Операция «Катамаран». Падение. После похорон - Йожеф Габор (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью TXT) 📗
— Я был у отца за день до этого и обещал матери взять заботу о похоронах и о доме.
Он ведь единственный наследник. К тому же он был в Эгесхавне накануне. И почему он откликнулся только через двое суток после смерти отца? Они уже послали в Оденсе Адольфсена, потому что не дождались звонка, а полиция в городе напрасно его искала. А ведь мать по телефону из Торнбю известила сына на другой же день. Она подтвердила это. Почему он исчез? Бо ответил сам:
— Я вчера получил это известие, но трудно было справиться с новостью, и я, как всегда… — Он замолчал.
Анна ждала, пока он продолжит.
— На этот раз, вероятно, от нервного расстройства. Вчера и сегодня ночью. Я только что проснулся. Смогу быть у вас к половине двенадцатого.
Она записала время и объяснила ему, как найти полицию. По внутреннему телефону заказала кофе и булочки.
В дверях возник Поульсен с грудой судебных актов. Звонили из суда.
Анна вышла через заднюю дверь и побежала к зданию суда, где другое отделение полиции вело дело против «женского отчаяния», как его назвал Франк.
Все началось за несколько дней до назначения Анны, а трагическая кульминация произошла через пару дней после. С полицейской точки зрения дело было простым и легко объяснимым.
Зал был полон. Большинство — женщины. Анна вспомнила, что местная группа женщин-активисток бурно реагировала на газетную болтовню.
Двадцатисемилетняя обвиняемая сидела рядом с адвокатом Бауэром, который, как сообщили Анне, слыл защитником интересов маленьких людей. И хотя он нередко проигрывал дела, репутация его была незыблема. Анна уважала адвоката за абсолютную искренность.
Судья дружески кивнул ей. Анна заняла место на скамье для свидетелей и спокойно стала ждать, пока ей не предоставят слово.
Женщина комкала в руке носовой платок и, очевидно, только что плакала. Слезы сменились апатией. Она сидела тихо и неподвижно.
Ее судили за неоднократные угрозы самоубийства, поджог и травлю близких и, наконец, за глубокую рану на собственном плече.
Дело началось с того, что она сообщила, что какой-то неизвестный позвонил ей и угрожал убить. После этого стали приходить письма с дальнейшими угрозами, и даже ее мать предупреждали, что дочь убьют. Потом выяснилось, что все было придумано ею самой, отчаянно надеявшейся привлечь к себе внимание собственного мужа. Она чувствовала себя покинутой, потому что сидела дома с полугодовалым ребенком, а он был занят днем основной работой, а вечером — политикой.
Тот факт, что он был членом правления муниципалитета в Эгесхавне, абсолютно не интересовал прессу. Историю преподнесли как классическую мелодраму, но с более удачным концом.
Чтобы привлечь к себе внимание, женщина утверждала также, что кто-то кидал камни в окна квартиры и в автомобиль. На самом деле все организовала она сама. Как и два пожара в гараже. Отчаяние дошло до предела, и однажды, когда муж пришел домой после вечернего заседания, он нашел жену, залитую кровью от раны на плече. Она объявила, что неизвестный человек напал на нее, когда она лежала в постели.
Клейнер в течение получаса, проведенного в больнице, получил необходимые данные, и женщину тут же арестовали. Анна беседовала с мужем, которому было жалко и жену, и себя самого. Он говорил о том, что у него и так дел по горло, что было трудно сказать «нет» при обсуждении кандидатур перед выборами, но что теперь он хотел бы освободиться. Его речь была не особенно убедительной.
Анна улыбнулась защитнику, спросившему ее о точке зрения полиции на поведение обвиняемой при совершении наказуемых поступков. Анна объяснила, что, по мнению полиции, разговор может идти о психическом отчаянии на основе отсутствия у супруга желания или сил для улучшения отношений с женой. О том, что еще до брака обвиняемая лечилась у невропатолога, она не упоминала. Все эти материалы были у Бауэра. Возможно, шеф Анны и рассердится, что она передала аргументы защите, но ей хотелось быть объективной.
В лучшем случае женщину ожидает условный приговор, без наложения штрафа с испытательным сроком в два года. Но освобождение от тюрьмы еще не означает автоматический возврат к нормальной жизни. Кто сегодня в Дании может спасти женщину от психических травм?
Анна вернулась на рабочее место ровно в двадцать минут двенадцатого. Она позвонила домой. Может, Пер забежал пообедать. Она подождала, пока телефон не отзвонил три раза, и положила трубку, хотя знала, что сын не сумеет подойти так быстро, особенно если он в своей комнате наверху.
Среди почты было приглашение на завтра на заседание рабочей группы по предупреждению преступности. В этой комиссии участвовали люди из отделов здравоохранения, социального обеспечения, школьного управления и уголовной полиции. Раньше там заседал Франк, но Анна с первых же дней решила ходить сама.
Встреча назначена на завтра, должна обсуждаться проблема роста молодежной преступности, то есть тех дел, которые так неподвижно лежат на столе. Франк не брал телефонную трубку, она вызвала Поульсена.
— Передай Франку, чтоб завтра пошел на заседание группы по предупреждению преступности. Приглашение — на его полке.
Перекладывая конверт на полку Франка, она чувствовала себя виноватой.
Бо Смедер ответил на некоторые вопросы, но на надлежащее место улеглись только крохотные кирпичики.
Когда он вошел в кабинет, сопровождаемый Клейнером, которого Анна попросила присутствовать при беседе, она отметила, что его внешность точно совпала с описанием, данным в рапорте Франка. Солидный, высокий мужчина в светлом пальто, с галстуком. Наблюдательность соседки была превосходной.
Он был выше отца, шире в плечах, с округлившимся животом и двойным подбородком. Лицо бледное. С правого виска редкие волосы зачесаны на другую сторону, чтоб скрыть начинающуюся лысину. Аккуратный галстук, выутюженные брюки и мягкий голос. Рука занята сигаретой. Он не протянул ее для приветствия.
На улице под окном стояла буровая машина, ровный гул которой, безусловно, мешал бы разговору. Клейнер прикрыл окно. Пожарный инспектор потребовал переоборудовать в запасной выход комнату на втором этаже, до сих пор использовавшуюся под архив. Двое каменщиков, работавших на лесах, тоже имели право на нормальные условия.
Поульсен принес кофе и две булочки. Анна проглядела еще раз имеющиеся записи.
Бо Смедер, 38 лет, развелся 10 лет назад, двое детей остались у матери, платит алименты детям, не платит алиментов жене, жена снова замужем. Представитель югославской фирмы мужской одежды. Квартира в центре Оденсе. Фотография, дата рождения, не подвергался, не судился.
Поульсен принес еще кофе и третью булочку, но Клейнер так посмотрел на него, что тот быстро унес ее обратно. Клейнер с улыбкой взглянул на Анну. Он, конечно, сразу же уничтожил бы и эту минимум четвертую булку за утро. Ему всегда было трудно удержаться.
Клейнер предложил Бо Смедеру сигару, но тот отказался и из кармана пиджака вытащил сигарету. Анна поспешила отвести глаза на бумагу, которую заполняла, пока они пили кофе и болтали о ветре, о погоде и о его поездке из Оденсе.
— Как часто вы виделись с вашим отцом?
Он не торопился вступать в разговор, собирался с мыслями, положил ногу за ногу и только тогда ответил бархатным голосом:
— Иногда. Не слишком часто после того, как он переехал сюда, в такую даль. Может, раз в два месяца. Думаю, что приблизительно так.
Хоть он торговал мужской одеждой, а не похоронными принадлежностями, видимо, это было в равной степени печально.
— Что вы имеете в виду?
— Всю жизнь он жил в Копенгагене, и вдруг внезапно сюда, разве не так?
То же самое сказал ей Йеппе. Просто закричал. Один из немногих случаев, когда он не сдержался. Как только она сообщила, что получила назначение в Эгесхавн. «Абсолютно на другую сторону. В такую даль!» — закричал тогда Йеппе. «В такую даль» означало в первую очередь, что Пера отрывают от встреч с Йеппе. Анна знала, что это ранит отца, что именно здесь он уязвим.
