Дочь капитана Летфорда, или Приключения Джейн в стране Россия - Аврутин Евгений Александрович
– Папа! Бандиты! Тревога! – не жалея горла, закричала Джейн. Крим тоже решил, что тут молчать не надо, и залаял.
Верзила, затаившийся у двери, не понял, откуда выстрелили, и решил, что дан сигнал к штурму. Он двинул плечом в дверь, раз, другой, на третий – высадил и ворвался в дом. Не очень вовремя – в солдатских палатках тоже услышали выстрелы и прокричали тревогу.
Четвёртый бандит не двинулся с места. Он стоял в дверях, прислушиваясь к шуму в доме. А там грянул ружейный выстрел, и через секунду верзила, пошатываясь и закрывая лицо руками, выскочил наружу. В дверях показался сэр Фрэнсис с палашом и пистолетом, а также Мэрфи с ружьём. Папа догнал верзилу, взмахнул клинком, тот с рёвом упал на колени, показывая, что драться больше не намерен.
– Папа, слева! – крикнула Джейн.
Действительно, бандит, упавший с крыши не от пули, но из-за товарища, уже оправился и подбегал к папе, замахиваясь ножом. Папа обернулся и с трёх шагов выпалил в него из револьвера, потом ещё дважды. Бандита отбросило, он зашатался, ища опору в воздухе, и рухнул ничком.
Сзади из темноты появлялись первые солдатские фигуры.
Четвёртый бандит, очевидно сообразив, что делать тут больше нечего, помчался вверх по тропинке. У Мэрфи не было времени зарядить ружьё, и он нёсся следом, держа его за ствол. Папа не мог стрелять, боясь попасть в слугу.
Джейн не могла вообразить, что чувство страха и чувство победы могут сочетаться, однако это было именно так. И тут она поняла, что стоит на пути погони.
И это не было главным. Она разглядела нёсшегося на неё бандита. Это был мистер Счастливчик.
Не тратя ни секунды времени, он выхватил нож. А Джейн так и стояла на его пути.
Но тут Крим, верно сердясь на себя за то, что оплошал в траншеях, уже не стал рычать и скалиться, а просто прыгнул сбоку и вцепился бандиту в руку. От неожиданности тот повалился. Мгновенно понял, что его остановило, переложил нож, полоснул собаку левой рукой, занёс её опять, для окончательного удара.
– Не смей! – крикнула Джейн, подскочила, ухватила Счастливчика за локоть. Тот оттолкнул её, повернулся и, забыв о собаке, взмахнул ножом, уже целясь в Джейн.
В этот миг красноносый и уже очень немолодой увалень Мэрфи шустрее любого мальчишки-посыльного достиг места схватки. Для прямого, дробящего удара не было времени, и он ударил прикладом сбоку, будто обивал грушевый ствол.
Мистеру Счастливчику оказалось достаточно. Он повалился на тропинку.
Мэрфи мгновенно убедился, что Джейн в порядке, и опять занёс приклад над Счастливчиком.
– Оставь его, Мэрфи, – крикнул капитан Летфорд, – не отбирай работу у палача!
Следующие три минуты подтвердили правоту папы. Он подошёл к Джейн удостовериться, что с ней все в порядке. Мэрфи, поигрывая ружьём, как палицей, повёл подбежавших солдат проведать, в каком состоянии три остальных бандита. Счастливчик застонал, попробовал сесть, но тут же лёг опять, даже не замечая направленного на него револьвера.
– Сэр Фрэнсис Летфорд?
– Да, – ответил папа. – И вы, будьте любезны, представьтесь.
– Это не так важно, сэр. Но если вы попробуете снять петлю с моей шеи, то узнаете кое-что интересное о ваших родственничках.
– Так ты все это время знал, что он мошенник? – спросила миссис Дэниэлс.
– Я догадывался, – ответил Лайонел. – Поэтому я и провёл своё почтовое расследование. А отставной сержант, вернувшийся в позапрошлом году из Индии в Йоркшир, оказался тем подарком судьбы, который мы заслужили.
– Лал, ты самый умный из джентльменов, которого я когда-либо видела, – не сдержала восхищения миссис Дэниэлс, – не считая, конечно, твоего папы. Но скажи, – добавила она, – неужели ты не боялся, что мистер Стромли прибегнет к насилию?
– Миссис Дэниэлс, – улыбнулся Лайонел, – я предвидел любой вариант, поэтому…
Он поднял подушку и показал лежащий под ней пистолет.
Миссис Дэниэлс тяжко вздохнула.
– Вы хотели сказать, что я, даже стреляя из пушки, смогу попасть только в себя?
– В том числе и это, – вздохнула она. – Лайонел, ты помнишь моё обещание, данное три года назад, на тот случай, если ты опять прикоснёшься к пороху?
Лайонел вспомнил и вздохнул.
– Простите, миссис Дэниэлс.
– Не могу, – ещё печальнее сказала она. – Я ведь дала слово. Я могу лишь смягчить наказание. Но отменить его не могу.
И, с прежней печалью на лице, она взяла вазочку с остатками шоколада и унесла из комнаты.
– Надеюсь, я наказан до завтра? – спросил Лайонел.
– Конечно. Справедливость не должна переходить в жестокость.
И вышла из комнаты.
Глава 6, в которой Джейн шьёт по живому, жизнь в осаждённом городе оказывается тяжёлой и потому особо желанной, а Саша остаётся верным слову чести даже под угрозой бесчестья
Джейн бежала по тропинке. Она не знала прежде, что иногда бывает так, что самый трудный день ничего не значит и ты бежишь ночью знакомой дорогой, будто весь день просидела на диване, а вот ночью решила пробежаться.
Джейн также не знала, что можно одновременно ощущать радость, боль и страх. Смеяться и плакать на бегу.
Радость все же была громче всего. «Теперь я могу не бояться! Теперь мне не нужен пистолет. Теперь мне не нужно постоянно оглядываться назад».
Нет, не это главное! Папа поверил мне! Услышав слова этого мерзавца, он сказал два слова: «Джейн, прости», и я поняла все. Теперь он знает: я сбежала из дому не потому, что меня заперли в комнате. Папа, как я рада, что ты сказал эти два слова!»
Боль тяжелила ей руки, тихо скулила и пыталась лизнуть пальцы. «Крим, ты не должен умереть! Ты не умрёшь! Ведь ты спас нас всех! Предупредил меня на тропинке, остановил негодяя… Да ведь из-за тебя он не ушёл и папа узнал правду!»
Слова «ты не умрёшь» были слегка улучшенным вариантом диагноза Мэрфи. Он рассмотрел пса в свете фонаря, сказал: «Кишки не выпущены, сердце бьётся, может, и вытянет». Для Джейн этого было достаточно, чтобы подхватить Крима и помчаться с ним в госпиталь. Она даже не разглядела собиравшихся солдат, привлечённых пальбой, и не услышала второго диагноза Мэрфи – насчёт бандитов: «Одного, сэр, вы из револьвера ухлопали, двое жить будут». Все же Джейн было чуть-чуть приятно, что она не убила человека, пусть и такого.
Ещё оставался страх: Джейн не могла забыть про мундир. Пару раз её останавливали патрули, удивлённые девчонкой, бегущей с собакой на руках. «Амьен!» – выкрикивала она и сразу же вспоминала Сашу. «Как он сейчас, среди своих? И как нам везло по пути к передовой! Почти повезло…»
Мистеру Сазерленду так подвалило работы, что не хватало времени на привычную дезинфекцию. Ещё два месяца назад Джейн решила бы, что человек с окровавленными руками и таким выражением лица – злодей из кошмарных снов.
Сейчас она знала: это всего лишь хирург военно-полевого госпиталя, простоявший у операционного стола двенадцать часов.
Он выкроил полминуты, чтобы осмотреть Крима, сразу предупредив – больше времени у него нет.
– Мистер… – умоляюще начала Джейн.
– Представь, что я бы начал ампутировать ногу твоему отцу и отвлёкся на собаку! – сказал он. Джейн хотела ответить, что представить такое не в состоянии, но вместо этого тихо спросила:
– Что же мне делать?
– Попробуй зашить рану сама. Края ровные, если ты умеешь штопать, то справишься. Главные сосуды не перерезаны, но рана длинная, крови он потерял немало. Наркоз делать не советую: от иглы шока не будет, а передозировка вероятна. Где взять нить и иглу, знаешь. Все, у меня больше нет времени. Тебе тоже лучше поторопиться.
Джейн так и сделала.
Она сидела в стороне, плакала и штопала. Плакала от жалости и от боли – пёс время от времени взвизгивал, взрыкивал, хватал её за руку, но тут же отпускал и скулил, извиняясь. Джейн на пару секунд отрывалась, гладила его и продолжала работу.
