Утраченное звено - Мэрфи Уоррен (книги без регистрации TXT) 📗

Из бумажного пакета они достали бутылку вина и пустили ее по кругу. Каждый по очереди прикладывался к ней и, громко чмокая, пил. Транзистор поставили на сиденье, где он продолжал орать. Парень, державший приемник, был одет в джинсовую куртку с вышитым на спине драконом. Двое его приятелей поставили стремянку прямо в проходе. Не свода глаз с парней, Римо произнес:

— Хорошо, я все выясню. А ливийцы знают, что он исчез?

— Думаю, они догадались, потому что на следующий день после происшествия им прислали официальные извинения президента, где сообщалось, что его шурин слишком много выпил, забрел в дом к своему приятелю и там заснул. Может, они приняли это за чистую монету, не знаю. Позже Белый дом обнародовал фотографию, на которой Биллингс играет в волейбол возле собственного дома. Конечно, фотография архивная, снятая прошлым летом, но об этом никто не знает. Возможно, фотография убедила ливийцев в том, что Бобби Джек где-то здесь. — Смит взглянул на парней. — А разве в этих поездах нет охраны? — поинтересовался он.

— Конечно, есть, — ответил Римо. — Но они прячутся в головном вагоне вместе с кондуктором.

И тут в вагоне раздался голос, заглушивший радио:

— Кажется, мне не нравятся эти люди, севшие в наш вагон.

Римо поднял глаза: парень с приемником смотрел на него. Римо показал ему язык.

— Эй, мужик, ты чего? — заорал парень и уменьшил звук.

— Пытаюсь показать, как мне противно на тебя смотреть, — объяснил Римо.

— Вы слыхали? Слыхали? — зашелся парень, обращаясь к своим дружкам, которые как раз доставали из бумажного пакета баллончики с краской. — Ребята, он нас оскорбил. Он сказал: «Противно». Это же оскорбление!

— Твоя жизнь — вот истинное оскорбление, — отозвался Римо. — А ну-ка, заткнись и выключи свой дебильник!

— Чего? — переспросил парень и врубил приемник на полную катушку.

Смит произнес:

— Я вас прошу.

— И не просите, — бросил Римо.

Парень с приемником поднялся с места и угрожающе посмотрел на Римо. Римо тоже встал. Он был ниже парня и меньше его по весу.

— Видали, — обратился парень к дружкам, — ему хочется подраться. Он первый полез.

Один из приятелей стоял на стремянке, поливая белой краской потолок, другой для устойчивости держал лестницу, сжимая в руке еще два баллончика с краской. Они неплохо экипированы, решил Римо. Судя по всему, дружки собирались закрасить надписи на потолке и написать там что-то свое, поэтому не обращали внимания на своего приятеля, который продолжал орать:

— Что — хочим подраться?!

— Ты что, не умеешь правильно говорить? — спросил Римо, направляясь к парням. Он легко проскользнул мимо того, что держал лестницу, схватил с сиденья транзистор, швырнул его об пол и со всей силы опустил на него каблук. Транзистор издал жалобный стон и смолк.

Неожиданно наступившая тишина привлекла внимание парней на лестнице и они посмотрели на Римо, который стоял перед их дружком в джинсовой куртке. Тот, что был на лестнице, бросил баллончик с краской на сиденье и спрыгнул вниз.

Тут Римо понял, что они пьяны. Ему вспомнились те времена, когда он еще не работал на КЮРЕ, а был полицейским в Нью-Джерси, приговоренным к электрическому стулу за преступление, которого не совершал. К счастью, электрический стул не сработал. Позже Римо примкнул к подразделению «КЮРЕ», отвечающему за убийства. Наставником его стал Чиун, наемный убийца корейского происхождения. В те далекие времена в Нью-Джерси Римо напивался почти каждую ночь. Но когда бывал пьян, ему и в голову не приходило затеять драку или обрушить на головы людей грохотание своего транзистора. Он был благовоспитанным пропойцей, никогда не лез в чужие дела, не заговаривал первым и всегда улыбался. И куда подевались мирные пьянчужки, подумал Римо.

Эти воспоминания о прошлом спасли парням жизнь. Когда они набросились на Римо, он попятился и схватил с сиденья баллончик с краской. Парни изо всех сил молотили кулаками, пытаясь его достать, но он, легко уворачиваясь, нажимал время от времени на головку баллончика, брызгая белой краской прямо им в лицо.

Наконец поезд подошел к узловой станции на 24-й улице. Двери открылись, и Римо одного за другим вышвырнул парней на платформу, легко уходя от их бешеных ударов. Не успели двери закрыться, как полетевшая вслед за парнями лестница погребла их под собой.

— И впредь ведите себя прилично! — прорычал Римо им вдогонку.

Двери закрылись, и он с улыбкой повернулся к Смиту.

— Вот видите? Все очень прилично.

— С годами вы становитесь мягче, — заметил Смит.

— Просто старею понемногу, — ответил Римо.

Глава четвертая

Специальное удостоверение государственного департамента, которое предъявил Римо, не произвело на представителя секретных служб городка Хиллз никакого впечатления. Может, ему больше понравилось бы удостоверение министерства сельского хозяйства или пропуск ЦРУ, а может, карточка ФБР или дипломатическая аккредитация при ООН, подумал Римо. Он всегда носил с собой полный набор этих документов. Дело в том, что Смит каждый раз выдавал ему какие-то новые бумаги, предназначенные для каждого конкретного случая, но Римо их неизменно терял.

Охранник постарше взял из рук Римо удостоверение и стал его ощупывать, словно получал информацию благодаря осязанию, а не при помощи собственных глаз.

— Похоже, оно в порядке, — наконец изрек он, возвращая документ. — Но мы уже говорили сегодня с вашими людьми.

— В таком случае, история еще свежа в вашей памяти, и у вас не возникнет трудностей с деталями. — Римо совсем не понравился этот агент Дерл.

— Все очень просто, — начал Дерл. — Мы сидели в машине у входа на вокзал, а Бобби Джек был позади здания. Тут появились арабы и говорят, будто он пропал. Мы не могли его найти, вот я и решил, что он действительно пропал.

— А вы не видели, как он уходил? — спросил Римо.

— Я же уже сказал, что нет. Хотите пива?

— Нет, лучше воды.

— В этом доме воды не держат. Только пиво, — сообщил Дерл.

— Я пас. — Римо оглядел гостиную Бобби Джека Биллингса. Вся мебель была обита плотной цветастой тканью, от которой исходил затхлый запах, словно ее неделю держали мокрой в баке стиральной машины.

— Что представлял из себя Биллингс в последнее время? — спросил Римо.

Агент Дерл развалился на диване, от Римо его отделял журнальный столик. Он пожал плечами.

— А что он вообще из себя представлял? Вставал поздно, выпивал перед завтраком. Весь день ходил пьяный. И ночью тоже. А потом пьяный ложился спать.

— Не может быть, чтобы он был таким дерьмом, — высказал сомнение Римо.

— Таким дерьмом? Да на самом деле Звено еще хуже!

— Почему вы называете его Звеном? — поинтересовался Римо.

Агент Дерл хмыкнул.

— Мы сказали ему, что это сокращение от имени Линкольн [1]. Ему понравилось. И президенту тоже.

— Но на самом деле это не сокращение от имени Линкольн?

— Да никакое это не сокращение. Просто Звено. Знаете такое выражение: «недостающее звено»? Очень к нему подходит. Он находится еще на переходной стадии от обезьяны к человеку, даже не научился еще регулировать мочеиспускание.

— А он ничего не говорил о том, что может потеряться? Уехать? Не казался обеспокоенным?

— Звено вообще ни о чем не говорит, кроме того что ему нужно в туалет. И единственное, что его волнует, — это что может кончиться запас пива.

— Как вы думаете, где он может быть? — спросил Римо напрямик.

Дерл снова пожал плечами.

— Кто ж его знает? Вот, бывает, ходишь каждый день по одной и той же улице, и там на тротуаре лежит обертка от жвачки. А однажды вдруг идешь — обертки нет. Интересно, думаешь, куда же это она подевалась? Но на самом-то деле тебе все равно. С оберткой от жвачки все что хочешь может произойти.

— Похоже, вы не очень-то ему симпатизировали? — сказал Римо. — А я считал, что ребята вроде вас обязаны развивать в себе добрые чувства к человеку, которого охраняют.