Долгая ночь у костра (Триптих «Время драконов» часть 1) - Гусаков Сергей "СОМ" (версия книг txt) 📗

: Кстати, о Пите. По-земному, через неделю у него будет День Рожденья... Не забудет-ли ГО доставить нам сюда к этому времени торт? Хотя в ГО у нас такие кремни, что сомневаться не приходится. Когда я попросил их слегка присыпать Чёрт-лифт — чтоб случайно мимо них кто к нам не пожаловал, и чтобы занять Сталкера с Сашкой на время ускоренной акклиматизации ( есть такое понятие в моём спортивном институте ) — они так расстарались, что когда я вернулся посмотреть, достаточно-ли это будет выглядеть для вышеперечисленных орлов, всерьёз усомнился: сможем-ли мы вообще теперь отсюда выбраться... Без экскаватора и отбойных молотков.

: В общем, в ГО у нас ребята серьёзные. Собственно, это ведь наш дублирующий состав: случись что со мной — вместо меня в подземной части эксперимента принял бы участие наш Великий Поэт и Программист Сэр Генка Коровин ( «Поэтом можешь ты не быть — но Программистом быть обязан!!!» — рявкнул как-то на него Егоров при всех, когда Генка, по первоначальной своей неопытности, “вырубил” половину их ВЦ в первый месяц работы ); самого Сашку в случае сходных обстоятельств заменил бы Хомо, которому временно доверено употребление в нуждах эксперимента нашего институтского “рафика”; Сталкера — друг его бурного интеллектуально-подворотенного детства Керосин,— кстати, напарник нашего Пита по у-шу: мир оказывается тесен для довольно ярких личностей,— ну а Пита при необходимости мог бы заменить самый молодой участник нашей авантюры Борька-Сапёр < здесь, понимаю, необходимо заметить, что “заменить” значит: заменить количественно. Относится, безусловно лишь к паре Пит/Сапёр,— в остальных парах баланс сил и возможностей примерно равный >,—

Но — слава Богу, и к очевидному сожалению Коровина, Хомо, Керосина и Сапёра — заменять никого из нас не пришлось, а посему они вчетвером сидят сейчас наверху в палатках примерно в 25 метрах известняковых и прочих пород над нами, называясь при этом ГО — что должно означать “Группа Обеспечения” ( Сталкер по этому поводу не без злорадства заметил, что «печения им не положено по штату» ),—

— и они ‘обеспеченивают’ некоторые наши надобности, включая своевременную доставку в Межкафедральную лабораторию ( главного официального хозяина этого нашего мероприятия ) того, что туда требуется своевременно доставлять от нас. < Пошло тестирование, совмещённое с биопробами — и Хомо каждое наше “утро” гонит на “рафике” в домодедовскую больницу — с их лабораторией достигнута договорённость о своевременном анализе наших урины и гемы,— в Малаховку он же отвозит результаты этих исследований >,—

— Ну и оттуда — из Малаховки — также,— полагаю я, имея в виду упомянутый торт, а также свежезаряженные аккумуляторы для налобников и аппаратуры.

«Главное,— вдруг снова не к месту думаю я,— успеть довести всё до конца».

: “Добежать бы, добежать бы — до придуманной державы, до восхода янтаря...” — вспоминается строка Гены.

: Мы живём в темноте на дне огромной платоновой пещеры. И не видим выхода, не видим пути — лишь чёрные крылья ночи сжимают в точку тебя, твоё — наполненное тобой — пространство. Но где-то в глубине, за поворотом, горит костёр — волшебный загадочный огонь — и отблески этого света время от времени ложатся на свод над нашими головами. Миллионы лет уже сидим мы в темноте ночи у этого костра. Я хочу встать — и подойти ближе. Только бы никто не задул пламя.

Только бы ночь — страхом своим и крыльями — не затянула мне горло.

— “Добежать бы, добежать...”

: Ведь если не мы — то кто?

Впереди — вечность.

Но почему-то хочется именно сейчас:

— И именно нам.

: Может от того, что меня с этим камнем связывает не вечность — а нечто, гораздо большее.

: “Один только Дух, коснувшись глины...”

— Помните?..

ГОЛОС ТРЕТИЙ — “ЧТОБ НЕ ПОГАС КОСТЁР У НАС...”:

: Скандал, вызванный разбирательством по поводу завала Чёрт-лифта, плавно выдыхаясь, подходит к концу. Буря в стакане на корабле, поднятая во время шторма мной и Сталкером ( Пит сачканул от боевых действий, прикрывшись каким-то непосильным простому смертному, типа меня, трудом в дальней части ЖБК ), заканчивается вынесением ( и внесением ) вотума передоверия Пищеру; и Пищер приговаривается — в качестве наказания, и это очень тонко — к продолжению исполнения несения своего бремени Главного Моховика-Затейника, а также — в качестве награды за всё пережитое мной и Любером — присуждается к ордену Жопы Превосходной Степени Верхней Ступени Раздвижной Пожарной Лестницы Останкинской Теле-Ебашни, с правом с’ношения его под штанами в очевидном месте и обращением “Комар-Жопа”,—

— Можно и просто “жопа”. Потому что мог бы, свинья, честно сказать: ребятки, требуется хорошо повкалывать — вашей же акклиматизации пользы ‘бля’ — и так далее... Но не умеем мы честно.

: Глядя в глаза.

— Хотя: Пути Начальства неисповедимы. “Не дано нам постичь своими запутанными лабиринтами извилин хайвэя начальственной мысли” — из Майн-Снова-Брудер-Диоген-Спинозы-Зенона-Сталкера...

..: а может, он просто прав. Так и надо было — как там в песенке: “чтоб не погас у нас костёр, веток подбрось...” Ну, а теперь можно и погреться в его пламени. И то, чем мы вынуждены ‘занимаяться’ уж четвёртый день, после хлопот и пахоты первой недели кажется нам ‘застуженным после воя отдыхом’ ( ага: Майн Малер Сталкер уже намалевал несчастного такого спелика, опутанного проводами а’ля’Сифр в каске с надписью “ОТДЫХ” ). Хотя — честно говоря — все эти тесты и самоистязания, включая слив личной, далеко не излишней в моём организме, крови ( и прочего: вдруг там сахар найдут?! ), мне настолько не по душе, что пусть о них лучше Зайн Либер пишет: раз нарисовать сподобился... < Для гиперреалистичности изображаемого порыскал некоторое количество колов времени по ЖБК — и нашёл раритет: каску с апокрифической надписью “ТРУД”; с неё и срисовывал. >

А мне — в лом.

: В “толстый-толстый проволока...”

— Кстати: “ещё раз о костре”,—

: “Ещё раз про любовь, да” — как, вероятно, обязательно бы уточнил Либер,—

— О любви к сказкам, я хотел сказать.

: Пищер установил правило — каждый вечер после ужина мы все рассказываем по “сказке” — на ночь, значит: этакое “спокойной мочи, старыши”. То есть что-нибудь о чудесах наших подземных.

Сталкер, разумеется, вначале был против — но потом увлёкся, и из него попёрло... По-моему, он просто брешет, издеваясь над нами. А Пит — в свою очередь — как-то очень своеобразно на всё это — я имею в виду сталкеровский трал — реагирует. Вот только трудно описать, как. Своеобразно — самое точное слово. Пищер же откровенно от всего этого балдеет. Сдаётся мне, он это специально затеял — тоже завал, только психологический. Ну да ладно: начальству завсегда было виднее. Даже хорошему. Собственно, что такое “хорошее начальство”? Это мёртвое, как обязательно бы вероятно сострил Майн Любер. То есть спящее своим начальственным мёртвым сном. Или в нигде пребывающее — отсутствующее напрочь, значит. Нам вообще без начальства в голове завсегда хорошо...

: Впрочем, чего это я? Пусть Сталкер сам обо всём этом и пишет. Он у нас талантливый, “да”. В смысле — языком чесать.

А я отстраняюсь: это не по мне. Мне, пожалуйста, конкретную деятельность подавай. В крайнем случае — работу: мон шерсть, значит.

... ‘Таким вот образом’ жизнь наша тут вступает в свою вторую — как в игре в “мандавушку” — позиционную стадию. На грани скуки то есть: на поле все вышли, все выставились, и начинают потихоньку друг друга кушать. Сидишь целый день в гроте безвылазно, обклеенный датчиками, как стена — обоями, и с тоской гадаешь о том, сколько же разных ‘дисредтаций’ и ‘зарытий’ сделают на тебе “убивцы в белых халатах” — там, наверху. Одно развлечение: проснувшись, пробежаться до Палеозала, брякнуть наверх в лагерь по установленной линии “связи” ( ха — связи! Это даже не телефон, а единственная кнопка звонка: мы звоним, и наверху все вздрагивают и просыпаются, и срываются к нам вниз — какое бы ‘бремя суток’ у них там ни было ),— так вот: брякнуть, то есть минуты две-три подержать эту кнопку нажатой, представляя, как они там матерятся, не в силах вырубить мою сирену, одновременно втискиваясь в комбезы с похмелья,— а быть может, и в самый разгар послеужинного “принятия” — и летят, вышибая крепи замками, а замки — головами, к Чёрт-лифту, сломя то, чем вышибают мозги, то есть замки,— и тем временем нассать полную именную бутылочку в компании Пита, Любера и Пищера, сдать кровь ( мерзкая процедура, ничего не скажешь ) в соответствующие пробирки с физразбавителем, или как его там; установить всё это стекло в специальный кофр, опечатать пищеровской печатью —