Приказ самому себе - Дьяконов Юрий Александрович (электронные книги бесплатно txt) 📗
На весенних каникулах был объявлен аврал. Спешно оборудовали военный кабинет, комнату для хранения оружия. Старшеклассники сооружали пирамиды для карабинов и автоматов, стеллажи, пособия. Мальчишки, как муравьи, тащили из длиннющего подвала всякий хлам, помогали оборудовать тир для стрельбы из пневматических и малокалиберных винтовок.
— Эх, наглядности мало! — пожаловался Петр Никитович.
— А что нужно? — спросил Зиновий. — Может, мы сделаем?
— Схемы нужны электрифицированные! Вам это не по зубам.
— Поч-чему же? — вмешался Женя. — Покажите. У нас ребята на детской технической станции всякое делают. Попробуем.
— Ну, ребята! — обрадовался военрук. — Если сделаете — в вашу честь дадим салют наций — двадцать один залп из орудий главного калибра! — и объяснил, что нужно сделать.
К первому апреля основные работы были закончены. Алевтина Васильевна, осмотрев все, удивилась:
— Ну и хватка у вас, Петр Никитович!
— Флотская, товарищ директор! — смеялся военрук.
В коридоре у военного кабинета повесили плоский ящик. Под прозрачным плексигласом — красочный рисунок пистолета-пулемета системы Калашникова в натуральную величину. Справа — столбец названий частей и два провода со штекерами. Один штекер втыкают в гнездо с названием части автомата, другим — притрагиваются к контакту на рисунке, где эта часть находится. Указал верно — в награду тебе мигнет красная звездочка. Ошибся — изнутри ящика недовольно рявкнет зуммер, что-то очень похожее на сердитое: «Нет! Нет!»
К ящику перед уроками и на переменах не протолкнуться. Шумит, смеется толпа мальчишек. Мигает красная звездочка. Рявкает зуммер. Крики: «Гляди! Три раза подряд угадал!.. Стас! Докажи „гэшникам“!.. Гля! Видали? Мы автомат не похуже вас знаем! Чего лезешь? Моя очередь!.. Эх, мазила! Ну, куда ты тычешь?! Это же приклад, а не магазин!..»
Мальчишки шестого «б» ходили довольные. Такую радость ребятам сделали. Это ничуть не хуже салюта наций.
После четвертого урока завуч отпустила шестой «б» домой. Заболела учительница рисования. Зиновий, Саша, Женя и Зойка вышли из школы вместе и остановились на углу.
— Красота какая! — оглядываясь вокруг, радовалась Саша.
— А воздух?! — сказал Зиновий. — Весной пахнет. Когда в школе, так и не видишь ничего, не чувствуешь.
— И фиалками пахнет, — добавила Зойка, — в парк бы!
— Стойте, братцы! В «Первомайском» же сегодня «Человек-амфибия»! — вспомнил Женя. — До начала еще час. Идем?
— А деньги? — спросил Зиновий.
— У меня есть. Вы бегите домой, а я куплю билеты, чуть перекушу, чтоб мама не ругала, и буду ждать у входа. Идет?
Все согласились с Женей. Занятия, шефская работа, пионерские дела так захлестнули, что они уже и не помнили, когда были в кино.
В отличном настроении Зиновий с Сашей шли по просыхающему тротуару. Весна уже в разгаре. Великан тополь ронял свои сиреневые сережки. Зиновий подхватил несколько на лету и повесил Саше на уши. Она смеялась, мотала головой и косила глазами на сережки.
Вдруг на другой стороне улицы Зиновий увидел Сазона с компанией. Радость сразу съежилась. В груди похолодело от недоброго предчувствия. Сейчас что-то случится…
Больше двух месяцев не встречался с ним Зиновий. И ни разу за это время страх не закрадывался в душу. Зиновий думал, что навсегда победил страх. Да и кого бояться? Дела идут хорошо. Его уважают мальчишки и не только своего класса. После того, как баскетболисты шестого «б» вдруг выиграли у сборной шестых-седьмых классов соседней школы со счетом 23 на 17 и 12 очков из них принес команде Зиновий, он целых две недели был самой популярной личностью на втором этаже… А октябрята вообще считали его самым сильным в школе.
И вдруг — опять Сазон. «Но я же решил! Я дал слово не бояться. Дал слово… Это стыдно. Стыдно!» — убеждал себя Зиновий, стараясь собраться, напрячь волю. Он хотел принять суровый, независимый вид. Но по мере того как все меньше шагов оставалось до Сазона, который успел уже перебежать дорогу и стать на их пути, решимости Зиновия куда-то улетучивалась, руки и ноги становились бессильными, непослушными, а на лице появилась жалкая заискивающая улыбка.
Он будто сквозь вату слышал, как продолжает смеяться и что-то говорить Саша, но не понимал ни слова. Он напрягал силы, чтобы согнать эту дурацкую улыбку. Даже потер рукой возле губ, но ничего не мог с ней поделать.
А Сазон уже в трех шагах. Надвинув на лоб мичманку, сунул одну руку в карман широченных брюк клеш, а другую спрятал за спину. Смотрит в упор немигающими глазами.
— Чо лыбишься, Шкилет?! Думаешь, длинный, так испугаюсь?
— Я ничего, — ответил Зиновий, продолжая улыбаться.
— Или думаешь, раз ты с девкой, так я не трону?.. А ну танцуй лезгинку!
— Отстань, Сазон! Мы же тебя не трогаем, — сказала Саша.
— Дай им, Сазон! Дай!.. Пусть танцуют! — кричали с той стороны улицы его дружки.
— А вот я трону! Сегодня вербохлест — бей до слез! — Сазон вздернул из-за спины руку с длинной красной лозой, усеянной пушистыми «лапками» почек.
Но Зиновий все смотрел на вторую руку, так и не вынутую из кармана. Опомнился лишь, когда лоза хлестнула по выставленной вперед руке. Он отскочил. Но Сазон ударил еще и еще. Ожгло шею и руки, которыми он закрыл лицо.
В том, что произошло дальше, Зиновий не отдавал себе отчета. Он закричал что-то несуразное и побежал прочь от Сазона, от своего позора, от рабского страха. Только на углу вспомнил: «А Саша?!» Обернулся на миг. То, что он увидел, обожгло сильней, чем лоза… Саша, вырвав лозу, обеими руками, яростно хлестала Сазона по рукам, по ногам, по шее. Сазон, крича что-то, перемахнул через загородку газона и помчался от нее через дорогу.
Вмиг оценив увиденное и ужаснувшись тому, что исправить, вернуть назад уже ничего нельзя, Зиновий ойкнул и, не разбирая дороги, понесся еще быстрей.
Что-то кричали вслед мальчишки. Но он не остановился. Влетел во двор. Увидел открытую дверь. Нет! Нет! Сейчас он не мог, не должен видеть никого. Даже маму… Пробежал в сарай, заперся на крючок. Без сил опустился на поленницу и сидел, качаясь из стороны в сторону, как от нестерпимой зубной боли, глотая слезы… Потом слез не стало, а он все сидел и думал, думал! Говорил сам с собой. Поклялся не отступать… и убежал. Сашу одну оставил… А Саша, девочка, не испугалась. Сазон сам убежал от нее… Разве можно завтра пойти в школу? Увидеть ребят? Сашу?.. Как же теперь жить?..
Он слышал, как прибежала Саша. Мама ответила, что Зиночка еще не приходил… Потом Саша пришла вместе с Женей. Звучали их громкие взволнованные голоса. А мама спокойно говорила, что он, наверно, зашел к кому-нибудь из мальчишек…
Стемнело. А он так и не принял решения. В дверь постучали. Он затаился. Но за стеной послышался спокойный голос мамы:
— Пора ужинать, Зиночка. Иди, — прошуршали по дорожке шаги, хлопнула дверь, и все смолкло…
За ужином мама ничего не спрашивала. Рассказывала о забавных случаях на работе. Советовалась с ним, как распорядиться деньгами скорой получки.
Зиновий сходил за папкой, забытой в сарае. Глянул на письменный стол и удивился. Посреди лежала раскрытая тетрадь с папиными записями. А чтобы она не закрылась, листы придавило тяжелое мраморное пресс-папье.
«Я же ее всегда в ящик прячу, — подумал Зиновий. — Неужели забыл? Нет. Вчера вечером клал на место… Может, мама?»
Через приоткрытую дверь кухни было видно, как мама моет посуду. Слышались негромкие слова песни:
Так ничего и не спросив, он стал читать строчки, написанные папиным угловатым почерком. Сначала было что-то о бригаде слесарей. Как лучше расставить рабочих, чтобы сборка шла чуть ли не вдвое быстрей… И вдруг глаза Зиновия, будто столкнувшись с преградой, дрогнули, а потом побежали по строчкам все быстрей. Дочитал отчеркнутый карандашом абзац и стал читать снова уже медленно, стараясь вникнуть в каждое слово:
