Зимняя девочка - Иванов Сергей Анатольевич (первая книга .txt) 📗
Вадим нетерпеливо встал, прошелся по комнате — так делал какой-то разведчик из телеспектакля… Надо Таньке позво… Потом внутри у него вспыхнуло и погасло. Что такое? Вадим увидел себя в своей комнате. Он все отлично помнил, он никогда не чувствовал себя так хорошо. Пеструха глядела на него с дивана, ожидая, что, может быть, он предложит ей прогуляться…
«Вроде бы я кому-то собирался звонить?.. Сова — вот в чем дело, сова! Двое суток осталось! В конце концов можно просто пойти в зоопарк: они же покупают животных…» Но не хотелось, чтобы сову из одной клетки пересадили в другую. И он стал думать-думать про сову. «Стой! Ведь я что-то забыл!» Но и эта мысль сразу забылась…
Гришка отчетливо видел девочку, летящую к окну шестого этажа. Только зачем она летит, Гришка вспомнить не мог… «А, ну это же мне снилось, — он подумал, — это же сон». И тогда ему явился еще один — про ту же девочку: как она едет среди торосов на огромнейшем медведе. Сперва подумала, это диван, а потом видит — нет, медведь! И сказал себе: «Я найду ее!.. Ты рехнулся, да? Найдешь? Это же был сон. Не важно! Все равно я стану полярным летчиком. Буду там летать и найду». Но никому, конечно, ничего он сказать не мог о своем решении. «Тебя ведь сразу за шизика сочтут, скажут: «Нанюхался клопомора — так и говори…»
Бабушка вдруг заметила, что по глупой задумчивости своей она уехала бог знает куда — на другой конец Москвы. Двери вагона с шипением раздвинулись, бабушка вышла на станции «Измайловский парк».
У московского метро много красивых станций, а такая все же единственная. У нее платформа на улице, и с одной стороны ничего особенного — просто улица, довольно обычная, какие часто бывают на окраине. Зато с другой — чистейший и белый березовый лес!
Бабушка здесь давно не бывала — лет пять или больше. Теперь она с какой-то непонятной грустью и тревогой глядела на эту простую красоту… «Ну понятно: мне же надо Танечке позвонить. Умчалась неизвестно зачем, а девочка там одна…»
Бабушка подошла к автомату, и вдруг он зазвонил. Невольно бабушка сняла трубку и невольно произнесла свое обычное:
— Слушаю.
Трубка сказала:
— Это говорит ее дед!
Есть такое выражение: потемнело в глазах. Бабушка, по правде говоря, не верила в него. Но сейчас она увидела серый снег и почти черные березы — будто смотрела через закопченное стекло.
Когда бабушка была маленькая, она через такое стекло однажды смотрела на солнечное затмение… Это ей все вспомнилось так быстро, как, поскользнувшись, люди падают навзничь…
Она поняла все… И не надо было ей задавать этого вопроса! Но не смогла себя удержать:
— Я больше ее не увижу? (Да и к чему ей теперь было удерживаться? К чему ей теперь нужна была эта гордость!) Я не увижу ее?
Он не ответил… Но ведь он зачем-то позвонил?
«А! Чтобы я не бегала по милициям. Но ведь мог… чтобы просто я все забыла!»
Ей стало страшно.
— А вы, извините… вы колдун?
— В каком-то смысле, — ответил он. (И, показалось бабушке, растерянно.)
— Тогда, прошу вас, оставьте мне память!
— Оставлено, — ответил он, помолчав, словно думал, признаваться ему в чем-то или не признаваться. — Вам оставлено…
И бабушка догадалась, кто это сделал. И заплакала.
— Вы знаете, кто у вас жил? — спросил дед бывшей Тани. — У вас жила Снегурочка.
Бабушка кивнула, не в силах ответить и вытирая рукой слезы. «Вот, значит, как ее звали, Танечку мою…»
— Вы заслуживаете награды!
Опять она не могла ответить, лишь покачала головой. И наверное, Дед Мороз увидел это.
— Прошу вас: никогда, никому!
И бабушка ответила:
— До самой смерти!
Эпилог
На том обрывается история про бывшую Таню. Больше мне ничего не известно… Впрочем, одно: маленькая повелительница праздничного холода так никогда и не узнает, удалось спасти ту полярную сову или нет. Ни разу не смогла она заглянуть в окно человека по фамилии Прибылов. А полярные совы — единственные из всего, что есть на свете, — не понимают ее слов. И может быть, поэтому — замечали, наверное? — новогодний праздник, такой веселый как будто, все-таки немного грустный… Мы говорим: торжественный. Но торжественность тут ни при чем!
Кто-то подумает: «Господи, да неужели из-за одной совы?..» Но кто действительно так подумал, тому не стоит читать мои книги!
А бабушка часто думала: «Как же я не догадалась, как же у меня ни одной ее фотокарточки нет?» А потом: «Да разве я так ее не помню!»
Ни разу не было ей ни письма, ни открытки, ни птичьего перышка. Лишь одно. Когда в середине ноября объявят в прогнозе погоды, что наконец нынче ночью в Москве вместо мороси местами выпадет снег, знает бабушка: ее чисто выметенный балкон будет поутру белым, как зимняя лесная поляна.
— Спасибо тебе!
И если подует ветер, то можно услышать, будто бы кто-то ответит:
— Пожалуйста. Один раз в году.
