Рыцари Березовой улицы - Третьяков Юрий Федорович (книги полностью бесплатно .txt) 📗
— Значит, это новых платьев — пять, а старые тоже есть?
— Ну, есть… А что?
— Сколько штук?
— Да зачем тебе?
— Не иначе, как замуж тебя собирается взять, — со смехом вмешалась Антонина Ивановна. — Видишь, интересуется, какое у тебя приданое… Жених хоть куда! Шапка-то какая на нем богатая…
Сережка и Алик не выдержали и захихикали, а Кот пришел в ярость.
— Чего смеетесь? Если так — можете сами с ними договариваться: а то все я да я!.. За-амуж! На кой они мне нужны! Я без них обойдусь! Связываться с ними…
— А если так, то нечего к нам и приставать, — неизвестно почему обиделись вдруг девочки и ушли в калитку.
Кот никак не мог успокоиться.
— Лезут все! Шапка, жених! Пушкин, доставай теперь ты… У сестры своей лохматой! Я ничего не знаю! А то и вправду подумают…
— Ну что ж, — согласился Пушкин, — Я попробую…
— И не думай! — раздался из-за калитки голос сестры. — Ничего ты не возьмешь! Не дам я вам никаких платьев! И Светлана не даст!.. Еще и «лохматой»!..
— Услышала! — панически шепнул Пушкин, — Значит, все!
— Я и раньше знала, как вы обо мне думаете! — неистовствовала за калиткой Нинка. — И я знаю, что вы замышляете, только это у вас не выйдет! Еще и «лохматой»!
Кот попытался уладить дело миром.
— Не ори! Чего разоралась! Орет, как корова…
— Сам-то хороший! — еще больше озлилась Нинка. — Это ты их сманываешь из дома убежать! Только никуда вы не поедете, путешественники какие! «Корова»!
— Чего ты кричишь? — пытался урезонить ее брат. — Никуда мы не хотим…
— А ты молчи!
— Нет не молчи!
— Пушкин несчастный!
Сережка подумал: пусть девочки так и считают, что они хотят убежать, про Сеньку с Алешей не так скоро дознаются…
Он громко и независимо сказал:
— А если и убежим! Что ж тут особенного! Не с вами же тут оставаться!
— То есть, как это не с нами? А с кем же? — раздался из распахнутого окна голос бабушки, которая, как видно, пришла в гости к пушкинской матери, а Сережка этого не знал.
Через минуту бабушка вышла на улицу и строго сказала:
— Сережа, пойдем домой!
— Зачем?
— Мне нужно с тобой поговорить!
Сережка попытался оттянуть неприятный разговор.
— Сейчас некогда, потом…
— Не потом, а сейчас. И немедленно!
— Лучше иди! — шепнул Кот. — Да смотри, не проговорись!
— Так ты собираешься идти или нет?
— Собираюсь…
— Ну вот и пойдем…
Сережка, приняв вид обиженный и неприступный, пошел впереди, а бабушка шла за ним, говоря:
— Не дуйся! Не делай обиженный вид!
— Нечего мне делать обиженный вид!
— Вот-вот, И не фыркай.
— Я не фыркаю!
— И не груби.
— Я не грублю!
— Нет, грубишь. Ты говоришь грубым голосом.
— Я не виноват, что он такой!
— Не всегда он у тебя такой.
— А сейчас такой.
Дома бабушка села за стол и через очки долго проницательно изучала Сережкино лицо. Потом сказала:
— Так вот, Сережа, расскажи своей бабушке, зачем вы собирались бежать, куда и кто. Заметь себе, что я уже все знаю.
— Мы? Бежать? — удивился Сережка. — Куда?
— Вот это я и хочу знать. И сейчас мне очень неприятно видеть, как ты научился лицемерить. У тебя такое правдивое выражение лица, что ты можешь обмануть кого угодно, только не свою бабушку. Я покамест великолепно разбираюсь в вашей психологии. Поэтому не смотри правдивыми глазами, а скажи лучше правду!
— Да честное слово!
— Ты еще даешь честное слово! — печально покачала головой бабушка. — Ах, как это нехорошо! Может быть, твоя старая бабушка и выжила из ума, но тебе она отнюдь не желает зла. Послушай меня внимательно. Я прекрасно знаю, что в каком-то определенном возрасте ребенка охватывает страсть к путешествиям. Сейчас именно это и происходит у вас, об этом свидетельствует ваш одичалый вид. Я знаю, что мальчишки бегут в школы юнг, но, поверь мне, их оттуда тотчас возвращают домой. Так же, как из Сибири и Дальнего Востока. Тем более, что эта страсть быстро проходит. Так подумай: не лучше ли совсем не уезжать, чем возвращаться с позором?
— Конечно, — охотно согласился Сережка. — Но только мы никуда не собираемся.
— Ах, Сережа, Сережа! — вздыхала и качала головой бабушка. — Я и не думала, что ты такой врун. Я же знаю, что хотите уплыть куда-то на лодке, принадлежащей какому-то горбатому мальчику. Двое мальчиков на Козьем бугре уже сбежали. Видишь, я все знаю! Предводителем у вас мальчик, по кличке Кот…
— И неправда!
— А это что? — бабушка, выдвинув ящик стола, торжественно вынула коробку из-под печенья. В ней находились кусок копченого окорока, три крутых яйца и соль в спичечной коробке. Все это Сережка приготовил для Сеньки с Алешей и не смог вовремя переправить в трансформаторную будку.
Сережке нечего было сказать, кроме:
— Это так…
— Нет, это совсем не так. Поэтому сиди-ка ты дома, пока я не написала твоей маме, чтоб она забрала тебя обратно, в Ленинград! На улицу без разрешения не выходи!
Сережка пустил в ход последний довод.
— Значит, мне придется оторваться от коллектива?
— Пусть будет так, — непреклонно сказала бабушка.
Глава XVI
Почти полтора дня просидел Сережка дома под бабушкиным надзором и никого из ребят не видел.
Наконец проник к нему Пушкин, который благодаря своему примерному виду пользовался у бабушки особым доверием, и рассказал о всех событиях, происходивших в Сережкино отсутствие:
— Ты знаешь? Сережка, что без тебя было—ой-ой-ой!.. Пока ты тут был, думаешь, мы без дела сидели? Не-ет, мы поработали, будь здоров! Мы устраивали лотерею, только ничего не выиграли, а все наоборот, проиграли! Я тебе все подробно расскажу… Когда ты ушел. Кот говорит: «А зачем эти платья? Будем просто ходить — и все! Не имеет он права пацанов обратно брать, если они не хотят». Так наш комитет и постановил. Только денег нет ничуть, а дома скажут: недавно вам давали, каждый день, что ли, давать?.. И тут Кот выдумал лотерею! Собрали все свое имущество — свое, а не купленное, чтоб отец или мать не ругались, — у кого есть какие сокровища; набрали целую кучу! Кот все отдал, что у него было: и монтерские когти — по столбам лазить, и костыли для калек, и ручку от сабли, и телефонную трубку, что-нибудь из нее изобретать, и собачью цепь; в общем все, даже твой. Сережка, зуб! Я тоже отдал увеличительное стекло — видел, на бревне выжжено: «Страшиле шиш в его курносый нос»? Это я им выжег за какие-нибудь два часа. Потом — резиновую брызгалку, всех обрызгивать, кусок карбида — производить вонючий запах, скрипелку… Видел у меня? Если ее нажимать, происходит противный скрип, ни один человек не может перенести… Ну и остальные ребята кое-что: была и крысоловка, кого-нибудь ловить, и заячий хвост, белый такой, пушистый, весы — все взвешивать…
Ну, в общем, никогда я не видел, чтоб в одной куче столько всяких редких вещей было! Зямка самые лучшие свои книжки пожертвовал: «Эрик светлоокий», «Ган исландец», про колдунов, про людоедов—названия я позабыл! Мы их все перенумеровали — получилось, знаешь, сколько номеров? Пятьдесят три. Составили списки, в скобках написали, какая вещь, куда годится, а то ошибиться могут: я раз целый месяц трубкой играл, думал — просто трубка, а в нее, оказывается, можно свистеть. Пятьдесят три билетика сделали, по три копейки билет. Пустых билетов мы решили не делать, чтоб обидно никому не было! Потом все разошлись на разные улицы — пацанов оповещать, чтоб приходили на лотерею. Больше Кот ходил — у него же полгорода знакомых.
Меня послали на Козий бугор. Там Страшила говорит; «Я приду и кое-каких ребят приведу, охота им на Кота поглядеть, познакомиться с ним…» Октябрьских позвали, они ребята оказались ничего… Назначили мы лотерею у Кота во дворе. На десять часов утра, когда отец с матерью уйдут не работу. Все вещи разложили, под номерками — чин-чином, прямо глаза разбегаются… Сенька с Алешей нам тоже помогали. Никак их в трансформаторе не удержишь — и все! Так и вылезают, как мыши! Мыши страшно любят где-нибудь сидеть, всегда откуда-нибудь вылезают… Значит, начали ребята сходиться. А первый пришел, знаешь, кто? Виктор Николаич! Забыл я тебе про него сказать: он же в трансформатор залез без нас! Как-то сам пронюхал, постучался, они его пустили. Я захожу, а он там. Уже читает книжку Алешке. Он две книжки умеет читать — «Три медведя» и «Кошкин дом». Наизусть все говорит, где нужно, странички перевертывает, а кажется, вроде читает! Гнать его нельзя, а то хуже — разболтает, так и остался с ними, да еще Алеше голову морочит. Говорит, что в «Трех медведях» дальше не написано, а он знает: будто потом медведи с девочкой помирились, и стульчик починили, и она с маленьким Мишуткой играла, а большие медведи их не трогали… Вот хитрюга! И на лотерею приплелся, три копейки у него есть… Собирался заячий хвост выиграть, а выиграл пряжку с якорем, но только без скобки, куда ремень продевать… начал расстраиваться, пришлось отдать ему заячий хвост — пусть… Потом приходит один изобретатель, электрик такой… Узнал, что у нас есть телефонная трубка и половинка от наушников, — пришел поглядеть. Обычно он никуда не ходит, все изобретает, как алхимик какой. «Это, говорит, подходящие мне предметы, я их давно ищу, их мне не хватает, чтоб доделать одно важное изобретение. Нигде я не могу достать также когти…» А денег у него, оказывается, нет! «Я, говорит, истратился, сделал большие покупки реактивов. Могу вам провести радио куда хотите, хоть на чердак, хоть в сад».
