Судебные ошибки - Туроу Скотт (книга бесплатный формат .TXT) 📗
— Значит, не хочешь, чтобы я виделась с ней, — сказала Сьюзен.
— Подумай, не делаешь ли ты попытку навредить себе.
— Почему не позволяешь ей приехать во вторник? Ты вовсе не хочешь мне помочь. Ты хочешь, чтобы я продолжала принимать эту гадость, а она не хочет. Потому ты и не хочешь, чтобы я разговаривала с ней.
— Сьюзен, мне очень приятно, когда ты не ведешь себя так вызывающе. Может быть, поедешь домой вместе с Валери?
Сьюзен оставалась возбужденной, твердила, что брат старается не допустить ее встречи с Джиллиан. Разумеется, он старался — Джиллиан это понимала — скорее из-за нее, чем из опасения навредить Сьюзен. Она готова была согласиться на все, что бы ни означал вторник, но не решалась.
Однако Артур, пойдя на компромисс, сказал сестре, что они посмотрят. Сьюзен ненадолго успокоилась, потом почти демонстративно отказалась сохранять самообладание.
— Я знаю, что она не приедет.
— Хватит, Сьюзен, — сказал Артур. — Достаточно. Сигарету ты получила. Я сказал, что насчет приезда Джиллиан мы посмотрим. Теперь поезжай с Валери.
На препирательства ушло еще немного времени, но в конце концов Сьюзен и Валери уселись в белый фургон из Франц-центра, как назывался приют. Едва машина скрылась, Артур принялся извиняться сначала перед полицейским, все время стоявшим рядом, потом перед Джиллиан. Объяснил, что всякий раз, когда у Сьюзен что-то неладно — сегодня это было отсутствие сигарет, — все сдерживающие барьеры могут рухнуть.
— Артур, извиняться тут не за что. Но можно спросить, что бывает по вторникам?
— А! Ей делают укол. Потом мы едем на квартиру. Она принадлежала отцу, но теперь там живу я. Главным образом ради нее. Мы устраиваем ужин. Это стало ритуальным действием, особенно после смерти отца. Думаю, Сьюзен это имела в виду, говоря, что втроем лучше.
— Приехать мне особого труда не составит, если для нее это важно.
— Я об этом не прошу. И честно говоря, Сьюзен не обратит на тебя особого внимания, если появишься. Я знаю это по опыту. У нее нет ничего последовательного. Кроме паранойи.
Артур настоял, что отвезет Джиллиан к находившемуся неподалеку магазину. Она стала было отказываться, но время уже близилось к пяти. Когда они выезжали со стоянки полицейского участка, Джиллиан спросила, сулит ли надежду то, что Сьюзен говорила о выздоровлении.
— У нее все разговоры о выздоровлении. Так продолжается уже почти тридцать лет.
Тридцать лет. При мысли, сколько сил он тратил на сестру, Джиллиан снова восхитилась Артуром. Она бы давным-давно выдохлась.
— Знаю, ты не поверишь, — сказал он, — но, по-моему, ты ей понравилась. Обычно Сьюзен ведет себя так, будто незнакомцев нет рядом. История с освобождением из тюрьмы — тут объяснять нечего. Она должна была ее заинтересовать. Но я извиняюсь за то, что Сьюзен вела себя так оскорбительно.
— Правда не может быть оскорбительной.
Артур, видимо, не знал, как реагировать на эту реплику. Какое-то время в машине слышалось только бормотание радио. Поразмыслив, Джиллиан нашла в недавней сцене нечто забавное. Несмотря на частые заявления Артура об их общности, родственной душой для нее являлась его сестра. Женщина, одаренная незаурядными умом и красотой, раздираемая таинственными внутренними побуждениями.
— Сьюзен действительно обладает высоким интеллектом, — сказала Джиллиан. — Она необычайно проницательна.
— Да, раскусила меня.
Артур вздохнул и приложил руку к сердцу. Спрашивать, какая фраза задела его, не было нужды. «И никто из этих женщин не любит тебя». Джиллиан вновь осознала, до чего незадачливая у Артура Рейвена жизнь.
Они приехали. Артур развернулся перед магазином Мортона, но Джиллиан не спешила вылезать. Ей казалось более важным, чем когда-либо, не стать для него еще одной причиной огорчения, произнести утешительные слова, заготовленные после их разговора у магазина в Сентер-Сити накануне.
— Артур, я не хочу продолжать больную тему, но должна сказать несколько слов. Когда мы вчера расстались, меня расстроило, что ты как будто чувствовал себя отвергнутым. Уверяю тебя, тут нет ничего личного.
Артур поморщился, словно от боли.
— Есть. Ничего более личного не может быть. Как еще ты можешь это назвать?
— Артур, ты не считаешься с реальностью.
— Послушай, — сказал он, — ты имеешь полное право сказать «нет». Так что не бери в голову. В мире полно женщин, которые предпочли бы не показываться со мной.
— Артур! Причина совсем в другом.
Джиллиан произнесла эти слова с неожиданной убежденностью. Да, Артур не Очаровательный Принц, но она держится старомодного взгляда, что красота является женской прерогативой. Собственно, смущает ее не столько его внешность, сколько рост: он пониже на четыре-пять дюймов, даже когда она в туфлях на низком каблуке. Однако ей приятно его общество. Она всегда сознавала, что Артур не может отказаться от укоренившихся привычек. Не может перестать собирать горошек на тарелке в кучку точно так же, как и дышать. Но он это знает. И его видение себя, приятие себя придает ему обаяния — как и способность неуклонно стоять за правое дело. В сущности, его твердость и забота о безумной сестре значительно подняли Артура в ее глазах. Проблема заключалась не в нем, а в ней.
— Артур, честно говоря, тебе лучше бы не хотеть показываться со мной.
— Из-за твоей роли в деле Гэндолфа?
— Потому что это запятнает тебя в глазах сообщества, уважение которого необходимо тебе в профессиональной жизни. — Джиллиан смотрела на него в упор. — Артур, что тебе представляется? Ужин и танцы? А почему не вечеринка с коктейлями в юридической фирме? Твои партнеры наверняка поразятся, что ты водишь компанию с пожилой бывшей заключенной, опозорившей твою профессию.
— А кино? — спросил Артур. — Там темно. Никто не увидит. — Он, разумеется, улыбался, но вскоре стало ясно, что ему надоел этот разговор. — Джиллиан, ты говорила десяток раз, что я добр к тебе и ты платишь мне той же монетой. Но послушай, мы оба знаем, что тут в основном вопрос инстинкта. А я прекрасно вижу, что говорит тебе твой инстинкт.
— Нет, Артур, говорю тебе в последний раз, дело не в этом. Ты добр. А доброты в моем мире не так уж много. Но я бы обманывала тебя, Артур. Ты не получил бы того, чего заслуживаешь. Никто никогда не получает.
— Я воспринимаю это как «нет». Без обиды. Эта тема между нами даже не поднималась. Мы друзья.
Артур открыл дверцу и приложил все силы, чтобы весело улыбнуться. Снова протянул руку. Джиллиан пришла в ярость и отказалась ее пожать. Он мог это увидеть только в наиболее обидном для себя свете.
— Значит, ужин во вторник? — спросила она. — В какое время? Где встречаемся?
Его мягкие губы слегка раздвинулись.
— Джиллиан, необходимости в этом нет. Сьюзен обойдется. Так или иначе, потакать ее капризам вредно. И я не могу пользоваться твоей добротой.
— Ерунда, — ответила Джиллиан и вылезла на тротуар. Просунула голову в темноту машины, откуда на нее смотрел сбитый с толку Артур. — Мы друзья.
И с каким-то удовольствием захлопнула дверцу.
