Долгая ночь у костра (Триптих «Время драконов» часть 1) - Гусаков Сергей "СОМ" (версия книг txt) 📗

— Эскьюз ми, стал-быть...

: Кстати — грот до сих пор не имеет человеческого названия, а посему так и предлагаю назвать: “Пищеровы Конюшни”. Тем боле, что авгиевы лошадки тож под землёй пребывали – да.

— Не поддерживают. А до отвращения циничный Егоров ( хам необразованный ) говорит, чтоб я лучше работал. Да куда ж — лучше??? Я и так никому не мешаю. Да.

На самом деле, конечно, давно пора было навести порядок. Ведь Чёрт ногу сломит во всём этом барахле! И “ночные наблюдения”, столь милые уму, сердцу, совести и разуму нашего несостоявшегося карсто-гнома Пищера ( забыл дописать: в перечне три первых компонента смеси обязательно заходят за четвёртый, да ) просрали, как чайники, именно потому, что во-время под рукой ничего, кроме меня, не оказалось... SOS-тоявшийся ф’акт, да.

Так что — что ж! — покажем этим разгильдяям, как раки работают!...

— Точнее, Рыбы. Бо угораздило случиться меня на свет не только в данной стране, но и посреди марта месяца,— до сих пор так и не понял: во благо, или во зло?..

: “Придётся показать” — да.

... Как там друг Егоров острит — “Орнунг”? Знать бы ещё, что это может “значить”. У самого Сашки спрашивать бесполезно: если б знал, он бы это на нормальном языке изложил. Да. ‘По ряду причин на самом деле — или типа того, скажем; уж это точно, да. Значить.’

— Только не надо думать, будто я тут сижу, рассуждаю ( я стою ) — и ничегошеньки не делаю. Не надо гнать пены. Это я всё довольно мысленно излагаю — одновременно сражаясь с другом Егоровым в беспощадной борьбе за освобождение грота.

Я имею в виду — от бардака. Предлагаю, кстати, медаль соответствующую учредить: для награждения Сашки.

— За освобождение от кого? — не сразу доходит до Пищера.

— От Егорова,— объясняю ему “фо спешел”,— очень мешает.

— А ты его не чеши,— реагирует Пищер.

: Легко сказать — не чеши. Это тебе не Гондурас. Да.

— Вытряхиваю содержание транса на пол.

..: Сашка в состоянии, близком к обмороку. Или к экстазу,— сразу не разобрать. < ‘Обморок копчёный — да’ >

— Что ты делаешь,— кричит,— совсем с ума сошёл?..

: Это я ещё на человеческий перевожу — без брани и выкриков, да. И пытаюсь, соответственно, запихать всё это барахло — если не сказать круче, но я не Егоров — обратно.

: В транс.

— Тоже что-то не так, да. “Не нравится, значить”,—

Не нравится — не ешь.

“Никто и не ест” ( “Внимание, черепаха” ).

— Устраняюсь. Пробую изобразить помощь Пищеру < мысль о том, что гораздо эффектней вышепомянутую можно изобразить на соответствующем клочке бумаги, конечно же, первой приходит в мои соскучившиеся по подобному роду занятий извилины,— но и егоровских мозгов, по-моему, достанет для того, чтоб описать последствия... А потому изображаю Действием — а не отображением оного >. Только тоже: зря. Тоже что-то не так. Не угодил, “значить”.

У нас с Питом вещей поменьше — мы люди скромные, работящие; Питуля вон уже сколько всего наворотил и разгрёб, затем не понравилось нечто в содеянном — или совесть заела — и снова наворотил и снова разгрёб. Теперь сидит, уставясь восточным оком своим на свечу — и откровенно умирает от безделья.

: Бедняга даже не курит... Снимаю налобник в знак глубокой скорби и уважения, гашу свет...

— ЗАЙМИТЕСЬ ЛУЧШЕ ОБЕДОМ! — рявкает Пищер своим козлиным дребезжащим фальцетом. С его комплекцией проблематично пытаться издавать такие звуки: организма может не хватить — и что тогда?..

: Коллапс. “Старлесс” — имени Гены Жукова и Роберта Фриппа одновременно —

— “Сейчас здесь станет грязно”,— вспоминаю я подходящий псалом из Братьев С. и Т. Ругацких — в порядке ‘бесблатного бредубреждения’.

: Не доходит. Даже до Егорова не доходит — представляете??? Ну разве можно так отдаваться работе?!

— Хорошо,— говорю,— только вы все сразу таблетки примите.

— Какие таблетки? — профессионально реагирует Пищер. Но лучше б подумал прежде, чем переспрашивать, да.

— От отравления,— сообщаю я,— и от бешенства — на всякий случай. Мало-ли чего... Мне тоже жить охота, да.

— ВСЁ!!! — взрывается Пищер Указом Воветской Сласти,— с этой минуты употребление алкоголя в гроте прекращается.

— “И минеральной больше не проси!” — демонстрирует неплохое знание реостатовских программ Сашка. Почти не к месту, кстати.

— Можно, я выйду? — тогда говорю я.

— Зачем?

— Дурацкий вопрос. Поясняю, почти как для ментов: медленно и два раза.

— Ну раз в гроте, стало быть, того — нельзя... то, может, на вынос?.. То есть — я выходить буду...

— Я т-тебе выйду... — угрожающе шипит Пищер ( угу — гюрза...).

: Между прочим, похоже. Только ростом не вышел, да.

— “Над городом повис сухой закон!” — продолжает восторгаться Егоров.

: Чёртов эрудит — нашёл, чему радоваться...

— Тогда я брагу поставлю,— размышляю я, оглядывая наши запасы сахара. По-моему, хватит. Мысль о том, что можно попросту выкрасть пищеровский спирт, конечно, тоже приходит мне в голову — но не такой я даун, чтоб делиться ей с этим обществом. Да.

— Не пойдёт,— говорит Сашка,— без дрожжей не получится — воздух слишком стерильный. Да и холодно... Мамонт уже пробовал.

: Действительно — не Гондурас. И даже не Рио-де-Жанейро. И вообще: климат под землёй самый бестактный — сидеть холодно, работать жарко... Очень трудно соблюсти грань, чтоб не вспотеть.

— Особенно в такой компании, да.

: На этом антиалкогольная пропаганда в нашем гроте заканчивается.

— И слава богу.

Некоторое время работаем молча — Пищер возится с аппаратурой, Сашка разбирает и укладывает на полочки запасы жратвы — это дело он любит,— а мы с Питом сортируем бензин ( «доверь террористам бомбу»,— тут же заявляет Егоров и сетует на отсутствие в гроте каски и противоатомного ‘уежища’ ) и заправляем примус: из питовской, вялотекущей — бо совершенно-понятно, что первой в бой пускать надо именно её. А не початую в попыхах первого дня Сашкой,—

— А потом начинаем стряпать есть.

: Приготовление Пищи под землёй — это, я вам скажу, “тоже весчь”. То есть праздник. Обряд:

С жертвоприношениями — своего рода — конечно. Потому что вода сильно тратится — на мытьё посуды, к примеру; на мытьё картошки, варку... А ведь смертно жалко! —— жалко сливать — тащишь, тащишь её в грот чёрте откуда по шкуродёрам разным,— и что: в землю?! Нет, это не по мне; я предпочитаю, скажем, так: картошка чистится “всухую”, режется далее, как тебе надо — и слегка полоскается в кане; а пока полоскается, кстати, заодно можно и руки помыть, да; затем то, что порезано, варится в той же воде — да, а что? ведь она в ней же и мылась! — и добавляются туда ещё супец, кубик рубика блюённый и банка тушёнки в конце — уже открытая.

: У меня 100 % всего в дело идёт, да.

Называется “забульбень”. Сильная штука — она даже головную боль снимает: вмиг забываешь о головной боли...

Главное, перед употреблением банку из-под тушёнки выловить ( а то не всем удаётся объяснить её там присутствие, да ) и самому облизать, и растолочь твёрдые неизбежные фракции. Конечно, можно варить подольше — чтоб они все расползлись — но это дольше, да и подгореть может. Крику тогда с Егоровым не оберёшься — есть точно не будет. Да.

Ну, не нДравитЬся — как говорится — не ешь.

— ‘Никто и не есть’ ( ‘Вынимание черепахи’ ),— замечательный фильм, между прочим. Там есть один такой забавный момент...

: М-да. Пищер находит новую тему для возбуждения. А я-то думал, что на сегодня у нас всё позади —

: На этот раз его сильно беспокоят свечи. Подумаешь — свечи, как свечи.

— Сало, как сало,— говорю я,— чего его чесать?

: Никакого оздоровительного эффекта.

— Вот,— взволнованно сообщает всем Пищер,— у нас пять пачек свечей за 18 копеек и пять пачек — за 9.

... Ну-и-что?

— Наташа Ростова,— говорю, но Пищеру не до шуток. Ещё бы — такая Проблема!