Шань - ван Ластбадер Эрик (полная версия книги .TXT) 📗
Она умирала долго. В конце концов, жизнь покинула ее физическую оболочку, но не душа, которая, вырвавшись на свободу, жаждала мести. Все ее мысли и чувства бесследно исчезли, уступив место одному — единственной и неутолимой страсти.
Разумеется, Чжилинь узнал обо всем этом позже. Однако он видел, как билась в страшных конвульсиях Сеньлинь, не отходившая от колодца. Когда она подняла голову, Чжилинь ужаснулся при виде ее рта, открытого гораздо шире, чем, как он полагал, допускает анатомия человека.
Вдруг перед ним вспыхнул яркий, обжигающий глаза бело-голубой свет. Зрение Чжилиня помутилось, и он уже не мог разобрать, видит ли он на самом деле или все это только в его воображении...
...дым столетий тонкой, вьющейся струйкой выходил изо рта Сеньлинь. Поднимаясь вверх, он плыл по воздуху, и вдруг Чжилинь почувствовал тяжелую струю тошнотворного, сладковатого запаха, описанного накануне Сеньлинь и так хорошо знакомого Чжилиню после долгих лет войны. Запах горящего человеческого мяса.
Облачко дыма стало приобретать правильную форму. Еще несколько мгновений, и проступили очертания фигуры молодой женщины. Они становились все более отчетливыми, пока наконец не стали видны большие, круглые глазницы и впадина на месте носа, какую можно увидеть на голом черепе.
Призрак обладал и руками, заканчивавшимися пальцами, или, принимая во внимание обычаи представителей династии Мин, скорее ногтями, чуть ли не полуметровой длины. Однако туловище у нее было узким и извивающимся, как у змеи.
Пораженный Чжилинь наблюдал за тем, как змеиное тело обвивается вокруг плеч Сеньлинь, а затем ее шеи и головы.
Он вскрикнул, и в то же самое мгновение Фачжань шагнул в сторону, так что из-за его спины показалась пасть зеленого дракона,как он сам назвал эту каменную глыбу.
Чжилинь ощутил дуновение ветра и посмотрел на верхушки деревьев. Однако те оставались неподвижными, какими были все время с тех пор, как мастер фэн-шуйпривел своих гостей в сад.
Лишь тогда Чжилинь заметил, что этот странный ветер — студеный, точно вода незамерзающего ручья в морозную зиму, дул из одной из горизонтальных щелей, рассекавших поверхность зеленого дракона.
Отвратительный призрак, бывший частью Сеньлинь и теперь пытавшийся убить её, почуяв ветер, повернул голову.
Затем настал черед воды. Она хлынула обильными струями, как во время ливня, с той лишь разницей, что лилась в горизонтальном направлении.
Ледяной поток ударил в лицо призраку. Дым клубился; брызги летели во все стороны; ветер пел свою грозную песню. В дрожащем воздухе что-то горело.
Раздался жуткий вой, вслед за которым наступило неестественное молчание. Призрак исчез и, казалось, унес с собой тепло, согревавшее их до последней секунды. В саду воцарились покой и тишина. Серебряный рожок луны струил свой призрачный свет на землю.
Фачжань помог Чжилиню подняться с земли. Тот, всмотревшись в глаза мастера фэн-шуй,спросил:
— Что это было?
Фачжань улыбнулся. Слегка приоткрыв свое странное одеяние, он промолвил.
— Видишь, Великий Лев, этот ряд серебряных пуговиц на изнанке моего плаща? Ничто не изменилось.
— Неужели я видел...
— Ничто не изменилось, — повторил Фачжань.
— А что Сеньлинь?
— Сад в вашем распоряжении. Делайте, что вам захочется. Магический колодец больше не проснется сегодня.
Оставив их, он направился к дому. Чжилинь, придя в себя, подошел к все еще дрожавшей Сеньлинь. Она по-прежнему держалась руками за каменную ограду колодца, но, почувствовав приближение Чжилиня, повернула голову. Он увидел, что ее глаза прояснились.
— Она ушла.
Чжилинь ничто не ответил. Он думал, уж не снится ли ему все это.
— Жена последнего, императора из династии Мин. Ху Чао.
Чжилинь сознавал, что в ее словах нет ни малейшего намека на здравый смысл. Конечно, это был сон. Сеньлинь шаталась, словно пьяная. Она, наверное, даже не понимала, что говорит. Чжилинь бережно поднял ее на руки.
— Ее любовник превратился во врага, — шептала она. — Это был генерал по имени Ли Чжи Чен.
Ее голова покоилась на груди Чжилиня. Ее слова отдавались в его ушах, точно приглушенные звуки далекой грозы. Осторожно шагая по извилистой дорожке, он понес ее из сада.
Когда они вернулись к нему домой, Чжилинь первым делом уложил Сеньлинь в постель и лишь потом отправился в свой кабинет. Роясь в книгах, он отыскал толстый том истории и, поспешно вытащив его, стал листать, пока не добрался до периода заката династии Мин.
Пробегая глазами строчки, он убедился в том, что в 1621 году во время взятия Пекина, в результате которого к власти в Китае пришла маньчжурская династия, армией бунтовщиков действительно предводительствовал генерал Ли Чжи Чен. Рядом имелось упоминание и о супруге последнего императора, однако поскольку тот, в значительной мере утратив власть, узурпированную некоторыми из его придворных, не считался большинством китайских ученых особо важной персоной, ее имя не было названо.
Чжилинь перебирал одну книгу за другой, но, сколь угодно подробно описывая события того периода, они не сообщали, как звали эту женщину. Впрочем, к услугам советника Мао были все библиотеки и книгохранилища Пекина, и в одной из них, известной лишь узкому кругу людей, он нашел то, что искал — имя жены последнего императора из династии Мин.
Ху Чао.
Книга третья
Образование
Виватра
Весна. Время настоящее
Чжиао — Гонконг — Майами — Киото — Москва — Пекин — Вашингтон — Каруизава
Под проливным дождем, терзаемая непрекращающейся болью, шагала Ци Линь, повторяя про себя: Я животное. Я была животным в течение долгих месяцев. Теперь, если я хочу выжить, я должна снова стать человеком.
Легко сказать: стать человеком. Ци Линь поднесла здоровую руку к лиловому пятну, оставшемуся на том месте, где в отчаянии нажимал своим пальцем полковник Ху, сломав при этом девушке ключицу, но так и не избежав своей собственной гибели. Боль от раны волнами прокатывалась по ее телу, но Ци Линь было не привыкать.
Боль оставалась ее другом, ее единственным постоянным спутником все время, пока полковник Ху убеждал ее, будто черное — это белое, любовь — это ненависть, страдания — это чувство, покой — отсутствие чувств, смерть — это жизнь.
Используя прану —технику глубокого дыхания, она сосредоточила боль в определенном участке мозга, а сама в это время попробовала пошевелить рукой. Все было нормально, пока она не поднимала ее до уровня плеча. Стоило, однако, добраться до этой черты, и девушка тут же чувствовала, как начинают тереться друг о друга концы обломков кости. Но самое главное, рука немела от плеча до кончиков пальцев, а это означало, что был задет нерв. Ци Линь не нуждалась в чужих подсказках, чтобы понять, что ей нужно обратиться к врачу.
Поразмыслив, она решила, что это вполне осуществимо, и таким образом избавилась от хотя бы части вопросов, не дававших ей покоя.
Однако сначала надо было выбраться из леса. Ци Линь нуждалась в отдыхе. Она ясно отдавала себе отчет в своем положении: пешком, да еще в такую погоду она не могла идти до бесконечности и, пройдя определенное расстояние, все равно отключилась бы.
Ее преследователи понимали это и уже наверняка вычислили сектор поисков, в центре которого находился покинутый ею лагерь. В какую бы сторону она ни двинулась, рано или поздно ее обнаружат. Поэтому надо было не попасться на удочку естественного желания перегнать преследователей, а постараться перехитрить их.
Она взглянула вверх, невольно моргая, потому что капли дождя попадали ей в глаза. Теперь она знала, что ей надо было сделать, однако для осуществления своего замысла ей требовалось использовать обе руки, хуже того, поднять их над головой. Единственной альтернативой была смерть.
Скрипя зубами, она подняла руки и ухватилась за свисавшую ветвь ближайшего дерева. Вскоре ее маленькая фигурка уже исчезла в гуще листвы. Забравшись как можно выше, она растянулась на толстой ветке и, поддерживая поврежденную руку, впала в забытье.
