Промзона - Латынина Юлия Леонидовна (книги без регистрации бесплатно полностью txt) 📗
Степан Дмитриевич был очень любезен и даже предложил редакции возместить убытки, понесенные от снятия заметки, на что главный редактор заверил, что никаких убытков возмещать не надо и что для Степана Дмитриевича заметку снимут просто так.
Спустя два дня западноевропейский консорциум, в составе «Аэроспасиаль», «Бритиш Аэроспейс», СААБ и «АЕС», Черловский авиазавод и его управляющая компания «Южсибпром» подписали окончательный текст договора о сотрудничестве. Европейцы были несколько удивлены тому, что их партнер по ходу переговоров изменил юридический статус. Однако полпред Александр Ревко, который уже два месяца принимал горячее участие в судьбе проекта «МиГ-Еврофайтер» и котировался всеми западными экспертами очень высоко – во-первых, как блестящий специалист по системам современных вооружений, а во-вторых, как близкий друг русского президента, – так вот, полпред Александр Ревко заверил, что изменение статуса завода не скажется на его эффективности, а наоборот, отражает огромное значение, которое Кремль придает программе сотрудничества Европы и России в деле создания легкого истребителя пятого поколения. Александр Ревко сказал, что вчера, перед третьим чтением, правительство внесло в федеральный бюджет на будущий год поправки, предусматривавшие выделение дополнительных трехсот миллионов долларов на НИОКР по созданию самолета пятого поколения.
Присутствовавший тут же генеральный конструктор конструкторского бюро «Русское небо» Яков Ященко (сорок восемь процентов КБ принадлежали Черловскому авиазаводу) заверил французов и испанцев в своем горячем желании сотрудничать с Александром Ревко и новым генеральным директором ФГУПа Денисом Черягой.
Кроме этого, французам и испанцам представили нового гендиректора самого авиазавода. Это был Сергей Ахрозов, котировавшийся всеми деловыми и репутационными рейтингами как один из лучших менеджеров России.
Окончательно добило иностранцев известие о том, что назавтра в Кремле их ждет президент.
По подписании договора состоялись совместная пресс-конференция, а затем – ужин, на который приехали замглавы кремлевской администрации, руководитель ФСБ и министр обороны. Репортажи о пресс-конференции прошли по всем федеральным каналам, и деловые газеты посвятили ей очень восторженные и более чем поверхностные заметки. РТР даже начало с этого сюжета вечернюю программу новостей, рассмотрев на примере Черловского авиазавода благотворное влияние укрепления вертикали власти на процесс сотрудничества с Европой.
Степан Бельский и Константин Цой разумеется, не были ни на подписании, ни на пресс-конференции.
Глава восьмая,
в которой Дениса Черягу объявляют в федеральный розыск
Степан появился на авиазаводе спустя два дня. Он прилетел обыкновенным рейсовым самолетом, как всегда, почти без охраны. С ним были только двое братков. Машины сопровождения у него не было.
Он поехал прямо на завод. Черный его «Мерс» подъехал к самому входу, и новый охранник из ахтарского ЧОПа встревоженно подошел к «Мерсу». Он шел так, как будто асфальт вокруг машины был заминирован. Телохранитель Бельского опустил стекло и сказал охраннику:
– Скажи, что приехал Степан Дмитриевич. Хочет поговорить с Ахрозовым.
Охранник вернулся через полминуты.
– Сергей Изольдович занят. У него совещание. Просили не беспокоить.
– Ну тогда скажи, что мы подъедем завтра в одиннадцать. И чтобы без совещаний.
«Мерс» сорвался с места и растял в ночи. Охранник отставил автомат и перекрестился.
Заводской аэродром охранялся особо, военной частью, и на аэродром Степана пустили. На аэродроме никого не было. Только в огромном ангаре на стылом бетонном полу высился снежно-белый «МиГ-1-48». В углу выпивали два техника и штурман Борис Борщев.
Борщев сказал Степану, что все летчики заливают печаль водкой дома у шеф-пилота фирмы, Михаила Степановича Рубцова, и вызвался сопроводить Степана.
Рубцов жил в Авиазаводском районе в панельной девятиэтажке. Все подходы к дому были заметены снегом, из-под нарождающегося ноябрьского сугроба торчал зловонный ящик с помоями, и девочка, выгуливавшая пуделя, со страхом покосилась на большую черную машину, подкатившуюся к самому подъезду.
В трехкомнатной квартире Рубцова дым стоял коромыслом. Пилотов и штурманов набилось человек шесть, там же был зам генерального и парочка инженеров. Жена Рубцова, полная женщина лет пятидесяти, хлопотала на кухне.
Когда в дверях показался Степан, разговоры на мгновение прекратились. Потом Рубцов, со стаканом в одной руке и с бутылкой водки в другой, подошел к бандиту, обнял его и заплакал.
– Ну, Степа, – сказал Рубцов, – спасибо тебе за все. А только не летать теперь машине.
– Посмотрим, – ответил Степан.
Он прихватил со стола кусок хлеба с аккуратно нарезанной колбасой, сел на диван и принялся осматриваться.
Квартира Рубцова пахла уютом и процветанием, но процветанием старым, обустроенным еще в восьмидесятых, когда были куплены и широкая хельга с горкой из хрусталя, и польский диван с потершейся ныне обивкой, и восточный красный ковер во всю стену. Кто-то подошел и протянул Степану стакан водки. Степан водку взял, не отказываясь, но поставил на тумбочку рядом с диваном. Он собирался пить, но чуть погодя.
Минуты через три Степан вышел на кухню. Жена Рубцова, полная низенькая женщина лет пятидесяти, вынимала из старой плиты сдобный пирог.
От противня несло жаром, Дарья Михайловна корячилась, но никак не могла ухватить его слишком коротким полотенцем, и, заметив, что кто-то вошел в дверь, она сердито зашипела:
– Ну чего стоишь, помоги!
Степан помог достать пирог. Из-под румяной корочки выглядывали дольки грибов. Они поставили пирог на стол, Дарья Михайловна оглядела Степана, прищурилась, уперла руки в боки и сказала:
– Ты Бельский, что ли?
– Да.
– Ну так учти, Бельский, муж там не останется. Я этого не допущу.
– Это не обязательно. Я хочу, чтобы Миша остался на заводе.
Дарья Михайловна уперла руки в пышные боки и заявила Степану:
– Ты поживи с мое, а потом меня учи, чего мой муж должен делать! Хочет он! Уйдет он, ясно!? Ты чего лыбишься?
– Ничего, – сказал Бельский, – вкусный у вас пирог. Мама в детстве такой пекла.
– Так чего стоишь? Помой руки и бери, для людей пекли, не для себя! Да не здесь помой, в ванной!
Бельский улыбнулся – впервые за последнюю неделю – и вышел из кухни. В коридоре он, однако, свернул не в ванную, а в кабинет. Кабинета, собственно, не было: была спальня с маленьким чертежным столом и стенами, завешенными снимками истребителей. В спальне сидели и выпивали трое: шеф-пилот Михаил Рубцов, генеральный конструктор «Русского неба» Яша Ященко и еще какой-то техник.
Конструкторское бюро «Русское небо» на сорок восемь процентов принадлежало Черловскому авиазаводу и на сорок пять процентов – оффшоркам, представлявшим Степана. Пять процентов принадлежали самому Ященко. Раньше эти пять процентов ничего не значили, а теперь именно голос Ященко становился решающим. При виде Степана разговор прекратился.
– Дарья пирог печет, – смущенно сообщил Рубцов Степану, – пирог будешь?
Степан плюхнулся на диван.
– Буду. Славная у тебя Дарья.
Степан, чуть прищурясь, взглянул на техника. Тот торопливо поднялся, прихватил с собой стакан и вышел. В комнате остались только трое, и на мновение в ней повисло невеселое молчание.
– Ну, как дела? – с усмешкой спросил Бельский.
– К президенту ходили, – ответил Рубцов, – говорят, в бюджет внесли поправку: триста миллионов на доводку МиГа.
– Ну вот видите, как здорово, – сказал Степан, – в Кремль сходили. Меня с моей рожей не то что в Кремль – в СИЗО бесплатно не пустят.
– У меня завтра встреча с Александром Феликсовичем, – напряженным голосом сообщил Ященко.
Ященко был молодой еще тридцатилетний парень, очень способный конструктор и прекрасный бизнесмен. Он был благодарен Степану, но сотрудничество с Бельским всегда тяготило его. Основной причиной было то, что Ященко, почти всегда предсказывавший реакцию собеседника на то или иное свое предложение, никогда не мог предсказать реакции Степана. Временами ему казалось, что они принадлежат к разным биологическим родам.
