В глубине Великого Кристалла-2 - Крапивин Владислав Петрович (читать книги полностью без сокращений .txt) 📗
- Мальчик не выдал? - тихо спросил Урата-Хал.
- Мальчик не выдал, князь.
С полминуты всадники ехали молча.
- Почему же в городе никто не знает об этом, даже я? - сумрачно спросил Урата-Хал.
- Утром мой гонец не нашел вас в крепости, князь. А без вашего позволения он не решился никому сообщить печальную весть. Хотел сказать только матери мальчика, но узнал, что две недели назад она умерла... Может быть, и к лучшему князь. Ее горе было бы страшнее смерти.
- Значит, вам известно имя мальчика?
- На его маленьком кинжале было выбито тауринской клинописью: "Хота Змейка".
- Ххотаа, - с акцентом повторил Урата-Хал. - Мальчика мы похороним в храме Звездного Круга, где лежат великие предки
тауринов. Его именем матери будут называть своих первенцев.
- Простите, князь, - сумрачно проговорил Дах. - Мы не знали, что мать мальчика умерла, и боялись, что она увидит, как волки обошлись с ее сыном. Мы похоронили его в песках, у приметного камня, по тауринскому обычаю - в воинском плаще и с кинжалом.
- Ну что же... - Урата-Хал помолчал и снял шлем. То же сделали оба итта. Князь тауринов сказал им: - Наш обычай не велит беспокоить тех, кого уже приняли пески. Пусть мальчик лежит там. Каждый из тауринов принесет на его могилу большой камень, и вырастет курган выше самой высокой колокольной башни...
- Итты принесут тоже, - отозвался Фа-Тамир. - Прими нашу печаль, князь...
Урата-Хал медленно кивнул и вдруг сказал непонятно:
- Может быть, есть в этом знак судьбы.
- Какой знак, князь? В чем?
- В том, что прекратил эту войну ребенок, и последней кровью этой войны была тоже кровь ребенка... Может быть, судьбе достаточно этой жертвы, и она будет милостива к людям?
- Люди сами делают свою судьбу, - возразил Фа-Тамир. - И люди есть всякие. Остатки сотни песчаных волков будут еще долго рыскать в дюнах, и кровь, наверное, не последняя... Это я не в упрек тебе, Дах. Просто хочу сказать, что рано закапывать все мечи... И послушайте мой совет, великий Урата-Хал...
- Слушаю, маршал.
- Не разрешайте детям выходить из города без охраны. Да и взрослые пусть не ходят в одиночку.
- Я уже понял это... Но меня беспокоит вот что, Фа-Тамир. Почему вы позволили юному Фа-Дейку уехать так спешно и совсем одному?
- Как я мог что-то позволить или не позволить владетелю тарги? - улыбнулся Фа-Тамир. - Это была его воля.
- Да. Простите, я не так сказал... Но говорят, путь его на дальнюю родину долог и труден, а с мальчиком не было даже самой малой охраны...
- Его конь знает короткий путь. На том пути нет врагов.
- А верно ли говорят, что юный Фа-Дейк больше не вернется к нам?
- Почему же... Он, может быть, вернется, но не скоро.
- А правдивы ли слухи, Фа-Тамир, что родом он с той голубой звезды, которая так ярко светит нам на заре?
- Это правда, Урата-Хал, хотя похоже на сказку.
- Жаль, - сказал великий вождь тауринов.
- Почему же, князь?
- Хотелось, чтобы он был кровным братом наших детей...
- Он и так брат, - непривычно мягко сказал старый маршал. - Все мы дети одного Солнца.
- Это верно. И все-таки жаль.
Фа-Тамир медленно проговорил:
- Странную вещь сказал мне сет Фа-Дейк, когда мы прощались на краю Стана... Я был опечален разлукой и не задумался тогда над его словами...
- Что же он сказал, маршал?
- Я не точно запомнил, да и сам он говорил сбивчиво... По-моему, вот что: "Может быть, и нет разных планет, а есть только одна на разных оборотах Звездного Круга... Мне трудно это объяснить, Фа-Тамир, я ведь еще мальчик... Но может быть, мы жители одной Земли, только в разное время..."
- Что-то подобное слышал я от наших старцев, которые хранят в тайных подвалах древние книги. Но отчего такие мысли пришли в голову ребенку?
- Он говорил и дальше... "Я очень боюсь, Фа-Тамир, что это в недалекое от меня время люди превратили планету в пески. А потом поставили в память о всем, что было, колокола. Те, что стоят сейчас в песках. Их и при мне было на Земле уже немало... Я должен вернуться, должен успеть, Фа-Тамир".
- Что же хотел он успеть сделать?
- Я спросил его. Он сказал: "Хоть что-то..." Но в большом жестоком мире что может сделать мальчик?
Они с минуту молчали, и было тихо, лишь стукали о камень копыта да в отдалении звучали над стенами ребячьи голоса.
Вождь тауринов Урата-Хал произнес наконец:
- Мальчики могут многое... Фа-Дейк сказал слово о мире, и стал мир.
- Фа-Дейку дала силу и власть тарга, - уклончиво заметил маршал. - Дело не в мальчике, а в законах и обычаях нашей планеты.
- Тарга до этого была у многих, а слово сказал мальчик...
- Это так...
- А иногда не надо и слова. Хота Змейка лишь молчал, и потому жив целый город.
- Вы правы, князь. Но я говорил о другом. Что мог сделать Фа-Дейк там, у себя, если он действительно умчался на своем Тире в древние времена? Кого мог спасти? Кому помочь? Что изменить?
- Кто знает? Когда колеблются весы, один смелый шаг, одно хорошее дело может стать последней крупинкой на чаше добра...
- Боюсь, что он не сумел бросить эту крупинку...
- Почему же?
- А потому, князь, что, если бы он успел, все было бы иначе. Не было бы этих песков. Не было бы мертвых лесов... И нас с вами не было бы тоже, вместо нас родились бы другие люди.
- Кто знает?.. - опять сказал Урата-Хал. - Может быть, мы есть как раз потому, что он успел. Иначе могло не остаться никого...
Фа-Тамир устало проговорил:
- Все осталось... И мы, и пески. И колокола...
Фаддейка тряхнул головой, глянул на Юлю и улыбнулся. Глаза его опять золотисто просветлели, но в глубине их еще пряталась печаль.
Чтобы прогнать эту печаль, Юля весело сказала:
- Ой, Фаддейка, а я только что твой портрет видела!
- Где?
- На выставке цветов.
Он непонимающе замигал.
Юля засмеялась:
- Оранжевый букет с крапинками, а называется "Фаддейка Сеткин". Очень похоже.
Он хмыкнул и спросил недовольно:
- Кто это придумал?
- Женя Зайцева. Ты ее знаешь?
Фаддейка сперва чуть вздрогнул, потом досадливо сказал:
- Понятия не имею. Какая Зайцева?
- Ну, тебе лучше знать.
- Не знаю... Ой, это, наверное, Жека Артистка! Она у нас на плоту штурманом была!.. Я и не знал, что у нее такая хорошая фамилия.
