Так и было - Ветров Александр Александрович (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
Несколько позднее нам стало известно, что Советское правительство заверило президента Чехословакии в том, что окажет его стране военную помощь, но при условии, что и сама Чехословакия будет бороться против агрессора. Однако этого, как известно, не произошло, буржуазное правительство Чехословакии капитулировало перед гитлеровцами…
В середине октября 1938 года я был вызван в Москву. В управлении кадров Наркомата обороны получил неожиданное назначение на работу в Совнаркоме СССР.
Вот это номер! Выходит, прощай армия?
Но меня тут же успокоили: в кадрах РККА я остаюсь. Ну а более подробно о характере будущей работы…
Это объяснят на месте. Кстати, сегодня же мне надлежит быть в Кремле…
Было погожее осеннее утро. Я не спеша пошел по оживленной Воздвиженке. Миновав усыпанную желтыми листьями песчаную аллею Александровского сада, вышел к зданию Исторического музея, а уже затем поднялся к Никольским воротам Кремля.
Навстречу, чеканя шаг, шла смена почетного караула. Чуть погодя послышался бой спасских курантов. Их золоченые стрелки показывали ровно девять часов утра.
Вслед за сменившимися молодцеватыми кремлевцами подошел к Спасским воротам. Здесь в небольшой кирпичной пристройке размещалось бюро пропусков.
Через несколько минут я уже входил в здание с гордым алым полотнищем на куполе. Найдя указанный в пропуске кабинет, постучавшись, вошел. За большим столом сидел уже знакомый мне комкор Г. Д. Базилевич. Увидя меня, он встал, улыбнулся, тепло поздоровался.
Когда мы уселись, Базилевич спросил:
— Вы, вероятно, уже догадались, в какой орган и для чего приглашены?
Я молчал, не зная, что ему ответить. Да, мне было известно, что член Реввоенсовета СССР комкор Г. Д. Базилевич, командовавший в свое время войсками Московского военного округа, возглавляет секретариат Комитета Обороны при Совете Народных Комиссаров СССР. Но какая работа уготована здесь конкретно мне, догадаться не мог…
«Наверно, что-либо снова по танковой части», — неуверенно подумал я и посмотрел на комкора. Тот, словно отгадав мои мысли, сказал:
— Да, в осложняющейся с каждым днем международной обстановке наша партия и правительство принимают самые срочные меры по оснащению Красной Армии современным вооружением. Однако должен признать, что разработка и производство новых образцов вооружения, а также модернизация уже существующих видов идет медленнее, чем нам хотелось бы. Поэтому-то и принято решение создать особый рабочий орган Комитета Обороны при Совнаркоме СССР. В него войдут специалисты всех родов и видов Вооруженных Сил. Вы, естественно, пойдете по танковой части…
И Г. Д. Базилевич, пока еще в общих чертах, обрисовал мне направление моей будущей работы.
Но даже подобная обрисовка привела меня в смущение. Объем, а главное, возлагаемые функции показались мне непосильными. Поэтому, поблагодарив комкора за доверие, я сказал, что располагаю лишь опытом войскового инженера, а для работы в правительственном аппарате, да еще такого масштаба, вряд ли подойду.
— Ничего, не боги горшки обжигают, — успокоил меня Базилевич. — И потом… в наш секретариат вливается целая группа армейских и флотских командиров. У них тоже опыта, о котором вы говорите, нет. Поэтому наряду с текущей работой всем новичкам на первых порах предстоит пройти специальный курс обучения… Словом, так: с сегодняшнего дня вы — ответственный работник аппарата Совнаркома СССР. Приступайте к работе!
— Есть, приступить к работе! — ответил я, понимая, что высказывать дальше свои сомнения по поводу новой должности — бесполезное дело. Все уже решено заранее.
На прощание Георгий Дмитриевич предложил в случае особой нужды обращаться за помощью непосредственно к нему. Но воспользоваться этим предложением мне не удалось, так как вскоре комкор Г. Д. Базилевич ушел от нас, а вместо него должность ответственного секретаря Комитета Обороны при Совнаркоме СССР занял полковник Иван Андреевич Сафонов, танкист, недавно окончивший академию Генерального штаба. Это был мужчина лет сорока, невысокого роста, несколько тучноватый, удивительно обаятельный, умный и очень общительный человек.
К чести Сафонова, он даже и не пытался скрыть удивления, даже робости перед своим столь высоким назначением. Больше того, пригласив к себе танкистов: полковника Л. А. Щербакова, майора Л. М. Китаева, военинженера 2 ранга И. Т. Рудько и меня, он попросил оказать ему на первых порах «танковую поддержку». На что мы охотно согласились.
Ну а я… К концу года я уже полностью вошел в курс своей новой работы, мне начали поручать довольно серьезные дела. Так, в один из морозных декабрьских дней я вместе с сотрудником военной инспекции Комитета Обороны майором Л. М. Китаевым выехал на завод, где был размещен заказ на изготовление опытных образцов тяжелых танков СМК и Т-100. Нужно было разобраться, по какой причине там не выдерживаются сроки работ.
Сразу скажу, что этот завод был мне знаком: несколько лет назад, во время учебы в академии, я проходил здесь производственную практику в механическом, кузнечном и литейном цехах. А при написании диплома даже довольно длительное время работал в цехе по сборке танков Т-28.
В конструкторском бюро завода встретили однокашников по Военной академии механизации и моторизации Красной Армии. Узнав о цели нашего приезда, они, окружив нас, начали рассказывать о своей работе и, в частности, о том, что мешает их коллективу в конструировании и производстве опытных образцов бронетанковой техники. Не обошлось и без жалоб на руководство завода. Оно, дескать, занято выполнением других срочных и сверхсрочных заданий, подчас мало внимания уделяет танковому вопросу. Хромает и материально-техническое обеспечение работ, ряд заводов-поставщиков не выполняет своих обязательств. Особенно резкие упреки раздавались в адрес бронеделательного завода, а также тех, что должны поставлять электротехнические детали и приборы.
Словом, еще до официального разговора с главным конструктором мы уже в значительной степени были в курсе интересующих нас дел.
Беседа с начальником танкового конструкторского бюро военным инженером 2 ранга Ж. Я. Котиным и конструктором Н. Л. Духовым была непродолжительной. А если говорить еще конкретнее, то, перебросившись с ними парой фраз, мы попросили сразу же проводить нас в опытный цех.
Посреди небольшой, отгороженной от основного цеха высоким металлическим забором площадки стояла облепленная монтажниками огромная двухбашенная машина. Она была еще без кормового бронелиста, гусеничные ленты тоже не натянуты, находятся пока рядом в бухтах.
— Вот это и есть наше детище — двухпушечный тяжелый танк СМК, который, правда с опозданием, уже скоро будет предъявлен военной приемке, — сказал Жозеф Яковлевич Котин, когда мы подошли к машине. И начал не спеша перечислять тактико-технические данные боевой машины, названной в честь Сергея Мироновича Кирова:
— В двух вращающихся бронебашнях будут установлены 76-мм и 45-мм пушки и три пулемета. Броня противоснарядная, толщиной 60–75 мм. Эта 55-тонная машина с экипажем из шести человек по расчетам должна развивать скорость, равную 35 километрам в час.
Затем, надев комбинезоны, мы забрались в боевое отделение танка и ознакомились с его внутренним устройством.
— Машина в основном готова, если не считать некоторых второстепенных недоделок по бронекорпусу, — пояснил Ж. Я. Котин. И, загадочно улыбнувшись, добавил: — Правда, во время работы над ней наш коллектив разработал кое-что и получше…
Мы недоуменно переглянулись. А Жозеф Яковлевич, все так же улыбаясь, жестом пригласил последовать за ним. Двинулись к боковой двери, ведущей, видимо, в следующий цех. Интересно, чем это хочет удивить нас Котин?
Войдя в соседнее цеховое помещение, мы увидели стоящий там деревянный макет уже однобашенного танка. Он был изготовлен в натуральную величину. Вид машины был несколько необычен, макет являл собой прообраз какого-то тяжелого танка.
— А это еще что за тип? — удивленно спросил у Котина майор Китаев.
