Промзона - Латынина Юлия Леонидовна (книги без регистрации бесплатно полностью txt) 📗
– Александр Феликсович, – сказал Ященко, – очень хорошо разбирается в проблемах отечественного самолетостроения. Но если вы против, я отменю завтрашнюю встречу…
– Кстати, по поводу Ревко, – преувеличенно радостно вскричал Рубцов, – я все глядел, глядел – я же только на приеме вспомнил, что мы знакомы!
– И где же вы познакомились?
– В Сирии. В восемьдесят четвертом. Он же наши МиГи поставлял и еще, представляешь, израильские «узи»! У сирийцев тогда было такое странное условие, чтобы и МиГ, и «узи»… В восемьдесят четвертом! «Узи»! Денег у него было, как у арабского шейха. У меня даже фотографии сохранились… Показать?
– Покажи, – равнодушно согласился Степан.
Рубцов выдвинул один из ящиков комода и стал копаться в снимках. Степан молча рассматривал фотографии МиГов на стенах.
– Нет, не здесь, – сказал Рубцов, – это, наверное, в другой комнате. Прикинь, Степан Дмитриевич: МиГ и «узи»!
И вышел. Ященко и Степан остались одни. Ященко прятал от Степана глаза.
Бельский смотрел на него с усмешкой: он видел Ященко насквозь. В свое время он вытащил Яшу из долгов и беды. Он помог ему, дал денег и даже подарил Яше пять процентов акций конструкторского бюро. Любой пацан из подворотни в этой ситуации до конца жизни считал бы себя крепостным Бельского. По первому слову Бельского он был бы готов сесть, убить или погибнуть. Не то Яша – он уже искренне не понимал, чем он был обязан Бельскому. Он уже искренне считал все преимущества от сотрудичества с Ревко. Это были другие люди, другие правила игры. И потом эти люди еще удивлялись, отчего бандиты презирают их и считают лохами.
– Тут президент в январе обещал к нам приехать, – осторожно сказал Ященко. – Спрашивал, где тут хорошие горные лыжи. А горные лыжи хорошие в Павлогорске…
– Ну вот видишь, как хорошо, – с усмешкой сказал Степан, – Костя приехал в Павлогорск с ордером на арест, а Извольский приедет в Павлогорск с президентом. Президент у нас будет круче, чем ордер, а?
Ященко закусил губу. Потом наконец решился.
– Зря вы так, Степан Дмитриевич, – сказал он, – конечно, я понимаю, вы лишились очень больших денег. Но… взглянем правде в глаза, то, что случилось, для российского самолетостроения оно лучше. Если у программы международного сотрудничества есть прямая поддержка президента и Кремля…
В кармане Бельского зазвонил телефон.
– Да.
– Степан Дмитриевич, это Шевчук. Дима Шевчук, помните?
– Да. Что?
– Мы раскрыли убийство Горного. Если хотите, можете подъехать в прокуратуру.
Степан встал. Посмотрел на вжавшегося в кресло Ященко.
– Я вернусь, – сказал Степан, – не уходи. Поговорим насчет твоей завтрашней встречи.
Старший следователь областной прокуратуры Дмитрий Шевчук, которому было поручено вести дело об убийстве Афанасия Горного и Фаттаха Олжымбаева, чувствовал себя очень неуютно.
Все, что было известно на сегодняшний день, и известно доподлинно – это что исполнителем был местный бандит Леша Крамер по кличке Самосвал. Все остальное было – догадки, а догадки могли быть самые разные.
Более чем вероятно, что Денис Черяга был действительно организатором преступления. Он мог знать о Крамере через Гришу Епишкина. Они могли встречаться, даже почти наверняка озлобленный, обиженный Крамер ходил к врагам группы «Сибирь».
Но это была только одна возможность. А посмотрим с другой стороны: Степан Бельский провел в Черловске почти неделю и все это время ночевал, естественно, на корпоративной вилле. И накануне покушения, которое должно было уничтожить виллу, – вдруг спешно улетел. Были у Степана претензии к Цою? Были. Цой готов был пожертвовать Черловским авиазаводом, чтобы захватить Павлогорский ГОК. Степан был готов сделать что угодно, чтобы сохранить авиазавод.
Что ни говори, а это была неприятная возможность. Учитывая конфиденциальные отношения Шевчука с Бельским.
Наконец, была и третья возможность. Как там ни верти, а убили-то не Константина Цоя, а Фаттаха Олжымбаева, который, как выяснилось, Цоя предавал и обкрадывал. И в результате этого убийства Цой с триумфом и без сопротивления зашел на ГОК, который так просто ему в руки бы не дался. Все сложилось очень в пользу Константина Цоя, а тут знаете как: если что-то случайно сложилось в пользу Альбиноса, иногда стоит присмотреться – и обнаружишь, что случайность эта рукотворная.
Да, Крамер скорее всего был уверен, что стреляет по особняку боевой кумулятивной ракетой. Но была ли ракета на самом деле боевой? Или ее заменили на боевую за те пять часов, которые она валялась в сарайчике?
Счеты у Крамера были не столько с Цоем, сколько с Олжымбаевым. Охрана Цоя могла подбить его на покушение, заверив, что в особнячке находится один Олжымбаев. В таком случае Крамера уже где-то перехватили и утопили в ближайшем лесочке.
Была и еще масса вариантов, столько же, сколько врагов было у Цоя.
Из всего этого многообразия версий вытекал вполне практический вопрос: а стоит ли так внимательно копаться, разыскивать Лешу Крамера и проверять пути его отхода?
Не проще ли колоть Гришу Епишкина, авось в чем-то да сознается?
Но Епишкин, как назло, ни в чем не сознавался, чувствовал себя в камере как щука в воде и на допросах рассказывал только об одном – о том, что Фаттах практически договорился с АМК о мятеже против Цоя. Истекало три дня с момента задержания Епишкина, а предъявить ему обвинение не представлялось возможным.
Следователь Шевчук стал искать любого способа посадить Епишкина хоть за что-то: хоть за пакетик героина, обнаруженный дома при повторном обыске.
На третий день следователю Шевчуку повезло.
Вечером 17 ноября в Павлогорске нетрезвый посетитель бара «Калинка» подрался с официантом, выстрелив при этом в воздух. Милиция задержала дебошира, и он оказался одним из сотрудников службы безопасности ГОКа, уволенным три дня назад при смене власти.
Палил уволенный спьяну и от обиды, а ствол у него был незарегистрированный.
Следователь Шевчук решил, что не будет беды, если уволенный сотрудник покажет, что ствол ему дал Гриша Епишкин. Кроме этого, Шевчук распорядился отстрелять ствол на предмет участия его в каких-либо разборках.
На следующий день следователь Шевчук не поверил своим глазам: акт экспертизы утверждал, что это тот же ствол, из которого застрелили Лешу Панасоника. После стрельбы кто-то попытался изменить расположение бороздок, с силой проведя напильником по внутренней поверхности ствола, но характерные следы оставались на пуле все равно.
Бригада Шевчука нагрянула к бывшему менту домой. От него потребовали признания в убийстве Панасоника. В ответ пьяный мент показал, что ствол ему продал за несколько бутылок водки другой охраннник ГОКа, Игорь Крупцов.
Крупцов был одним из сотрудников наружки, «пасших» Панасоника в день смерти.
Васютина препроводили в камеру, а группа захвата немедленно выехала на квартиру к Крупцову. Оперативники ожидали, что Крупцова в квартире не окажется. Так оно и было.
– Сбежал, – грустно констатировал следователь Шевчук.
– У него дача была, давайте на дачу съездим, – предложил один из оперов.
Следователь Шевчук задумался. Ехать по мокрой ноябрьской погоде куда-то за Ивантеевку ему не хотелось. Пока нашли адрес дачи, пока получили машину и выписали ордер, прошло часа три. На дачу группа захвата явилась к двум часам дня.
Оперативники позвонили в дверь, но им никто не откликнулся.
– Что я говорил? Пустышка, – хмуро заметил Шевчук.
Один из оперов толкнул дверь: та отворилась.
Посереди комнаты лежал Игорь Крупцов. Он лежал головой вниз, и из-под него текла большая красная лужа.
– Опа! – сказал Шевчук – труп, ребята!
Тут труп перевернулся и захрапел.
Игорь Крупцов был в стельку пьян, а красная лужа по рассмотрении оказалась остатками пролитого кем-то борща. Оперативники разбрелись по комнатам. В спальне они обнаружили напарника Игоря – Аркадия Висягина, а рядом с ним – голую проститутку из агентства, опекаемого Мансуром.
