Неприкосновенный запас - Яковлев Юрий Яковлевич (чтение книг .TXT) 📗
- Стоп! - скомандовал Карелин.
И его команде подчинились все: погасли прожектора, задвигались люди. Даже поезд послушался его. Остановился.
- Дубль? - оператор вопросительно посмотрел на Карелина.
- Дубля не будет, - сказал режиссер. - Ты молодец, Инга! Сыграла отлично.
- Ничего я не играла, - призналась девочка. - Я просто вспомнила маму...
- Да, да, - Карелин положил на плечо руку. - Ты и не должна ничего играть... Тебя кто-нибудь обидел?
Инга вздрогнула от этого вопроса. Слезы высохли. Девочка исподлобья посмотрела на Карелина и сказала:
- Меня никто не обижает. Никто!
Поезд медленно возвращался на свое место.
- Что я говорила! - радовалась Вика. Она вся сияла, словно режиссер хвалил не Ингу, а ее саму. - Талант! Характер! Можно сказать, фильм в кармане!
Потом они шли по пустому перрону. Вика обнимала девочку и приговаривала:
- Ты у меня молодец! Оправдала. Понимаешь, они сначала хотели Брусничкину. Смешно сказать. Брусничкину! Таких, как Брусничкина, я им каждый день могу приводить. А ты - типаж! Характер! Мы им еще покажем, Инга! Мы еще прогремим на всю страну!
Когда Вика выговорилась, Инга спросила:
- Вы не знаете, когда надо класть морковку в суп, когда закипит или раньше?
Вика удивленно посмотрела на девочку:
- Я никогда не варила суп. Все некогда. На ходу перехвачу в буфете... Зачем тебе суп... с морковкой?
8
Несколько дней подряд поезд отходил и тут же возвращался. Хоть бы нашелся один такой поезд, который увез бы Веру. Но поезд слушался не начальника станции, а режиссера.
Инга почти не разговаривала с Верой. Смотрела на нее дичком, выпускала все свои ежовые иголки. Она исколола артистку этими "иголками", и однажды в перерыве между съемками Вера вошла в вагон, где отдыхала съемочная группа, распахнула дверь в купе Карелина и сказала:
- Павел, я больше не могу! Ищи другую актрису! Она ненавидит меня. У нас с ней ничего не получится.
- Может быть, ты сама недолюбливаешь Ингу? - спросил Карелин и внимательно Посмотрел в глаза Вере.
- Я расположена к ней. Но у меня не хватает сил. Мне кажется, я бьюсь о каменную стену. Она смотрит на меня враждебно. У нас с ней несовместимость. Ты знаешь, что такое несовместимость? Когда кровь одного человека не спасает, а губит другого... Может быть, попробуем Брусничкину, пока не поздно?
- Ты же знаешь возможности Брусничкиной, - сказал Карелин и поморщился.
- По крайней мере она все сделает как надо. Скажут: "Поцелуй маму", повиснет на шее.
- Она повиснет, - недобро повторил Карелин. - Но она неестественна. А Инга - личность.
- А если эта личность издевается надо мной?
- Мы, конечно, посмотрим Брусничкину... но не уверен, - мрачно сказал режиссер. И вдруг спросил: - Ты помнишь, как твоя мать вернулась с фронта?
- Помню. Я не узнала ее. Я заплакала.
- Может быть, Инга тоже еще не узнала тебя?
Вера вопросительно посмотрела на режиссера. Но тот больше ничего не сказал. Вышел из купе и плотно закрыл за собой дверь. Вера уронила голову на грудь. В слишком далекое путешествие посылал ее Карелин на поезде, который отходит и тут же возвращается...
Когда мама вернулась с войны, Вере было четыре года и она жила у тети Иры. Она совсем забыла про маму, когда в дом, опираясь на палку, вошла чужая женщина, похожая на солдата. Она прижала Веру к колючей шинели. Вера вырвалась, заплакала и побежала к тете Ире искать защиты. Она так и не подошла к женщине-солдату.
Но когда мама, сломленная усталостью, прилегла на диван и уснула, маленькая Вера опасливо приблизилась к ней и стала разглядывать спящую. Она коснулась ладонью коротко подстриженных волос, погладила грубую мужскую рубашку с завязочками на груди. Вдруг мама стала тихо плакать. Тихо всхлипывая, она плакала во сне. Наверное, ей приснилось что-то страшное. Маленькая Вера растерялась, не могла взять в толк, что делать. Потом она села рядом и стала нашептывать: "Не бойся, я с тобой. Не плачь..." Голос девочки проникал в глубины сна, и незнакомая мама перестала всхлипывать, затихла. Маленькая Вера почувствовала усталость. Прислонила голову к подушке и накрылась шинелью.
Шинель покалывала щеку, как сухая травинка, и от нее пахло перегретым на солнце сеном. От этого тепла в сердце девочки неожиданно оттаял, забился серебряный родник дочерней любви, и она крепко прижалась к плечу матери. И так они спали, закрывшись одной шинелью.
Вагон качнуло. Поезд медленно пополз на свое рабочее место. Вера очнулась и посмотрела в окно. Ей показалось, что она возвращается в родной город после долгого отсутствия.
Перед тем как уехать со съемки, Карелин подозвал Вику.
- Завтра к десяти часам привези на студию Брусничкину, - сказал он.
- Брусничкину? Зачем?
- Это уж мое дело. Ты привези.
- Но ведь Инга талант, личность. Такие девочки на улице не валяются.
Вика пылала. Как будто речь сейчас шла не о посторонней девочке, а о ее близком человеке, которого она любила, верила в него.
- С ней что-то происходит... Но это пройдет. Вот увидите, пройдет... - убеждала она режиссера.
- Посмотрим, - сухо сказал Карелин. - А Брусничкину ты завтра привези.
И он ушел.
Вика стояла одна на перроне, который постепенно из съемочной площадки превращался в настоящий вокзал. Появились пассажиры, носильщики покатили свои тележки. Подали настоящий поезд. А Вика стояла посреди этого людского водоворота, и ей казалось, что идет съемка, большая, бесконечная съемка, а Инги нет.
9
В тот же день Вика очутилась перед двухэтажным зданием с вывеской "Ветеринарная лечебница".
Она решительно открыла двери и вошла внутрь.
Здесь в коридоре сидели люди с больными животными. Собаки лежали на полу у ног, кошки выглядывали из сумок, ежи сухо шуршали в корзинках. Какой-то старичок держал на коленях клетку с огромным попугаем. Попугай тревожно посматривал по сторонам, и из его тесного горла вырывалось одно-единственное слово: "Табак!"
Вика прошла по коридору и неуверенно остановилась перед дверью с табличкой: "Ветврач Орлов". Дверь отворилась, и оттуда вышла девочка с огромным котом. Она прижимала кота к себе, а лапа у него была забинтована.
