Письмо на желтую подводную лодку(Детские истории о Тиллиме Папалексиеве) - Корнев Владимир Григорьевич
— Папалексиев, ты уже достал, ты как белое пятно на одежде, — бросил Матусевич.
— В смысле? — удивился Тиллим.
— В смысле, ты тут лишний.
Восьмиклассники старались поскорее отвлечься от леденящей кровь истории, хотя взбудораженное подростковое любопытство изнывало без ответа — что в ней правда, а что выдумка. Кто-то вернулся к прерванному разговору, кто-то достал книжку. Оля в наушниках уже слушала любимых битлов.
Тиллим увлекся страшно дефицитным, на всякий случай завернутым в газету журналом «Англия» с откровенным интервью Леннона на нескольких страницах.
— Ну, чего сидим инкогнито, а? Ого! Круто! Наш доморощенный Наполеон книжку читать изволит: «Как управлять Вселенной, не привлекая внимания санитаров»! — громко сострил Шурик, чтобы разрядить обстановку.
Весь салон покатился со смеху. Шурик, повернув голову на сто восемьдесят градусов и увидев фото первого битла крупным планом, скривился в презрительной улыбке:
— Что, бесноватым любуешься?
Тиллим встрепенулся:
— Саша, не всегда говори, что думаешь, но всегда думай, что говоришь. Тем более о таких вещах…
— Детская, наивная распахнутость души!.. Ты, Папалексиев, фантастически обаятельный идиот. Тебе сейчас нужен психолог, иначе потом понадобится психиатр…
Тиллим оторвался от чтения и напрягся, ожидая от «иностранца» какой-нибудь выходки.
— У меня ощущение, что ты едва родился, а я отрезаю пуповину и открываю тебе глаза на этот мир! Леннон твой вообще средней руки музыкант, и голоса у него, по сути, никакого — тоже мне бельканто… Просто хитрый, как все масоны! Душу дьяволу продал… Нужно же иметь хотя бы элементарное представление о каббале. Есть истина, которую знают только просвещенные, узурпировавшие систему управления миром. Если не знаешь, то слушай: Венера на небе раз в пять лет располагается в виде перевернутой пентаграммы, то есть пятиконечной звезды, вот тогда масоны посвящаются, выбирая себе новые имена, чтобы получить славу, успех и прочее. Так сделал когда-то Ульянов и стал Лениным, вот и Леннон тоже. Соображаешь? Ленин, Леннон — может, у тебя и со слухом плохо? Вот и весь секрет его бешеной популярности, а ты уши развесил, чуть не молишься на этого шута… Я понимаю, Наполеон — мой идеал! Масон высшей степени, всю Европу держал в руках, даже пирамиды египетские стояли перед ним по стойке смирно…
— Возмутительно интересная точка зрения! — Услышав горячий спор, к мальчикам подсела Юля и вставила свое словцо: — Ну, тебе-то не стать ни музыкантом, ни полководцем. Куда тебе, Шурик!.. Бонапарт был великим медиумом — читал мысли окружающих и знал их секреты!
— Что тут булькнуло? — презрительно бросил Матусевич. — Григорович, а ты чё сюда припёрлась? Тут мужчины разговаривают… Наполеон не простой медиум, он великий магистр, который познал торсионное поле…
— Что за поле такое? — заинтересовалась сидящая на соседнем ряду Наташа Плотникова. — Я слышала только про магнитное и гравитационное.
— Да вы еще совсем дети! — хмыкнул Шурик. — Слушайте и запоминайте! Для малограмотных, — он обернулся, посмотрев на Григорович, и назидательно продолжил: — Вселенная устроена так: есть минеральная жизнь, растительная, животная, человек. Но человек — не венец мироздания на этой интеллектуальной лестнице. Есть нечто, о котором знают только посвященные! А для таких, как Юля, — с пузыриками в голове, это нечто непознаваемо, как непознаваем для растения животный мир… — Тут Матусевич перешел на таинственный шепот: — Торсионное поле — поле сознания Вселенной! На примитивном уровне я вам попытаюсь объяснить. Это как выключатель: выключили — лампочка не светится, включили — что-то из нее потекло, кругом засияло. Стоишь не думаешь — голова «не светится», начал думать — голова «засветилась» торсионным излучением. Все наши мысли материальны, как и электромагнитные световые волны, а если мысли материальны, то что? — Матусевич обвел всех глазами. — Значит, их можно украсть! Вот великий магистр Наполеон и мог управлять этим полем, благодаря чему достиг высшего познания принципов глобального управления!
Теперь о том, как это происходило. Стоило ему пожать перед битвой руку парламентера, и все планы противника, все боевые операции оказывались у него в голове. Более того, с этого момента он постигал историю человека, мог думать как тот, зная его слабые места, и предвидеть все его действия. — Выдержав многозначительную паузу, так, чтобы его слышали все, Матусевич заявил: — Я пойду по стопам непобедимого Бонапарта, исполню священный алгоритм, заменю имя и стану Наполеоном современности!!! — Закончив тронную тираду, Шурик надменно обронил: — А что мне какой-то там Джонни из Ливерпульского порта?! Бездарность!
— Да все это бред сумасшедшего! — снова вмешалась Юля. — Поле какое-то придумал! Он вам еще и не такой лапши навешает: и что Бог на свете есть, и про мировой заговор… Люди выучили умные слова, и стало сложно определять придурков! Саша, ничто так не украшает человека, как дружба с собственной головой. Наполеон — это победитель FOREVER, а ты — просто Шурик…
— Иди, старушка, иди лучше отсюда — тебе слова никто не давал! — грубо оборвал «просто Шурик».
— Сердце, собирайся, чего с ним спорить, — рассудила Юля, заманивая в свою компанию Тиллима. — Нас тут не поняли! Мы уходим на Камчатку, да?
Папалексиев поднялся с кресла, но не потому, что его позвали.
— Ну вот, встал… Парируй! — распалился Шурик.
— Обрати внимание, — спокойно заметил Тиллим, — из сострадания не рискую тревожить твою неуравновешенную самовлюбленную психику.
— Это у меня с психикой не в порядке??! Да те, кто слушает битлов, и есть настоящие бесноватые со сдвинутыми мозгами! Ты видел, что на их шабашах творится? А я видел…
Тиллим уже едва сдерживался:
— Закрой рот, трепло! Не трогай имя Леннона!
— Я?? Имя Ленина??? — Матусевич, сделав огромные глаза, изобразил неподдельное удивление.
— Да хватит уже паясничать! Ты все прекрасно понял.
Шурик завелся еще больше:
— Ну и что? Что мне за это будет?! Войну объявишь, грозный полководец? Ха-ха!
— Только посмей повторить свои гадости о Ленноне, я тебя в окошко выкину! Не посмотрю, что ты каратист…
— И повторю, Тиля, повторю! — И тут Матусевич выкрикнул во всю глотку: — Леннон твой душу дьяволу продал!!!
Неожиданно мощный удар в левую стенку заставил автобус содрогнуться сверху донизу. Следующим, еще более сильным ударом «икарус» едва не смело с дороги — в заросли, в море. Удержав равновесие, он на миг застыл и под девчоночий визг тут же устремился дальше.
Когда в салоне погас свет и окружающий космический мрак пробрался внутрь, воцарилась всеобщая паника. Выведенная из музыкальной нирваны Оля наконец-то сняла наушники и недоуменно спросила:
— Что случилось?
Теперь вопили уже не только девочки, но и — увы! — большинство мальчиков, обычно демонстрировавших бесстрашие и закаленную волю. Словом, кричали все, срывая без того ломающиеся голоса, кричали так громко, что в этом паническом оре трудно было разобрать даже свои собственные слова. Взмахивая руками, как наседка, волнующаяся о цыплятах, крыльями, вопила и повидавшая всякое убежденная атеистка Людмила Николаевна:
— Господи, Боже мой! Да что же это такое?! Если Ты есть, спаси и сохрани детей!.. Ребята, я с вами!..
Ее слова, впрочем, потонули в общей разноголосице.
— О-ой, мамочки! Я н-не хочу! Не-ет!!! — топал ногами вцепившийся в подлокотники мальчик с зачесанной на косой пробор челкой.
Наташа Плотникова шепотом предположила:
— Может, это и есть торсионное поле?
— Девочка-вампир за нами пришла… — дрожащим, сразу ставшим тоненьким голоском в тихом ужасе блеял спрятавшийся за спинкой кресла Матусевич. — Сиринга?! Явилась!
— Ну что? Куда девался упрямый весельчак Саша Матусевич??! Нет! Это проклятье Леннона, — иронически многозначительно сказал Тиллим. — Отвечать нужно за свои слова.
Шурик из-за спинки испуганно посмотрел на того, с кем чуть не подрался минуту назад, и, по-прежнему дрожа, завопил:
