Всё, что осталось (Записки патологоанатома и судебного антрополога) - Блэк Сью (электронные книги бесплатно .txt) 📗

Это очень важно, поскольку означает, что дальше суд не продолжается — таким образом, экономятся деньги налогоплательщиков, и, что еще более ценно, пострадавшим не приходится свидетельствовать против обвиняемого, который может быть их отцом, бойфрендом матери или кем-то из знакомых. С большим удовлетворением могу сказать, что мы сыграли немалую роль в делах, на которых суд выносил приговоры с очень длительным сроком, вплоть до пожизненного, тем, кто совершил самые отвратительные и кошмарные преступления против наиболее незащищенных представителей человеческого общества. Ни один взрослый не имеет права посягать на невинность ребенка.

Такого успеха мы достигли во многом благодаря анатомии, в которой мертвые учат живых — не только завещая нам свои тела, но и, как Везалий и Тамассия, передавая накопленные научные данные.

Глава 13

Идеальный раствор

Мертвые должны где-то покоиться до тех пор, пока не обретут свое последнее пристанище, и те, кто завещает свои тела нашему отделению анатомии, выбирают в этом качестве отличную комнату ожидания, полную по-настоящему неравнодушных людей. Чтобы показать свою веру в нашу работу, многие сотрудники кафедры анатомии подписывают завещательные формы, чтобы, когда придет их час — надеюсь, после долгих и счастливых лет на пенсии, — они вернутся на свои рабочие места, чтобы продолжить преподавание. В каком-то смысле они выбирают дисциплину, которой посвятили всю жизнь, своей работой даже после смерти.

Договор, который при этом заключается, многим может показаться пугающим, но на самом деле в нем ничего такого нет. Наши доноры частенько отличаются прекрасным чувством юмора. Один престарелый джентльмен заявил мне, к примеру, что ему очень льстит тот факт, что «молоденькая дамочка вроде вас интересуется моим престарелым телом». Многие убеждены в том, что их останки должны послужить для пользы других людей. Позвольте мне процитировать здесь слова Тессы Данлоп из письма, посвященного ее отцу, прямодушному пертскому фермеру.

Мой отец, Дональд, четыре года болел раком костного мозга в последней стадии, и его тело из большого и сильного превратилось в развалину. Я ни за что бы не подумала, что оно пригодится для науки. Собственно, я вообще не знала, что тела еще нужны. Никогда не слышала, чтобы говорили, будто их не хватает. Разве трупы еще не заменили компьютерами? Но отец настаивал. «Мертвое тело — вещь страшно непривлекательная. Ты же не хочешь, чтобы мое валялось тут поблизости? Похороны я просто не переношу! Уверен, медицинская школа меня возьмет». Пара бланков, подпись свидетеля и через неделю он получил тот самый ответ, на который рассчитывал. Университет Данди… принял его «щедрый дар». Он тогда улыбался от уха до уха.

Мистер Данлоп трудился всю свою жизнь — неудивительно, что он собрался потрудиться и после смерти. Однако, хотя наши доноры уверены в своем решении, их родным порой непросто с этим смириться. Вдова, муж которой завещал свое тело моей кафедре, попросила меня «позаботиться» о нем — похоже, она не совсем понимала его решение и его желания.

Передать останки человека, которого любил всю свою жизнь, какому-то незнакомцу бывает очень непросто, поэтому мы крайне серьезно относимся к своим обязанностям. Поскольку человеческая анатомия и внутреннее строение находятся в центре всей нашей работы, мы тщательно защищаем и оберегаем тех, кто решил после смерти послужить обществу и позволить нам больше узнать о человеческом теле. Та вдова, кстати, настолько прониклась нашей работой, что на поминальной службе по ее мужу тоже подписала форму, завещав нам свое тело. И такое происходит достаточно часто.

Я согласилась занять свой пост в Университете Данди при условии, что всем студентам будет гарантировано полное анатомирование человеческого тела. В глазах большинства руководителей университетов, анатомия — мертвый предмет, от которого нельзя ожидать финансовых поступлений, а потому это избыточная роскошь. В результате медицинские факультеты начали на ней экономить. Управленцев впечатляют современные технологии и виртуальная реальность, которые, по их мнению, лучше вписываются в нынешнюю концепцию образования. Однако утверждать, что в анатомии не может быть ничего нового и что с ее помощью нельзя совершенствовать оперативные процессы, значит недооценивать ее значение для огромного количества других дисциплин. В нашем ленивом мире гораздо проще объявить предмет мертвым, чем посмотреть, как его можно оживить и углубить.

Никакой компьютер, учебник, модель или симуляция никогда не заменят мультисенсорный опыт, получаемый при обучении по «золотому стандарту». Идти по пути упрощения, как поступают многие кафедры анатомии, и лишать студентов возможности изучить реальное человеческое тело, означает, на мой взгляд, снижать качество университетского образования и создавать массу проблем для будущих врачей, стоматологов и ученых, которые, собираясь стать экспертами в своей области, безусловно заслуживают обучения на высшем уровне. Важнейший факт, который студент постигает в анатомическом театре, заключается в том, что анатомически все тела уникальны. Существует масса возможных вариантов, и если их не освоить и не изучить, пострадают ничего не подозревающие пациенты этих будущих практиков. Примерно 10 % дел по обвинению в хирургической ошибке проистекают именно из незнания анатомической вариативности.

Анатомия подчинялась Парламентскому Акту с 1832 года. Первый закон по этому поводу был принят правительством вигов под руководством графа Грея в ответ на убийства Берка и Хэра в округе Вестпорт в Эдинбурге. В попытке положить конец незаконной торговле трупами и поднять этические стандарты профессии закон позволял преподавателям анатомии препарировать тела преступников и невостребованные трупы бедняков, а также принимать их по завещанию.

До последней редакции Анатомического Акта — в 2004 году в Англии и в 2006-м в Шотландии, — оставалось в действии старое уложение, по которому — парадоксально! — считалось преступлением, если хирург отрабатывал или опробовал процедуры на мертвом теле. Хирургам разрешалось входить в секционную, разрезать кожу трупа, передвигать мышцы или распиливать суставы, но они не могли, например, заменить кость протезом, потому что это уже считалось «процедурой». Это ограничение, просуществовавшее много десятилетий, напоминало о неоднозначных исторических взаимоотношениях между хирургами и анатомами. В общем, во всем следовало винить Берка и Хэра.

Многие анатомы, хирурги и врачи свидетельствовали перед правительственными комиссиями, заверяя, что гнусные коммерческие сделки, из-за которых 170 лет назад был принят тот закон, давно канули в лету — хирургам можно доверять, и лучше разрешить им практиковаться на трупах, чем на незадачливых пациентах. Вековое партнерство хирургии и анатомии могло бы возродиться, но сначала требовалось решить одну небольшую проблему. Достаточно скоро после изменения закона хирурги отвернулись от анатомии, поскольку обнаружили, что формалин, применяющийся для бальзамирования трупов, делал тела слишком ригидными и жесткими для их целей. Они хотели чего-то более близкого на ощупь к живому телу и решили, что лучше будут тренироваться на «свежезамороженных» трупах.

Я не одобряю такой путь развития анатомии — и это еще мягко говоря. Позвольте объяснить. Чтобы труп стал таким, как требуют хирурги, его надо свежим доставить из хосписа, больницы или другого места, где скончался завещатель, и разрезать на части (верхний плечевой пояс, голова, конечности и т. д.), что мало отличается от расчленения, которое закон рассматривает как дальнейший ущерб телу. Дальше эти части замораживаются и, когда в них возникает нужда в ходе практических занятий, извлекаются из морозильника, размораживаются и передаются студентам, хирургам-практикантам и прочим группам. После размораживания они, конечно, «свежие», но через пару дней начинают пахнуть совсем по-другому, а повторную заморозку и оттаивание, как любая органика, переносят не очень хорошо. Поэтому, когда первая группа с ними закончит, для обучения других студентов они — за редким исключением, уже не пригодятся. Более того, многие патогены, как известно, выживают при замораживании и могут активироваться, когда ткань станет нагреваться. Это может привести к переносу инфекции или заражению, поэтому в процессе обучения следует принимать максимальные меры предосторожности, чтобы студенты не порезались, и заранее делать им необходимые прививки.