В глубине Великого Кристалла-2 - Крапивин Владислав Петрович (читать книги полностью без сокращений .txt) 📗
- Да не влюбленная я... - грустновато сказала Юля. - Влюбленность - это так... ну, легонькое что-то. А у нас как-то все по-другому. Мы даже на свидания толком не ходили.
- Ладно, сами разберетесь, что там у вас, - откликнулся Фаддейка. - Ты завтра позвони. Юрий уже, наверное, дома, на каникулах.
- Ой, конечно... Фаддейка, а ты покажешь Ксенино письмо?
- Ну... то, что про Юрочку твоего, покажу. Там ведь не только про него.
- На-адо же! - не удержалась она. - Про что же еще?
- Некоторые такие любопытные...
- Ах, простите, пожалуйста, сударь... И когда это у вас с ней успели тайны завестись?
- Да ладно, ладно, - усмехнулся он. - Все покажу, ничего там такого нет. Ты уж испугалась...
- Ох и нахал ты, Фаддей!
Он не стал насмешничать и огрызаться, а объяснил серьезно:
- Там еще про разные морские дела. Ксеня-то в парусной секции занимается... Юль, а Юрин "Крузенштерн" в операции "Парус" первое место занял. У Юры теперь золотая медаль есть победительская. Им всем дали, английская королева вручала.
- Ой, правда? До чего интересно...
- Ага... Только там и плохое было...
- Что? - сразу встревожилась она.
- Во время тех гонок одно судно погибло. Английская шхуна "Маркиза". Ее шквалом перевернуло. Семь человек спаслись, а двадцать погибли. И капитан погиб, и его жена, и сын...
Юля шла молча. В своей радости она не могла полностью ощутить горе из-за утонувшей "Маркизы". Умом понимала, что это ужасно и горько, но настоящей боли не было. Что поделаешь, так уж устроен человек. В мире каждый день гибнет множество людей, и страдать за каждого не хватит никаких душевных сил. И все же Юле было неловко - перед Фаддейкой. Он-то, кажется, печалился из-за погибшей шхуны всерьез. Может быть, потому, что был он потомком отважного моряка?
Или потому, что однажды с высоты взглянул на спящую Землю и на миг ощутил тревогу за каждого человека? И сказал себе: "Может быть, я капелька каждого из них?"
А может быть, его беспокоила и печалила не только горькая судьба незнакомой английской шхуны? Что-то еще?
Фаддейка - погрустневший, неулыбчивый - шел и будто прислушивался к дальним голосам и звукам - тем, которые он один различал в тишине окраинной улицы.
Так разведчик в пустом поле чутким ухом ловит шелест пролетевшей птицы или дальний-дальний топот коня...
...Стан, лежавший в песках вокруг крепости тауринов, поредел. Каменные хижины и шалаши остались, но кибиток и фургонов теперь почти не было. Многие воины вернулись в свои поселки и в столицу иттов, что стояла на границе Песков и Леса. Многие работали на починке Западной стены. Кое-кто ушел в крепость и поселился там. Таурины не спорили, у них в городе осталось мало мужчин.
...Маршал иттов Фа-Тамир, князь тауринов Урата-Хал и полковник легкой конницы Дах ехали по расчищенной от песка дороге, что широким кольцом опоясывала крепость. Подковы отчетливо стучали по плитам. Эхо разбивалось о серые стены и замирало над красными дюнами. Позванивала сбруя, фыркали кони. Потом в эти звуки вмешались другие - непривычные, незнакомые хмурому пустынному миру под фиолетовым небом: сверху, из-за гранитных оборонительных зубцов, долетели звонкие перекликающиеся голоса и смех. Над краем стены всплыли три воздушных шара - ярко-желтый, розовый и пестро-полосатый. Каждый в поперечнике не меньше воинской сажени, что равна древку тяжелого копья. Судя по блеску, шары были из шелковой бумаги, которой таурины оклеивают стены в богатых домах. Снизу качались на шнурах плошки с горящим маслом.
- Что это? - с удивлением и улыбкой спросил Фа-Тамир.
Улыбнулся и князь:
- Дети забавляются, маршал... Они привыкли к миру быстрее взрослых и радуются каждый день. Все улицы теперь в их власти... Дети вспомнили старые игры, устроили на площади театр из старых шатров, а к весеннему цветению каменного кактуса готовят праздник с масками и факелами...
Опять раздались веселые крики, и еще один шар - алый, с разноцветными звездами - пошел вверх, прямо к маленькому лучистому солнцу.
- Пусть играют, - сказал Урата-Хал. - Может, и мы, глядя на них, скорее привыкнем к тому, что жизнь теперь безопасна.
- Не совсем безопасна, князь, - вздохнул и нахмурился маршал. - Вы и сами знаете, что недавно дикие всадники опять напали на парусный караван...
- Да, знаю... Ваши песчаные волки никак не успокоятся.
- Они не наши, они вне закона, это вам известно, Урата-Хал, - резко ответил Фа-Тамир. И, почувствовав неловкость от этой резкости, перенес недовольство на полковника: - Я удивляюсь, Дах, что твои всадники до сих пор гоняются за Уна-Туром, как слепой шакал за юркими ящерицами. А ты говорил, что вы знаете в песках все дороги.
- Уна-Тур схвачен, маршал, - неохотно отозвался Дах.
- Да?! Когда же?
- Сегодня утром, маршал. Часть людей его ушла, но Уна-Тура и трех волков поймали.
- Где он? Я хочу поговорить с ним, прежде чем его вздернут на копья.
- Простите, маршал. Я готов к вашей немилости, но... мои люди изрубили пленников.
Фа-Тамир осадил коня и в упор посмотрел на старого полковника. Дах сидел в седле, согнувшись и опустив голову.
Фа-Тамир медленно спросил:
- Я правильно понял? Сперва схватили, а потом... изрубили? Безоружных?
- Да, маршал. Я не смог удержать их...
Фа-Тамир сказал без гнева, скорее пренебрежительно:
- Зачем эта дикость? Особенно теперь, когда нет войны... Или твои всадники, Дах, превратились в таких же зверей, как волки Уна-Тура?
- Я... - начал Дах, но Фа-Тамир повысил голос:
- Или в сотнях легкой конницы уже нет повиновения и порядка?
- Есть повиновение и порядок, маршал... Но на этот раз я не успел... Воины кинулись на волков сразу, когда увидели, что они сделали с мальчиком...
- С мальчиком?
- Да... Волки поймали мальчика-таурина, который на рассвете пошел в пески ставить силки на кротов.
Князь Урата-Хал встревоженно поднял голову. Дах говорил, не решаясь взглянуть на него:
- Уна-Туру было известно, что мальчик знает подземный ход из песков в крепость. Они хотели, чтобы он показал... Думали во время праздника ворваться в город и устроить резню. Им ведь не откажешь в дикой дерзости, особенно сейчас.
