Мушкетер и фея (сборник) - Крапивин Владислав Петрович (электронные книги без регистрации .TXT) 📗
— Не отпусти его! — забеспокоился Симка. — А то спикирует… из одной больницы в другую.
— Что ты, я крепко держу.
— Мама, я вчера забыл спросить… Соня оставила адрес? Она обещала…
— Оставила, конечно.
— А ты ей наш адрес дала?
— Дала, дала, не волнуйся…
— Мама, ты брось мне записку с ее адресом.
Мама с Андрюшкой исчезла и через полминуты бросила из окна свернутый листик. Фуражка слетела с задранной Симкиной головы. Симка поймал записку в ладони, сунул в кармашек. А фуражку поднял из подорожников.
— Зачем ты все время таскаешь на голове этот утиль? — страдальчески спросила мама.
Симка ходил в фуражке не все время, но, когда шел в больницу, надевал обязательно. Сидела у него внутри такая тайная примета: если он в фуражке, значит, с мамой и Андрюшкой все будет в порядке. Но маме он объяснил иначе:
— Я в ней похож на адмирала Нахимова.
— На беспризорника ты похож… Посмотри, какой аккуратный мальчик с тобой рядом.
Мик стоял не рядом, а шагах в пяти, деликатно так. Постукивал мячом о тротуар и был как бы сам по себе, чтобы не мешать разговору. Симка взял его за руку, подвел ближе под окно.
— Мама, это Мик. То есть Митя. Мы познакомились вчера.
— Здрасте… — неловко сказал Мик и стал гладить мяч.
— Здравствуй, Митя, — улыбнулась мама аккуратному мальчику, а наблюдательный Андрюшка выговорил:
— Квасный мяць.
— Мы будем строить телескоп, — сообщил Симка.
— Очень хорошо, что не пушку. Надеюсь, это не вызовет погром в квартире?
— Мы будем его делать у нас на дворе, — стеснительно объяснил Мик.
— Мама, когда вас наконец выпишут? — с легким стоном спросил Симка.
— Я же говорила: врач обещал, что в понедельник. Если все будет нормально.
Симка торопливо поправил фуражку — чтобы «все было нормально»…
Когда шли обратно, Мик озабоченно спросил:
— А почему твоя мама сказала про погром в квартире? Может, ей показалось, что я… пират какой-то?
— Ты?! Да она же наоборот! «Смотри, какой аккуратный мальчик»…
Наверно, Мику почудилось, что Симка усмехнулся в душе.
— Я только сегодня с утра такой! Мама утром пришла к нам с дедом, принесла выстиранное белье и меня заставила надеть все чистое. Говорит: «Побудь хоть полдня приличным ребенком». — Мик хихикнул. — Я согласился… на полдня. Видишь, пригодилось…
Недалеко от дома повстречался Фатяня. В белой рубашке и поглаженных брюках.
— Зуёк, наше вам! Ты как по заказу! Только подумал о тебе, а ты навстречу… Дело есть…
— Небось опять палец макать? — независимо, как равному, сказал Симка. Он хотел пошутить, но оказалось — угадал.
— Понимаешь, сегодня опять такой день… ответственный…
— Ты же говорил, что всё решилось уже!
— Решилось, да не все. Нынче новичков распределяют по отделениям. Одних на слесарно-токарное, а других на монтаж двигателей. С монтажного, если дальше учиться, можно попасть в судовые механики, в плавсостав…
— Макну. Ты, Фатяня, не сомневайся… Мы вдвоем макнем. — Симка подтянул Мика ближе за лямку. — Фатяня, это Мик.
— Мик, физкульт привет, — Фатяня кривовато, но без насмешки, даже просительно улыбнулся незнакомому аккуратному мальчику.
Когда они с Фатяней разошлись, Мик осторожно спросил:
— А чего макать и куда?
Симка объяснил.
— Конечно, это, наверно, предрассудок, но, может, иногда все-таки помогает. В прошлый раз помогло… Но ты не макай, если не хочешь.
Мик хотел. Он сказал, что два обмакнутых в чернила пальца дают в два раза больше шансов на успех. И когда пришли к Симке домой, он вслед за Симкой добросовестно запихал мизинец в чернильницу. А когда вытащил, уронил темно-лиловую каплю на край белых штанов.
— Влетит? — озабоченно спросил Симка.
— Хы! Если бы мне каждый раз влетало за измазанные штаны…
Когда в сарае вытаскивали из-за дровяного штабеля дров квадрат фанеры, Мик посадил на штаны несколько смолистых пятен, а у рубашки оторвал пуговицу. Зато с делом справились быстро.
Фанерина была тонкая, но прочная, с ничуть не разлохмаченными краями. Ее зимой подарил Симке дядя Миша, и Симка на ней с братьями Авдеевыми и Стасиком Юхановым катался с обледенелого спуска в логу. Катались лихо, но фанера осталась почти как новая…
Потащили фанеру через двор к логу. Кроме того, Мик не расставался с мячом, а Симка нес линзу, из которой предварительно вылил воду. На краю откоса фанеру раскачали и пустили вниз. Она, желтея на солнце, полетела, как громадный осенний лист, и спланировала на берег Туреньки.
Симка и Мик «спланировали» следом. Не разуваясь, поволокли фанеру по руслу — держали ее за углы, а другой край при этом окунался в воду. Ну и пусть! Все равно размачивать…
Мик вдруг вспомнил:
— Я у тебя на столе книжку видел, «Тони и волшебная дверь». Она про что?
Симка смешался на секунду. Но ничего скрывать от Мика не хотелось. Наоборот, хотелось поделиться тайной. Как с Соней…
И Симка поделился. И добавил:
— Ты, если хочешь, почитай, но никому про нее не говори…
— Я никому… Я понимаю, могут быть неприятности… У деда были ого какие! Он, когда преподавал сопромат в институте, поехал со студентами на картошку и там прочитал у костра запрещенное стихотворение. Его чуть из партии не выгнали и с кафедры уволили. Он потом до пенсии работал уже не доцентом, а в конторе «Вторсырье»… Сим, но ты про это тоже никому!
— Ни одной живой душе!
Теперь они оказались связаны тайнами. Это был уже своего рода союз…
Размочить фанеру решили прямо в ручье — так было проще всего. Уложили ее на песчаное дно (во всю ширину русла). Симка стоял на фанере, чтобы не всплывала, а Мик натаскал с мусорной кучи кирпичные обломки. Завалили ими пытавшийся приподняться лист. Выбрались на поросший одуванчиками бережок.
Симка вылил из раскисших башмаков воду.
— Интересно, долго ли этой штуке надо размокать…
— Я думаю, хватит времени, пока мы всё будем готовить, — рассудил Мик.
Поднялись по откосу на двор к Мику.
У сарая лежал штабель непиленых бревен. Выбрали самое большое — длиной метра полтора, толщиной сантиметров двадцать. Поднатужились, спихнули с верха в траву. Теперь предстояло очень трудное дело: взвалить эту махину на козлы для пилки дров (они стояли здесь же, неподалеку).
Симка и Мик ухватились за один конец бревна, приподняли. Но тут же Мик шепнул:
— Бросай…
Бревно плюхнулось (чуть не на ноги!). Мик быстро сел и потянул Симку:
— Садись! Мама идет…
Появилась его мама. Молодая, красивая, с разноцветным зонтиком.
— Мама, это Симка, — быстро сказал Мик.
Симка, вспомнив уроки Норы Аркадьевны, встал.
— Здравствуйте.
— Здравствуй… наверно, Сима, а не Симка, да?
— Можно как угодно, — покладисто сказал Симка.
— А чем это вы занимаетесь, молодые люди?
— Мы будем строить телескоп, — поспешно разъяснил Мик.
— Боже правый! Из этого бревна?!
— Из фанерной трубы, мама! На бревне мы просто отдыхаем.
— Видимо, от многотрудных дел… Дмитрий, почему ты опять такой встрепанный и пятнистый? Я недавно пыталась превратить тебя в нормального сына. Посмотри на Симу, он не в пример аккуратнее тебя.
Помятый и перемазанный не меньше Мика, Симка не удержался, фыркнул. Мамы были в чем-то похожи…
— Митя, я спешу на репетицию… Желаю успеха, друзья мои. И постарайтесь не превращаться окончательно в неандертальцев.
— Неан… нендертальцы ведь не строили телескопов, — осторожно напомнил Симка.
— Тем более!
Когда она ушла, Симка спросил:
— Твоя мама артистка?
— Да. Она выступает с рассказами в филармонии и на радио. Недавно была передача, мама читала рассказ «Корзина с еловыми шишками». Это про дочку лесника и про композитора Грига. Он жил в Норвегии…
— Я знаю…
Грига любила мама. Она всегда звала Симку, когда по радио играли его музыку.
