Безумное танго - Арсеньева Елена (лучшие книги без регистрации .txt) 📗
Бусыгин хлебнул из стакана.
– Но это еще ничего, потому что вторую группу, пожелавшую общаться с политбюро целый день для решения накопившихся вопросов партийного строительства, отвезли за пятьсот кэмэ от столицы в пустыню. Там пустыни не песчаные, а каменные. Лежат вокруг, аж до самого горизонта, черные булыжники, такое впечатление, что они с неба упала, а вокруг шестидесятиградусная жара. Воздух плавится, течет… Там лагерь заключенных, которые собирают камень и упаковывают в особые сетки. Его потом для строительства используют. Но отнюдь не для партийного! Охраны в лагере нет, как и ограды: кто побежит в пустыню? Умрешь через шесть шагов! Раз в неделю доставляют воду и еду. И вот наши провели в этом аду целый день и тоже гадали – заберут их оттуда вечером, пришлют за ними вертолет или нет. Забрали… Но к тому времени один мужик уже умер от сердечного приступа. Веришь ли, покойник был тем самым генералом, которому положено было знать всю подноготную о стране, где властвует сей щедрый и обожаемый своими подданными тиран. Представляешь, как прокололось наше ведомство плаща и кинжала? Трое других партийных бонз вернулись в Москву явно сдвинутыми по фазе. Вот такой народ нефть из земли качает и заключает с нами секретные контракты! Понимаешь теперь, почему я запрыгал, как карась на сковородке, когда узнал, что «Черное танго» отправляют в Амман?
– От кого узнал?
– Угадай с трех раз, – усмехнулся Бусыгин. – Конечно, от Сани Путятина! Мы с ним давние знакомые: еще когда я за прегрешенья юных лет первый срок мотал, на зоне повстречались. Его за участие в групповом изнасиловании посадили, потом под амнистию попал, перековался, человеком стал.
– Санька сидел? – вытаращил глаза Юрий. – Не может быть! Я знаю, он служил где-то на Дальнем Востоке, но чтобы сидеть… Я дружил с его братом, дома у них дневал и ночевал, но они никогда ни словом не обмолвились.
– А какой дурак о таком болтал в прошлое время? Это сейчас отсидкой чуть ли не гордиться стали, это сейчас татуировку как орден носят. Совсем народ одурел! Но насчет Сани можешь мне поверить: сидел он, сукой буду.
– Скажи… – Юрий запнулся. – Это не ты его…
– Нет, – отрезал Бусыгин. – Нет, не я.
– А знаешь, кто?
Бусыгин смотрел вприщур:
– А что, его кто-то… это самое? Следствие вроде бы установило, что Саня с Жанкой угорели по неосторожности…
– Ладно, пусть так, – покладисто кивнул Юрий. – Если ты этому веришь – ради бога. Сформулируем вопрос иначе. Кто против тебя сыграл на Востоке? Вас было четверо на том сборе. Вряд ли это Фролов: он в твоей команде, ты спишь с его дочкой, он зависит от твоих щедрот. Мусульман, как ты выражаешься, отпадает в полуфинале. Ты – лицо страдающее. Значит, ваш четвертый приятель подсуетился? И кто он?
– А тебе зачем? – насторожился Бусыгин.
– Угадай с трех раз! – легко засмеялся Юрий.
– Мстить будешь? Не надо, споткнешься.
– А за что мне ему мстить? – Юрий сделал самые большие глаза, какие мог. – Он мне ничего дурного не сделал. Если бы Саня не сыграл против него, если бы я привез кассетку по назначению, все в моей жизни было бы тихо и спокойно, без эксцессов, без слежки, без покушений на меня. Ты, может, не знаешь, но мне шагу ступить нельзя, живу не дома, а так, где придется. Мне одно от него нужно: чтобы с крючка снял.
Бусыгин хохотнул:
– Ври давай! Что-то ты задумал… ведь сюда за кассетой шел? Да ладно, твоя игра. Играй, только осторожнее. Парень ты хороший, неохота было бы на помин твоей души рюмку поднимать. Что же касается четвертого… Есть такая старинная пословица: «Кто тебе выдрал око? – Брат. – То-то так и глубоко». Вот и меня навовсе добить хотел друг, товарищ и брат. С одного разу не удалось, решил добавить, чтоб уж наверняка.
– Чужанин?!
– Тебе еще налить? – Лицо Бусыгина вдруг стало угрюмым. То ли тяжело было ему слышать эту фамилию, то ли раскаивался в излишней откровенности.
– Значит, ему тоже нравится запах сырой нефти?
– А то! Потерся в верхах, узнал какие нужно подходы, пошпионил, подсуетился – и решил моими руками себе жар загрести.
– Пошпионил? То есть у него там связи есть?
– Еще какие! Не знаю, помнишь ли ты, но еще в бытность мэром был у Глебки помощником такой Мордухаев. Прославился тем, что один «Ту-134» продал сразу в две страны мира. И много чего наворотил, пользуясь практической безнаказанностью. Ох, отстегивал он Глебушке… нам в те времена столько и не снилось! Но настал и Мордухаеву окорот. Чужанин под давлением сверху его уволил, а через две недели пришли фээсбэшники его арестовывать. И в этот момент – среди ночи – появляется в его квартире Глеб и начинает качать права человека. Болен Мордухаев, в натуре, нельзя так негуманно… И дали железные феликсовцы слабину, позволили Глебу забрать Мордухаева под свою гарантию: якобы врачу показать. Рано утром получили по башке от прокурора области – а он мужик какой надо! – помчались с врачом к Мордухаеву, а его уже и след простыл: улетел на Ближний Восток. Только через несколько лет замелькал в Аммане. Понял? В Аммане!
– Погоди! – вспомнил Юрий встречу на холме Геракла. – Он такой… с одутловатой мордой?
– Точно, – кивнул Бусыгин. – Таким и родился.
Послышалось щелканье замка, и в комнату ворвалась Лора. Юрий едва успел встать так, чтобы загородить развороченное кресло, но Лора ни на что не обращала внимания:
– Степан, ты что?! Тебе пора! Все время вышло!
– Да, – он провел ладонью по лицу. – Я как-то и забыл, что надо возвращаться… Погоди, Лорик. Еще шесть секунд.
Настойчиво, но ласково выставил ее из комнаты. Быстро натянул брюки, рубашку, валявшиеся на полу, обулся. Извлек кассету из видеомагнитофона, спрятал за пазуху. Юрий только и мог, что смотрел беспомощно, чувствуя себя окончательно обезоруженным. Бусыгин начал было закрывать тайник и вдруг насторожился, заглянул в недра кресла… Сунул туда руку и вытащил знакомую Юрию пачку долларов:
– А это еще что?! Егоркина заначка, что ли? Ну, были ваши – стали наши. – Сунул деньги Юрию: – На, держи. Это тебе. Да бери немедленно! Пленку дать не могу, извини. Ты даже не понимаешь, какой это тринитротолуол, а у тебя руки горячие. Рванет так, что… Нет, слишком большой риск. А деньги возьми, они пойдут сверх обещанной суммы. И вот еще что…
Бусыгин огляделся, схватил со столика дамский журнал, отодрал не глядя полстраницы, что-то торопливо написал Лориным темно-бордовым косметическим карандашиком, валявшимся прямо на полу.
– Это телефон. Если что, звони – и не обращай внимания, что бы тебе ни говорили. Тупо стой на своем и передавай привет Степану Андреевичу. А вот когда скажут, что такого здесь нет, но есть Андрей Степанович, можешь назвать номер телефона, где ты находишься, и я вскоре перезвоню. Или еще что-то передай. Человек по этому номеру сидит надежнейший… Знай: чем могу – помогу. Давай краба.
Бусыгин стиснул руку Юрия, сверкнул на прощание улыбкой и ринулся в дверь. Какое-то мгновение он еще помедлил в прихожей, причем оттуда доносились звуки смачных поцелуев, а потом снова щелкнул замок.
Юрий оглянулся на кресло и окончательно привинтил деревянный кругляшок на место.
Что-то мешало. Ах да, он ведь держит пачку денег… Подумал минуту и сунул ее за пазуху, как Бусыгин – кассету. Привел в порядок кресло и вышел из комнаты.
Он думал, Лора спустилась проводить Бусыгина, однако увидел ее стоящей у кухонного окна. Она смотрела во двор так напряженно, что даже не услышала шагов Юрия.
Он глянул поверх ее коротко стриженной белобрысой головы – и на миг задохнулся, увидев, что из автомобилей, запрудивших двор, выскакивают омоновцы.
У Бусыгина, брошенного лицом на капот обшарпанной «Волги», за рулем которой сидел перепуганный до смерти водитель, руки были вывернуты назад. Невысокий капитан защелкнул на них наручники, потом заставил Бусыгина подняться и сноровисто охлопал его ладонями. Вынул из-за пазухи кассету, повертел и, держа в вытянутой руке, будто взрывное устройство, прошел журавлиным шагом к черному «Мерседесу», стоящему поодаль. Вытянулся во фрунт.
