала крупными пятнами белое, как снег, покрывало. У Дениса на мгновение к горлу подступила необъяснимая тошнота, потом он вскочил и кинулся в ванную:
– Я сейчас спирт принесу!
Когда он вернулся с одеколоном и ваткой, Настя уже сидела на постели, подвернув ножку под себя и замотав ее чистой салфеткой. Бутылочный осколок лежал на столе: это был кусочек горлышка, видимо от обычной бутылки с нарзаном, толстый и зеленый.
Денис встал на колени перед кроватью и принялся протирать ранку спиртом.
– Тс! Больно!
– Не вертись. Мало ли сколько эта дрянь тут валялась, черт знает что, пять звезд, называется…
Вид беленьких пальчиков с коротко подстриженными ногтями сводил его с ума. Настя вырвала ножку и забилась куда-то вверх, к подушкам, Денис полез за ней и схватил за лодыжку, а потом Настя как-то очень неловко дернулась, Денис проехался по покрывалу и обнаружил, что вместо маленькой ступни перед ним – тонкая девичья талия и обнаженный пупок, покрытый чуть заметными золотистыми волосиками.
Все поплыло перед глазами Дениса, и мир внезапно сузился до размеров этого пупка и тонкой настиной фигурки. Настя лежала, откинувшись на подушки, и глядя на Дениса темными смеющимися глазами. Денис поцеловал этот пупок и стал целовать все выше и выше, лихорадочно обрывая с Насти черный с красным топик, а Настины тонкие пальчики в это время пытались расстегнуть его рубашку.
– Давай сначала перевяжем ногу, – свистящим шепотом сказал Денис, но Настя только молча и сосредоточенно принялась расстегивать пряжку его ремня. Ремень подавался плохо, Денис расстегнул его сам и кое-как стащил брюки, и последнее, что он мог помнить более или менее членораздельно, была тонкая настина рука, протянувшаяся, чтобы выключить свет, и ее тихий шепот:
– Дениска, только осторожно… у меня еще никого не было…
Спустя час Денис лежал совершенно мокрый и счастливый, откинувшись на подушки, а Настя прилепилась к нему и тихо щекотала языком где-то за ухом. Ножка ее уже была перевязана, в комнату сквозь незадернутые шторы вплывал белый свет от гудящего за окном фонаря, и вдруг Денису пришла на ум чрезвычайно простая мысль:
– Черт, – сказал он, – а ведь горничная убирала утром номер. Откуда взялся этот осколок?
– А я с собой принесла, – отозвалась Настя, водя пальчиком по его груди. – Ты не сердишься?
– Шрам же может остаться, – сердито сказал Денис.
– До свадьбы заживет, – фыркнула Настя, – или не заживет?
– Да пожалуй, что и не заживет, – ответил Денис, – если поженимся на следующей неделе, так никак не заживет…
И все-таки не утерпел и спросил:
– А чем кончились танцы с Альбиносом?
Сияющая Настя наклонилась над ним и приложила мизинец к его губам.
– Он меня проучил, – сказала Настя, – он очень хорошо меня проучил. Знаешь, Денис, тебе ему надо сказать: «спасибо».
Заседание арбитражного суда по иску областной администрации к Павлогорскому ГОКу началось в девять пятнадцать утра.
В маленьком, похожем на школьный класс зале яблоку не было где упасть: адвокаты и помошники обеих сторон заняли все скамьи, и Денис слегка вздрогнул, когда заметил впереди белые волосы и черный свитер Константина Цоя. Цой никогда не оставлял подписей под документами, не занимал официальных должностей и не присутствовал на арбитражных судах. Он являлся своим противникам так же редко, как Господь – верующим. Поэтому Цой не знал в жизни ни одного поражения: если кто-то проигрывал, то это были всего лишь его младшие партнеры.
И уж если Цой появился лично – это означало, что он не намерен проигрывать ни по чьей просьбе. Даже по просьбе Степана Бельского, для которого выигрыш этого суда означал крах программы «МиГ-Еврофайтер».
– Слушается иск о признании несостоятельным ОАО «Павлогорский горно-обогатительный комбинат», – объявила судья Антонова. Она нервничала и постоянно поправляла кружевное жабо на груди. – Иск подан совместно администрацией области, Черловской железной дорогой и АО «Черловскэнерго» в связи с отказом руководства ГОКа от выполнения требований о возмещении ущерба, причиненного истцам в ходе наводнения, вызванного халатностью и неправильными действиями руководителей предприятия.
Один из адвокатов Цоя поднял руку.
– Я вас слушаю, – сказала судья Баланова.
– Ваша честь, – сказал адвокат, – в нашем иске в качестве кандидата на должность временного управляющего ГОКа был назван Фаттах Абишевич Олжымбаев. Мы все знаем, что случилось вчера. Мы просим заменить кандидатуру Фаттаха Олжымбаева кандидатурой Константина Кимовича Цоя.
Денис вздрогнул. Это было невероятно. Даже появиться на сегодняшнем заседании для Цоя было так же тяжело, как морскому спруту – выползти на берег. Открыто назвав себя преемником погибшего партнера, Цой дал понять, что ему нужна не победа – а полный и сокрушительный разгром.
– Да, конечно, – растерянно сказала судья.
Рядом с Денисом вскочил молодой московский юрист.
– Ваша честь, а у господина Цоя имеются документы, позволяющие ему претендовать на подобную должность?
Денис хотел одернуть юриста, но было уже поздно.
– Да. Имеются, – ответил адвокат группы «Сибирь». – Константин Цой имеет диплом арбитражного управляющего второй степени. Я также хочу напомнить, что в 1994 году Константин Цой занимал должность внешнего управляющего Нечерномысского медно-никелевого комбината.
Это была единственная ответственная должность, которую когда-либо занимал Константин Цой. «Ошибка молодости, – говорил Цой о подписанных тогда документах. – Больше не повторится». Хотя решительно ничего страшного Цой тогда не подписывал.
Адвокат встал и, сделав несколько шагов к судейскому столу, с полупоклоном положил перед судьей Антоновой пачку документов.
– Имеются ли у истцов какие-либо добавления? – спросила судья Антонова.
Все тот же московский адвокат поспешно вскочил с места.
– Ваша честь, – сказал он, – я прошу вас обратить внимание на общественную значимость этого процесса. Здесь судят не просто недобросовестных должников. Здесь судят руководителей предприятия, по вине которых погибли семнадцать человек, и еще несколько сот жителей Черловской области лишились крова. Ахтарская металлургическая компания отказалась возмещать этим людям ущерб: эту обязанность добровольно взяла на себя администрация области. Многие из этих людей перенесли в дни наводнения тяжелейшую психологическую травму. Некоторые лишись близких, другие потеряли все, что нажили за сорок, пятьдесят, восемьдесят лет жизни. И это была не случайная трагедия. Это был результат систематической политики разграбления природных ресурсов черловской области, которую практиковали чужаки. Их виллы на Рублевке и в Ницце остались в полной сохранности. Их «Мерседесы» не смыло водой, как «Запорожец» пенсионера Омельника, их девочки по-прежнему ждут их в дорогих московских казино, в отличие от дочери Ирины Смолянской, которая погибла в семнадцать с небольшим лет.
