Безумное танго - Арсеньева Елена (лучшие книги без регистрации .txt) 📗
– Да и ты, сынок, не оплошал, – с нежностью отозвалась Антонина Васильевна. – Хоть и напрасно того черного бранил, а тут не оплошал!
– Как это напрасно? – В голосе Андрюхи прозвучала нотка обиды, будто кто-то звякнул чайной ложечкой по чугунному котлу. – Да он же небось наркоман, иначе разве бы… Дом покупать он решил, надо же такое наврать! Только вы, мамаша, с вашим добрым сердцем можете всякой ерунде верить! Вы думаете, если я инспектор ГИБДД, так в оперативной обстановке ни в зуб ногой? А нож ему зачем, этому вашему черному? Зачем ему нож, да еще такой, каким человека в один миг можно вскрыть, будто банку с тушенкой! Я, конечно, думать не думал, что у вас в переулочке возможны кровавые разборки, но, видно, криминал и сюда лапы протянул. Если лицо кавказской национальности, значит, преступник, я это всегда говорил и буду говорить! Не нравится такой подход – мотайте все отсюда на свой Кавказ. А то у них там война, они, понимаешь, от воинской обязанности за прилавками на Мытном да на Канавинском рынках отсиживаются, а криминогенная обстановка за их счет растет как на дрожжах! Еще хорошо, что он себе этим ножиком горло взрезал, а не кому-то другому!
Андрюха обернулся к Алёне, которая сделала попытку вскочить.
– Лежите, девушка, отдыхайте, – сказал начальственно. – Отдохнете – в отделение поедем. У вас тут, я гляжу, преступная группировка. Эта дама, тот черный… Давно надо было мне просигналить, что лицо кавказской национальности тут у вас обосновалось. Это, мамаша, целиком и полностью ваша ошибка. И вот вам результат! Привадили наркомана! Накурился, видать, вот и не перенес ломки. Конечно, вроде как нехорошо о мертвом… а все-таки этого места теперь ребятишки будут бояться, да и когда еще дождик его кровушку смоет…
Алёна закрыла глаза. Она-то думала, что Рашид сразу ринулся домой, разбираться с Бюль-Бюль, а он… Ну да, что бы он ей сказал? Что бы сделал ей? Мать… Вот он и предпочел разобраться с собой, а не с матерью.
И все-таки он отомстил Бюль-Бюль! Отомстил! Как она будет жить, узнав, что сын все-таки соединился со своей Надей? Или у мусульман и православных разные места в раю? Хотя вряд ли, что это, паспортный отдел, что ли! Вместе они сейчас, вместе…
Только эта мысль и могла сейчас утешить Алёну.
Юрий Никифоров. Июнь 1999
– Так это твою кассету я вез в Амман? – повторил Юрий, не слыша своего голоса.
Бусыгин смотрел, прищурясь. Он был явно удивлен, но еще вопрос, чем больше: догадливостью Юрия или этим бесцеремонным «ты».
Наконец медленно качнул головой:
– Не мою. Но имевшую ко мне прямое и непосредственное отношение. Если бы не ты, если бы не Саня Путятин… – он резко перекрестился, – я был бы там, где сейчас Саня.
Он вернулся к бару и принес оттуда непочатую бутылку «Бифитера», достал из встроенного холодильника миску, полную льда. Щедро налил джина, щедро сыпанул льдинок:
– Давай за него. Не чокаясь, на помин души.
Юрий покорно отхлебнул. «Если бы я не вернулся, а Санька остался жив, интересно, они с Бусыгиным помянули бы меня?» – мелькнула мысль, и Юрий вдруг почувствовал: да, помянули бы. Выпили бы вот этак джинчику, Санька, может, уронил бы покаянную слезинку… Забавно: Лора была любовницей и Сани, и Бусыгина. Наверное, Саня их и познакомил. А может, Фролов – они с Бусыгиным небось знакомы еще по его прежней отсидке.
И он опять едва не подавился, потому что с языка слетело еще прежде, чем даже оформилось в голове:
– А не ты ли был с Фроловым на том пионерском сборе?
– О-па, – выдохнул Бусыгин. – О-па, о-па, Америка-Европа! Когда же ты умудрился в кассетку свой нос сунуть, а? В Аммане? Где видак нашел? Похоже, не такой уж ты лох оказался, каким тебя покойник Санька описывал! Киношку посмотрел, от таких чертей вырвался… А ведь они никак не могли тебя живьем выпустить.
– Да уж простите, – сказал Юрий. – Вырвался вот… Сам не пойму, как так получилось. Судьба играет человеком! А кассету я в Аммане не смотрел, не до «Черного танго» мне там было. Увидел я ее уже здесь, вот в этой квартире.
– Копию снял, что ли? – почти не разжимая губ, произнес Бусыгин, и на его лице набрякли все складки, все морщины.
– Вы смеетесь? Какую копию? Ничего я не снимал. Пришел в эту комнату, вот так сел в кресло…
Юрий с наслаждением откинулся на мягкую, податливую спинку.
– Положил руки на подлокотники.
Пальцы уже привычно поворачивали деревянный кругляшок.
– Сунул туда руку, достал кассету, точно так же, как сейчас достаю… под названием «Черное танго». Потом включил видак и начал смотреть. Хотите глянуть? Только звук не прибавляйте, а то больно уж горн крикливый у этих ваших пионеров.
Он протянул Бусыгину пульт, а сам отошел к окну.
Тот, впрочем, не садился: смотрел на экран, не шелохнувшись, и по его неподвижности можно было понять, что он видит кассету впервые.
Странно… это было странно! Но теперь уже никто ничего не мог объяснить Юрию, кроме самого Бусыгина, поэтому приходилось ждать. Даже если вместо объяснения последует выстрел в затылок, все равно – ждать!
Хотя стрелять он не будет. Здесь, в квартире своей любовницы? А труп куда девать? Вроде бы у Лоры в ванной не стоит бочка с такой химической гадостью, о которой рассказывала Алёна.
Алёна! Какой страшный мир их сейчас окружает, агрессивный, алчный, разъедающий плоть, как вещество в тех страшных баках в Аммане. Скорей бы отделаться от всего этого, пока он и сам не стал такой же расчетливой, беспощадной биомассой, как все, что его окружает.
Неразборчивое журчанье голосов стихло: кассета кончилась.
Юрий обернулся. Бусыгин задумчиво смотрел на него.
– Надо же… – сказал негромко. – А я и не знал, что Егор… Мы там все по отдельности развлекались, кто во что горазд, и, значит, каждого отдельно снимали. Я-то думал, была только одна кассета. Выходит, не одна. Но дорого бы я дал, чтобы… – Он осекся и прямо взглянул на Юрия. – Спасибо еще раз. Конечно, я понимаю, из этого шубы не сошьешь, но можешь рассчитывать как минимум на сто тысяч баксов. Одна из капелек, которые капнут из моих скважин, – твоя по праву!
– Вот оно что, – пробормотал Юрий. – Кассета все-таки подлинная. А дело, значит, было в скважинах. Ну, ради этого можно на многое пойти!
Бусыгин взглянул подозрительно, а между тем Юрий говорил без всякой издевки. Ну что такое жизнь жалкого курьера по сравнению с миллионами долларов, которые польются черным, жирным, огнеопасным потоком? К тому же Бусыгин уверяет, будто не только деньги, но и жизнь свою спасал, подставляя Юрия. Это утешает.
– Да, понятно, – кивнул Юрий. – Все это, как говорится, по-человечески понятно. Значит, на кассете был также ваш арабский партнер. И, значит, ему я вез то «Черное танго», которое у меня подменила в самолете Жанна. За нее, кстати, тоже выпить не грех! Но что ж там такое было, на той кассете? Компромат на вас? Или на этого правоверного, с которым вы заключили контракт?
– Ну, меня никаким компроматом не прошибешь! – усмехнулся Бусыгин. – Да и мусульмана моего – тоже. Тем более что он ничего такого не делал, просто сидел и смотрел. Для него это было экзотикой: пионерский сбор. Принимали мы его на высшем уровне и при полном доверии. Смысл был именно в этой взаимной доверительности. Он с нами в баньку даже без нукеров своих пошел, а это много значит. И если бы он узнал, что его в это время снимали на видео – голого, в компании голых распутных мужиков, если бы узнал, что над ним смеялись с самого начала, не видать бы мне не только моих миллиончиков, но и жизни… Что, не веришь? А зря. Я ведь не с мирными и цивилизованными иорданцами имел дело, а с их сопредельным государством. Амман – просто перевалочный пункт, там заключаются все сделки. Конечно, на это приходится идти, ведь в той стране по-прежнему санкции. Но там такой народ… – Бусыгин покачал головой. – Вот послушай, что мне рассказывал один из бывших наших столпов власти. Лет пятнадцать назад прилетает туда советская партийно-правительственная делегация. Их носят по стране натурально на руках, предупреждают каждое желание. Привели к тирану: наши просят у него по случаю очередного неурожая зерновых какую-то сумму, не помню уж, о каких цифрах шла речь. Ну, к примеру, пятьсот миллионов долларов. Тиран говорит визирю: «Дай этим людям два миллиарда!» И несут чек – даже не на блюдечке с голубой каемочкой, а на большой тарелке из чистого золота. Тарелку им тоже подарили! И наши олухи осмелели… А надо тебе сказать, что в той стране компартия под запретом. И вот глава делегации, небрежно сунув в карман два миллиарда и зажав тарелку под мышкой, говорит довольно нагло: «Нам было бы желательно встретиться с генеральным секретарем вашей коммунистической партии, а также с политбюро». – «Воля гостя – закон», – приложил ладонь к сердцу тиран и посоветовал гостям разбиться на две группы. Одна поехала на рудники, где трудилось политбюро в полном составе, а другая – в тюрягу, где содержались генсек и еще некоторые лидеры. Мой знакомый оказался во второй группе. Привозят их в тамошний зиндан и спрашивают: «Сколько времени нужно вам на общение?» Наши говорят: часа, мол, четыре. «Воля гостя – закон!» Приводят делегацию в большой зал. Зал как зал, да здорово похож на колумбарий: по стенам таблички с именами развешаны. Подходит охранник к одной такой табличке, нажимает на кнопку – и из стены выезжает ящик длиной в человеческий рост и шириной в аршин. А в ящичке лежит по стойке «смирно» генсек компартии. Лежит и глазами лупает… Вынули его, поставили, а ножки подгибаются: отвык ходить-то. Достали таким манером еще несколько лидеров, стряхнули пыль и подтащили к гостям. Те в шоке, конечно. И вдруг сверху опускается железная клетка, накрывая и тех, и других. А вокруг становится охрана с автоматами. И четыре часа наших продержали в этой клетке вместе со спятившими арабскими товарищами. И все эти четыре часа наши думали только об одном: откроют клетку или нет, а то, может, и для них уже заготовлены выдвижные ящички с табличками…
