Аквариум как способ ухода за теннисным кортом - Гаккель Всеволод (бесплатные полные книги .TXT) 📗
Боб стал играть с Титовичем и Куссулем. Это называлось «Аквариумом» и у меня с этим не было никаких противоречий. Один раз приехал Пол Ашин, и мы даже сходили с ним на их концерт в какой-то заводской клуб на 1-й Красноармейской, который помещался в бывшей церкви. Иногда они играли электрические концерты с Сашей Ляпиным и Петей. На эти концерты я не ходил, но мне о каждом концерте всегда кто-нибудь рассказывал. И хотя это уже не имело ко мне никакого отношения, меня это не могло оставить абсолютно безразличным. Я пока не окончательно порвал с этим миром и во время очередного фестиваля «Рок-клуба» по настоянию Курёхина участвовал в «Поп-механике». Так вместе с Борей Райскиным, Витей Тихомировым и Володей Диканьским мы составили струнную группу оркестра. В этой Поп механике участвовал Крис Кросс, басист из «Ultravox», которого бедного протащили за кулисы и спрятали, поскольку комитетчики пронюхали и рыскали вокруг. Моя же точка зрения, что участие этого басиста, наряду с Титовичем и Сологубом особенной погоды не делало, гораздо удивительнее было то, что это вообще оказывалось возможно, потому что масштаб и суть происходящего абсолютно выходили за все рамки допустимого и возможного. Естественно, коль скоро я участвовал в фестивале и ходил туда, то притащился и на концерт «Аквариума». Я совершенно не помню, кто там играл, наверное это был тот концерт, который они играли вместе с Курёхиным, Чекасиным, Отряскиным и Петей (хотя может быть играл Кондрашкин?), и во время саундчека, который, как обычно, расслабленно и долго проходил при полном зале, я позволил себе высказать Калманову комментарии по поводу звука и в частности голоса Боба. Мой совет оказался неуместным, и я об этом пожалел, поскольку не люблю выглядеть идиотом (что, правда, по жизни очень часто случалось).
Мы почти не виделись ни с Бобом, ни с остальными, но весной стало известно о том, что Дюша серьезно заболел. Это было ужасно, но ничего поделать было нельзя, оставалось уповать на то, что все будет хорошо и мучиться от собственной беспомощности. Но Бог нас всех помиловал, и болезнь отступила, правда Дюше это стоило долгих месяцев борьбы, и невозможно не восхищаться его стойкостью. В это же время у них с Галей родилась дочь София, и я стал её крестным отцом.
Андрея Харрис использовала любую возможность, чтобы приехать в Россию. Она устроилась в туристическую фирму и время от времени приезжала к нам в гости. Во время очередного приезда, мы встретились с Бобом и Курёхиным и пошли на выставку во Дворец молодежи, где Боб дебютировал как художник. После этого мы поехали ко мне, Боб захотел спеть несколько песен и предложил мне сыграть. Я прекрасно помню это ощущение. Я считал себя абсолютно свободным от своего прошлого и надеялся, что с ним покончено. Я видел, что это искушение, и что мне следует отказаться, но решил – один раз можно. Всё происходило как во сне, я взял инструмент, к которому не притрагивался полгода, и мы попробовали сыграть несколько песен. Оказалось, что ничто никуда не девается, что стоит издать звук, и к тебе возвращаются все те же ощущения. Несколько дней я находился в состоянии транса, пытаясь проанализировать происшедшее.
Когда Славка Егоров предложил мне записать совместный альбом, я сначала насторожился. Со времени знакомства с Бобом я никогда не играл ничьих песен. Мы уже очень хорошо знали друг друга, но я никогда не слышал его песен, и не представлял себе, как он поет. Это было как вступление в другой брак. У меня не было причин отказываться, и мы встретились на Восстания, чтобы попробовать. У него оказался удивительно красивый голос, низкий по тембру, и его песни оказались необычайно интересными. Мы слету набросали несколько песен и поехали к Вишне. Славка решил, что не стоит их шлифовать, главное, чтобы они были примерно ясны по форме. Студия Вишни находилась в доме его родителей на Большой Охте. У нас был прекрасный настрой, и мы записали этот альбом за два дня. В записи также принимал участие некто Авенир, и альбом получил название «Акустическая комиссия». Вишня был в полном восторге и быстро его растиражировал. Но почему-то в некоторых анналах он фигурирует, как мой сольный альбом. Жаль, что наше сотрудничество со Славкой на этом прекратилось. Но я очень внимательно слежу за тем, что он делает. В это же время у Вишни писалось «Кино», и как-то они вписали меня сыграть в песне «Саша». Я там сыграл красивый риф, который в результате сведения почему-то еле прослушивается. Когда же эта пластинка вышла на CD, то в результате всевозможных ремастерингов он и вовсе исчез. Хотя у меня всё равно этой пластинки нет. Как-то так сложилось, что в этой стране среди музыкантов не принято покупать пластинки друг друга. Их принято дарить и получать в подарок, но по разным причинам это не всегда удается.
Летом я решил-таки устроиться на работу, и Александра предложила мне занять её место в должности пирометриста на заводе Электронприбор. Работа обещала быть интересной, поскольку надо было работать один раз через пятеро суток. И поскольку она считалась квалифицированной, то и платили больше, чем сторожам. Она позвонила своему бывшему начальнику, и он согласился меня взять, добавив лишь, что для проформы нужно получить направление из Бюро по трудоустройству. Когда я туда пришёл и показал свою трудовую книжку, которая пестрила пустотами в несколько месяцев, то чиновник, увидев её, весь просиял от счастья. Он сказал, что ему давно не попадался такой хороший экземпляр, и, что вместо Электронприбора он мне с удовольствием выпишет направление в тюрьму. Он ликовал и, когда вдоволь повеселился сказал, что ладно уж, коль скоро я сам пришёл сдаваться, то так и быть, он меня простит и даст направление туда, где меня уже берут. Он всучил мне это направление с красной полосой с настоятельными рекомендациями устроиться на работу в течение трех дней. Он при мне ввел мои данные в ЭВМ и сказал, что если я сваляю дурака, то он уже не сможет вытащить меня из беды. Мне тоже было приятно повеселиться в его компании, но когда я вышел оттуда, у меня дрожали колени. Я был рад, что он был в хорошем расположении духа. Я заступил на работу. Меня ждал напарник, который быстро объяснил, что я должен делать. Работать надо было вдвоём через двое суток, но коль скоро вдвоём делать нечего, то дежурные договаривались между собой и работали по одному через пятеро. И что мы с ним, судя по всему, более не увидимся, поскольку будем работать в противофазе. Он предложил мне пойти попить кофе и разойтись. Когда же я возвращался на рабочее место, то вахтер заинтересовался моим плэйером и сказал, что с таким прибором вход на территорию завода категорически запрещен. Это была какая-то глупость, но мне не удалось его убедить в том, что я первый день на работе и ещё не знаю правил. Но он был неумолим и предложил мне сдать его в камеру хранения. Мне не очень понравилось нахождение в такой дурке, но я думал, что со временем это утрясется. Я чудно провел время, в моем ведении были два этажа, и мне нужно было следить за показаниями температуры и влажности воздуха и время от времени записывать их в журнал. Но ночью стал звонить оперативный дежурный и интересоваться моим напарником. Пару раз я соврал, что он вышел в туалет, но рано или поздно мне пришлось сознаться, что его нет, а я работаю первый день и ничего не знаю. Утром, когда я спустился вниз и поинтересовался своим плэйером, одна бригада охранников сменяла другую. Их было человек десять, и они друг другу рассказывали о ночном ЧП. Завидев меня, они стали тыкать в меня пальцами, дескать а вот и он собственной персоной. Там был тот самый оперативный дежурный, и они решили составить акт. Помимо всего прочего они стали изучать мой плэйер с кассетами и рассуждать, а стоит ли мне его возвращать, а может быть составить акт и изъять его. Тут уже я не выдержал. Я живо представил себе, что так будет каждый раз, когда я буду заступать на работу, сказал им все, что я думаю по поводу них, их родственников и их завода и предложил им пойти в то место, которое в тот момент счел для них вполне подходящим. Я тут же написал заявление об уходе, которое мне с удовольствием подписали. Когда я пришёл в отдел кадров забирать трудовую книжку, мне её вернули вместе с направлением из Бюро по трудоустройству. В таких случаях они их не регистрируют. Я был в полном восторге. Я был опять свободен, на следующий день истекал срок моего направления на работу, и у меня в руках по сути было направление в тюрьму.
