Операция «Катамаран». Падение. После похорон - Йожеф Габор (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью TXT) 📗

Конечно, незаконно играть в азартные игры, но если сопоставить с суммами, которыми серьезно манипулировали более богатые и ловкие, то вся деятельность Кая покажется мирной игрой в прятки. Но и от тех дел сейчас полиция так далека, что они могут еще спокойно играть в табачном дыму и парах виски. Конечно, полиция отдавала себе отчет, что последствия подобных сборищ могут быть и печальными.

Франк редко терзался угрызениями совести. Он находил в жизни те разумные законы, которыми должна руководствоваться полиция. Но в определенных ситуациях, когда он сталкивался с подлым существованием за границами закона, ему было трудно оставаться спокойным.

Открыл дверь Кай. Не чувствовалось, что он удивлен.

— В чем дело? — спросил он, заглушая шум магнитофона, отбивающего битовый ритм в глубине квартиры.

— Я из полиции, мне нужно поговорить с Акселем.

Кай Кнудсен почему-то прикрыл один глаз. Ему было под тридцать, он был почти лыс, но на голове оставалась прядь волос, падавшая на шею.

Франк прошел за Каем в комнату. Никто не повторил слово «полиция». Все знали то, что им надо знать. Бородач, глаза которого не были ни маленькими, ни слишком злыми, сидел за столиком из тикового дерева напротив пожилого человека в рабочей спецовке и… играл в шахматы!

Франк не мог удержаться от улыбки. Кай улыбнулся тоже.

— Аксель занят, они играют. Ну что же ты, Аксель, не тяни, вперед на Г5, быстрее!

— Заткнись, — буркнул Иверсен.

— Тут к тебе пришли.

— Ко мне? — Аксель не спеша повернулся к Франку. Глаза, пожалуй, немного беспокойные, дергающиеся морщинки, а рот искривлен.

— Да, — начал Франк. — Вы Аксель Иверсен?

— Что вам надо?

— Могу я поговорить с вами? Ничего серьезного, может, выйдем на улицу?

Они пошли по Паркгаде и зашли в сквер за библиотекой, прилепившейся к красному фасаду. «Дома культуры». Дома, где происходят всевозможные, культурные события. Шеф отдела культуры муниципалитета назвал его «Домом активности». Здесь все жители города могли участвовать в любых интересных делах и начинаниях. Так говорил тот начальник, открывая Дом прошлой осенью. Франк считал, что это действительно хорошее сооружение с интересным красивым интерьером. Но напротив него в чердачном помещении Аксель и подобные убивали время за азартными играми.

Они подошли к детской площадке, на которой в такую прохладную сырую погоду не было ни души. Франк не спешил спрашивать, дал тому возможность погадать. Старый трюк. Если что-то было на совести, то чаще всего тут же и раскрывалось.

— Я знаю, что вы из полиции, — начал Иверсен, — но я не могу понять, что вам от меня надо. Не может же быть, что из-за игры у Кая. У вас слишком много других дел.

— Нет, не из-за этого. Ваш бывший шеф мертв.

— Эрик Смедер, — спокойно сказал Аксель, лицо его помрачнело от воспоминаний. Он не казался удивленным. Был ли это признак покорности или…

— Его позавчера выкурили с балкона, это не вы его посетили?

Аксель Иверсен внезапно схватил Франка одной рукой, другой — ударил по голове таким точным старым приемом, что Франк не успел среагировать.

Он попытался освободиться от мертвой хватки Акселя, дернулся вперед, оставив кусок рубашки у Иверсена, и заломил тому руку за спину так, что Аксель, не сломав ее, уже не мог пошевелиться.

— Что за черт, — бесновался Франк, — тебе следует…

— Я нахожу опору не в таких мокрых делах, — кричал перекошенный от боли Аксель. — Если упал человек и сломал шею, вы тут как тут, как ястребы. Я слышал об этом. Отпусти меня.

Может, он действительно ни при чем. Франк отпустил Иверсена и поднес руку к собственной щеке. Ухо горело. Он усадил Иверсена на скамейку. Сам сел рядом.

— Давай поговорим спокойно, — больше себе, чем соседу, проговорил Франк. — Расскажи, что ты знаешь о Смедере.

— Ничего.

— Ну, не выдумывай, — спокойно возразил Франк.

— Я ничего не знаю об этом… идиоте. Он выпер меня полгода назад. С тех пор я без работы.

— Почему ты вылетел?

— Я случайно попал туда, ведь должен был я иметь шанс, не правда ли?

— Что за шанс? — растерялся Франк.

— Я сидел за решеткой за операции с чеками. В свое время до всей этой чепухи я получил образование, работал на автомобильном заводе, на складе, в конторе. Мой тюремный инструктор попросил Смедера взять меня на работу.

— Где ты сидел?

— В Лунгвиге, — ответил Иверсен.

Франку все стало ясно. Инструктор использовал старое знакомство, чтобы вернуть Иверсена в нормальную рабочую колею.

— А ты не знаешь, почему Смедер согласился?

— Шанс, как я уже сказал, — ответил Иверсен презрительно. Лицо его исказилось горькой усмешкой. — И что, ты думаешь, случилось потом?

— Что?

— Я не смог справиться.

— С работой?

— Да что ты, с работой мог. Но моя жена Ильзе и дочка бросили меня, пока я сидел. Я надеялся, что, когда вернусь домой и получу работу, я уж в любом случае буду видеть дочь, и, хотя я имел право на общение с маленькой, они лишили меня и этого.

— Человек имеет права на детей, — не согласился Франк.

— Да, конечно, — кивнул Аксель, — ты очень наивен, парень. Однажды Ильзе устроила мне ловушку, когда я пришел забрать маленькую, а жене не хотелось ее отдавать. Она заранее спрятала в спальне мать и соседку. Здорово было придумано, чтоб совсем отнять у меня ребенка. Когда я понял, что Ильзе не хочет, чтоб я виделся с дочкой, я заорал, что убью Ильзе.

Он умолк. Концом ботинка крутил камешек под ногами.

— Тут они выскочили…

Франку показалось, что он уже раньше слышал эту историю, и самое худшее состояло в том, что и на этот раз все было правдой.

— Я стал пропускать работу, много пил, наговорил Смедеру массу грубостей. Ему ничего другого и не оставалось делать. Ведь меня уже выгоняли с разных мест, а он и так дал мне полгода на испытательный срок.

— Но ты назвал его идиотом?

— Он был им.

— Почему?

— Напыщенный индюк, думающий только…

— О чем?

— Да не знаю, о чем могла думать эта холодная скотина. Большинство терпеть его не могло, но удивительно, что меня он терпел до тех пор, пока все не кончилось.

— А позже?

— Я его не видел и не слышал о нем, пока не прочел в газете.

Аксель Иверсен поежился, будто от холода, сложил руки на животе.

— А позавчера между двенадцатью и двумя где ты был? Спрашиваю для порядка.

— В понедельник между двенадцатью и двумя? — повторил Аксель.

— Да.

— В порту, — ответил тот, откинувшись на спинку скамейки и вытягивая ноги. Его глаза блуждали по кронам деревьев. Было чертовски жарко.

— Один?

— В порту никогда не бываешь один. Но в твоем понимании один. Ходил вокруг, болтался около скутеров и лодок. Я часто там брожу. В порту ведь весь мир собирается. Потом выпили пару пива. А после обеда удалось подработать на погрузке, потому и не смог пойти, как обычно, к детскому саду в Вестерпарке, посмотреть, как Ильзе забирает малышку. Они-то меня не видят, я всегда прячусь.

Франк прекрасно понимал Акселя. Ведь так могло быть и с его Вигго.

— А Ове Томсен тоже заходил к Каю? — спросил Петер по внезапному вдохновению.

— Бывало, — равнодушно ответил Аксель, не проявляя никакого интереса к Ове.

— Ты сейчас поедешь со мной, оставишь отпечатки пальцев. Потом надо записать беседу, а ты ее подпишешь.

— Хорошо, — покорно согласился Иверсен, у которого сразу резко уменьшились силы сопротивления.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Бо Смедер позвонил из Оденсе. Он уже собирался в Эгесхавн, чтобы, как он выразился по телефону, обсудить смерть отца. Он обладал характерным, мягким, хорошо поставленным голосом, как у профессионального распорядителя похорон в темно-сером костюме, нежно говорящего на изысканном датском, когда он скользит между горюющими родственниками, заботясь о всех практических мелочах.

Неприязнь не должна захлестывать человека, убеждала себя Анна. Но она тут же забыла об этом, когда Бо продолжил: