Роза и семь братьев - Олкотт Луиза Мэй (читать книги онлайн полностью без сокращений .txt) 📗
Глава VIII
ЧТО ИЗ ЭТОГО ВЫШЛО
— Дядя, вы можете одолжить мне девять пенсов? Я вам верну их, как только у меня будут карманные деньги, — сказала в тот же вечер Роза, войдя поспешно в библиотеку.
— Конечно, могу, а так как я не буду брать с тебя за это процентов, ты можешь не торопиться расплачиваться со мной. Возвращайся потом сюда, ладно? Если у тебя нет какой-нибудь более веселой работы, то ты поможешь мне разбирать книги, — ответил дядя Алек, вручая племяннице деньги с готовностью, которая так приятна, когда мы просим взаймы.
— Я приду сию же минуту. Мне очень хочется привести в порядок мои книги, но я боялась до них дотрагиваться, потому что вы всегда качаете головой, когда я читаю.
— Я буду качать головой и тогда, когда ты будешь писать, если твой почерк не изменился с момента составления этого каталога.
— Я знаю, что каталог составлен кое-как, но тогда я спешила, так же, как и теперь.
И Роза скрылась, очень довольная тем, что избежала нравоучений.
Но ей пришлось-таки выслушать их по возвращении, потому что дядя Алек все еще хмурил брови над каталогом. Он показал на одно из заглавий, криво и неразборчиво написанное, и строго спросил:
— Что тут написано, мисс? «Пчелиный рой»?
— Нет, сэр, это «Потерянный рай».
— Я очень рад, что узнал это, потому что подумал было, что ты собираешься изучать энтомологию. А это что такое, хотелось бы знать? «Опята и Бекон»? Я вижу, ты увлеклась кулинарией.
Роза с трудом расшифровала свои каракули и произнесла с умным видом:
— О, это «Опыты Бэкона».
— Мисс Пауэр, как я вижу, не учила вас такому старинному занятию, как искусство писать. Теперь посмотри на эти записи. Их мне дала тетушка Изобилие. Видишь, какой у нее красивый и твердый почерк. Она посещала так называемую женскую школу, и хотя изучала там не очень много предметов, но все это были самые полезные вещи, и она изучила их фундаментально. Ты же училась в школе, которую все считают превосходной. А как же иначе? Там учеников откармливают знаниями, как индеек ко Дню благодарения. А могли бы кормить полезной и здоровой пищей: теми знаниями, которые пригодятся детям в будущем. Это — беда многих американских школ.
— Дядя, я блестяще училась в школе. Мы с моей подругой Лили были первыми в нашем классе. Нас всегда хвалили, особенно за успехи во французском языке, музыке и других предметах, — обиделась Роза.
— Если ты знаешь французскую грамматику не лучше, чем английскую, то похвала была незаслуженной, моя дорогая.
— Дядя! Английскую грамматику я знаю и отлично умею делать грамматический разбор. Мисс Пауэр всегда просила нас показать, как мы делаем разбор текста, когда пансион посещали гости. И говорю я так же правильно, как многие девочки.
— Это правда, но все мы слишком бесцеремонно обращаемся с английским языком.
— Да, я знаю, что должна еще учиться и учиться правильной литературной речи.
— Если ты будешь всегда признавать свои ошибки, в чем я не сомневаюсь, я буду еще больше любить мою маленькую янки. Кстати, если ты заметишь, что я делаю ошибку в грамматике, манерах или в поступках, скажи мне — и я приму это с благодарностью. Я много лет скитался по белу свету и порой бываю во многом небрежным, но хочу, чтобы ты была хорошо воспитана. Мы будем совершенствоваться вместе, хотя, быть может, нескоро достигнем высот.
Он говорил так серьезно и, казалось, был так огорчен, что Роза подошла к нему, села на подлокотник его кресла и сказала кротко:
— Мне очень жаль, дядя, что я рассердилась. Мне надо бы благодарить вас за такую заботу обо мне. Думаю, что вы во многом правы. Я училась легко и весело, когда со мной занимался папа. А вот с мисс Пауэр у меня бывали проблемы. В моей голове была такая смесь французского, немецкого, истории, арифметики, грамматики и музыки, что временами голова шла кругом. И я нисколько не удивляюсь, что она у меня часто болела, — и Роза сжала руками голову, как будто она вдруг закружилась при одном воспоминании об этом кошмаре.
Эта тема была одним из коньков доктора Алека, и Роза опасалась, что он вспылит; но он сдержал себя и дал новое направление ее мыслям, вынимая из кармана толстый бумажник:
— Дядя Мэк передал мне все твои деньги. Вот тебе карманные на месяц. Ты ведешь им счет, я надеюсь?
— Благодарю вас. Да, дядя Мэк дал мне бухгалтерскую книгу, когда я поступила в школу, и я записывала туда мои расходы, но счета у меня никогда не сходились. Видимо, цифры — это такая вещь, которая мне совсем не дается.
И Роза отыскала в ящике потрепанную книгу.
— Видишь ли, цифры — это очень важная вещь для всех. В один прекрасный день тебе придется вести большие счета. Поэтому не будет ли благоразумнее сначала выучиться распоряжаться пенни, прежде чем в твои руки попадут фунты?
— Я думала, что вы возьмете на себя всю эту бухгалтерию и будете заботиться о фунтах. Неужели я должна буду сама возиться с ними? Я ненавижу деньги.
— Я буду распоряжаться твоими деньгами до твоего совершеннолетия. Но ты должна знать, как управляют твоею собственностью, вникать в это, чтобы не зависеть от честности других людей.
— Господи, неужели я не могла бы положиться на вас, если б у меня были миллионы и биллионы! — воскликнула Роза, возмущенная этим предположением.
— Но я могу соблазниться, это иногда случается с опекунами. И тебе лучше следить за мной. А вместе с тем, ты выучишься сама вести свои дела, — ответил дядя Алек, внося новый расход в свою аккуратную расходную книгу.
Роза заглянула через дядино плечо, потом посмотрела на арифметическую путаницу, которая была в ее собственной книге, и сказала со вздохом:
— Дядя, у вас никогда не получается так, что после всех подсчетов денег оказывается больше, чем было вначале?
— Нет, дорогая. У меня, как правило, оказывается денег меньше, чем было вначале. А тебя смущает именно это?
— Да, это очень странно, но я никогда не могу свести концы с концами.
— Может быть, я смогу тебе помочь, — сдержанно сказал доктор Алек.
— Я думаю, что сможете, потому что если уж мне надо заниматься подсчетами, то я должна научиться делать это как следует. Но, пожалуйста, не смейтесь! Я знаю, что очень глупа; эта книга — просто мое отчаяние! Но что же мне делать, если я никогда не могла писать красиво.
И девочка нерешительно протянула дяде свою бухгалтерскую книгу.
Доктор Алек был так добр, что не засмеялся. Роза была ему за это искренне благодарна. Просмотрев ее записи, он сказал ласковым тоном:
— У тебя смешаны доллары и пенсы; может быть, если я разделю их, мы добьемся толку.
— Пожалуйста, сделайте это и покажите мне на новом листке, как я должна поступать, чтобы моя книжка была такой же чистой и аккуратной, как ваша.
Наблюдая, как дядя быстро приводил в порядок ее хаотичные записи, Роза решила немедленно приняться за первые четыре правила арифметики и хорошенько выучить дроби. И пока она не научится считать, как следует, она не прочтет ни одной волшебной сказки!
— Я богатая девочка, дядя? — вдруг спросила она, глядя на длинные колонки цифр.
— Скорее бедная, раз должна была занять девять пенсов.
— Это ваша вина, вы забыли мне выдать карманные деньги. А буду ли я богатой, когда вырасту?
— Боюсь, что будешь.
— А чего же вы боитесь, дядя?
— Слишком много денег — это плохо.
— Но ведь я могу их раздавать, вы же знаете; а это самое лучшее, на что может нам служить богатство, я думаю.
— Очень рад, что ты понимаешь это, потому что с твоим богатством можно сделать много добра, если знать как.
— Вы мне обязательно расскажете, как это делать. Когда я буду взрослой, мы откроем школу, где будем учить детей только самому нужному, но зато основательно; все дети будут питаться овсянкой, а у девочек талии будут не меньше метра в обхвате, — сказала Роза, и насмешливая улыбка пробежала по ее губам.
— Ты — дерзкая маленькая девочка. Ты напрасно смеешься надо мной. Мне еще никогда не приходилось воспитывать детей. Ты — мой первый опыт. Ничего, ничего, подождите, мисс, в следующий раз получите от меня самое горькое лекарство на свете!
