Промзона - Латынина Юлия Леонидовна (книги без регистрации бесплатно полностью txt) 📗
Адвокат закончил свою пламенную речь и сел.
– Ответчик что-либо желает сказать? – спросила судья.
Денис встал.
– Я прошу отложить заседание суда, – сказал Денис, – в связи с тем, что иск обрашен к ненадлежащему ответчику. Павлогорский ГОК не является самостоятельным предприятием. Его акции переданы в федеральную собственность, и управляющей компанией Павлогорского ГОКа выступает государственное унитарное предприятие «Южсибпром».
Зал замер.
– У вас есть документы? – недоуменно спросила судья Антонова.
Денис встал и положил на судейский стол пачку бумаг. Бумаги были подписаны Денисом и Ревко только вчера.
– А… в зале есть представители «Южсибпрома»?
– Да, Ваша честь, – ответил Денис. – С сегодняшнего дня я – генеральный директор ФГУП «Южсибпром».
Судья Антонова растерянно поглядела на своих двух коллег.
– Я… я прошу объявить перерыв, – сказала судья.
Когда Денис спустился на первый этаж, его кто-то окликнул. Денис обернулся. Константин Цой сидел на подоконнике и нервно курил.
– Вы что-то хотели сказать, Константин Кимович?
Кореец воткнул сигару в горшок с ощипанным фикусом.
– Передай своему хозяину, что олигарх, который отдал этому государству хоть списанный «Мерс», не достоин управлять даже скобяной лавкой.
Цой поднялся и пошел наверх. Денис смотрел ему вслед. Похоже, это была капитуляция. Денис представил себе, какой переполох сейчас творится в администрации области. Губернатор Орлов не тот человек, чтобы вот так сцепиться с федеральной властью. Для этого надо иметь яйца, а есть ли у Орлова яйца – большой вопрос.
Кто-то вежливо тронул Дениса за плечо. Он обернулся и увидел перед собой старшего следователя прокуратуры Шевчука в сопровождении двух милиционеров.
– Денис Федорович Черяга? – спросил один из милиционеров, с лейтенантскими погонами.
– Да?
– Вы задержаны по подозрению в убийстве Фаттаха Олжымбаева.
Суд признал Павлогорский ГОК банкротом спустя пятнадцать минут после ареста Дениса.
Еще через десять минут Константин Цой выехал в Павлогорск на своей пуленепробиваемой «Чайке».
Первый же милицейский пост, расположенный у въезда на мост через реку Тура, попытался остановить машину Цоя. Из машины вышли несколько автоматчиков, а затем из нее вылез начальник областной милиции Яковенко и старший следователь областной прокуратуры Шевчук. Шевчук показал ордер на задержание Григория Епишкина, выписанный одновременно с ордером на задержание Дениса Черяги.
Ордер угодил в тщательно продуманную систему обороны ГОКа, как танковый снаряд – в хлипкий курятник. Ни один последующий милицейский пост даже не осмелился задержать Цоя.
Не понадобилось никаких танков – узкий проезд к заводоуправлению был оставлен открытым, и даже доски, перекрывавшие траншею, красовались на месте. Охрана разбежалась от дверей ГОКа, как от зачумленного барака. Решетки были выломаны в пять минут.
Гриша Епишкин ждал гостей в кабинете генерального директора. Перед ним на столе дымился в фарфоровой чашечке горячий чай, и на столе справа от него стояла фотография – улыбающийся Извольский с Ириной и Ахрозовым. Экран компьютера справа от него был черен и пуст. Вся компьютерная сеть в заводоуправлении была только что уничтожена. Информация на жестких дисках не подлежала восстановлению. В углу пережевывал последнюю пачку документов новенький шреддер.
Гриша внимательно изучил ордер.
– Имеете что-нибудь сказать следствию? – спросил Шевчук.
Гриша неторопливо полез в стол и достал оттуда белую пластиковую папку.
– Конечно имею, – сказал Гриша, – вот это – копии платежек, которые наши фирмы отправляли на заграничные счета Олжымбаева за тот уголь, который он воровал для нас с разрезов уважаемого Константина Кимовича. Преступление совершает тот, кому оно выгодно. Нам убивать господина Олжымбаева, как вы видите, было совершенно невыгодно, а господин Цой в результате этой смерти получил предлог для захвата комбината. В связи с этим у меня вопрос, уверены ли вы, товарищ следователь, что та болванка, которая влетела на чердак виллы, если она конечно влетала, – и та штуковина, на которой подорвался спустя несколько часов Олжымбаев, – это одно и то же?
Шевчук молча листал папку. Потом передал ее Яковенке.
– Еще какие заявления, Григорий Ефимович? – спросил Цой.
Епишкин развел руками.
– Селектор работает?
– Да.
Цой перегнулся через Гришу и взял телефонную трубку.
– Говорит внешний управляющий Павлогорского ГОКа Константин Цой, – сказал Альбинос, – Руководящему составу предприятия немедленно подойти в мой кабинет.
Спустя пять минут Константин Цой стоял у окна в кабинете и глядел во двор. По двору вилась ноябрьская поземка, и двое ментов сажали в милицейский газик Гришу Епишкина с заведенными назад руками. Гриша дурачился и шутил. Автобус с ахтарским СОБРом стоял с занавешенными окнами, и напротив него стоял автобус с черловским СОБРом.
Сзади шевельнулся следователь Шевчук.
– Константин Кимович, – спросил Шевчук, – вы понимаете, что у нас нет реальных поводов для ареста Черяги и Епишкина?
– Мне-то что, – пожал плечами Цой, – вы задержали, вы и выпускайте.
– Скажите, Константин Кимович, а Степан Дмитриевич всю неделю прожил на вилле?
– Да.
– Он уехал вчера неожиданно для вас?
– Ты что имеешь в виду?
– Я хочу спросить, Константин Кимович, вы уверены, что расследование этой истории не приведет к неприятным для вас выводам?
– Папку дай, – сказал Цой, – которую этот… уголовник тебе дал.
– Она у Яковенко. И вряд ли это оригиналы, знаете ли.
Цой повернулся от окна и с откровенной усмешкой взглянул на следователя.
– Ну тогда ты чего здесь делаешь. Иди вон, расследуй. Машину тебе дать?
Шевчук пожал плечами и вышел из кабинета. Цой постоял молча еще несколько секунд, неподвижный, словно списанный станок. Потом Цой сунул руку под свитер и достал оттуда фотографию. Это был снимок женщины, небольшой, размером с кредитку. Снимок был смешной, его сделали как игральную карту: верхняя половинка карты изображала Даму Пик в черном, усыпанном стразами платье, нижняя – ту же Даму Пик, но уже без всякого платья. Цой достал этот снимок еще днем из бумажника Фаттаха. У него самого был точно такой же. И даже надпись на обороте снимка была точно такая же.
В дверь заскреблись. Это пришли главный инженер ГОКа и начальник второго цеха. Вслед за ними явились еще двое.
Цой направился к директорскому столу, по пути небрежным жестом сунув фотографию в шреддер. У стола он обернулся, скрестив руки на груди.
– Я собрал вас, чтобы сообщить о новых производственных планах, – сказал Альбинос, – с этого часа Павлогорский ГОК полностью прекращает поставки окатыша и агломерата на Ахтарский металлургический комбинат.
Как бы далеко ни зашел губернатор Орлов в своем стремлении помочь группе «Сибирь», все-таки это было слишком – задержать нового генерального директора государственного холдинга по совершенно недоказанному подозрению в убийстве.
Дениса выпустили вечером того же дня. Гриша Епишкин остался в СИЗО, но ему так и не предъявили никакого обвинения. Прокуратура темнила, адвокаты уверяли, что Гришу выпустят по истечении семидесяти двух часов.
Денис улетел из Черловска тут же, рейсовым самолетом. Настя летела вместе с ним.
Спустя два дня после прилета Дениса в Москву в том же Черловском арбитражном суде должно было рассматриваться дело: управляющая компания ОАО «Черловский авиационный завод», а именно – ФГУП «Южсибпром» ходатайствовала о возвращении в оное ОАО активов и имущества, выведенного в ООО «Черловский авиационный завод».
Рассмотрение не состоялось: за несколько часов до суда обе стороны подписали мировое соглашение. Одна из лучших российских деловых газет, знавшая об иске, приготовила на эту тему небольшую заметку, но за час до подписания номера главному редактору позвонили на сотовый и порекомендовали заметку снять. Главный редактор полюбопытствовал насчет имени своего собеседника, который взялся определять редакционную политику газеты, и собеседник отрекомендовался Степаном Дмитриевичем Бельским.
