В небе — гвардейский Гатчинский - Богданов Николай Григорьевич (книги полностью бесплатно txt) 📗
Погода была хорошей, но стояла густая дымка.
Давненько не летал я днем на боевое задание, отвык от таких полетов. Многие летчики полка и вовсе не летали на бомбометание в дневное время. Днем все выглядело по-иному, очень непривычно. Внимание рассеивалось обилием объектов, находившихся в поле зрения. Но было спокойнее на сердце, больше было уверенности. Рядом товарищи, столько глаз, все тебя видят, и ты всех видишь, и потому ничто тебе не страшно. Правду в народе говорят: «На миру и смерть красна».
Бомбардировку мы начали в точно заданное время, и вначале все проходило хорошо и организованно. «Обедню испортили» отдельные самолеты других частей, которые прилетели на цель раньше заданного им времени и начали бомбить ее с других, более высоких, чем наш, эшелонов и заходить на цель с других направлений. Это создало на короткое время беспорядок над целью. Однако все кончилось благополучно. Задания все подразделения выполнили, и с хорошими результатами.
На следующий день мы повторили дневной бомбардировочный удар по Кенигсбергу. Он был более организованным и успешным. Во время удара над целью откуда-то появился одинокий Ме-109, попытался сзади атаковать самолет Сажина. Но экипаж не дремал: башенный стрелок Поярков, бортрадист Филатов и старшина Жарков дружным огнем своих пулеметов и авиационными гранатами не дали гитлеровцу подойти близко.
Совместные действия войск 3-го Белорусского фронта и авиации заставили противника быстро прекратить сопротивление. 10 апреля гарнизон Кенигсберга капитулировал. Бывший его комендант, генерал Ляш, взятый в плен нашими войсками, позже признавался: «…Во взятии Кенигсберга авиация сыграла исключительно большую роль — солдаты были измучены, прижаты к земле, загнаны в блиндажи». (Цит. по кн.: Советские Военно-Воздушные силы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг. М., Воениздат, 1968, с. 363.)
А 16 апреля наш полк вместе с другими частями авиации дальнего действия стал действовать на берлинском направлении. Первый свой удар бомбардировщики нанесли по Зееловским высотам, где проходила вторая полоса обороны противника. Крутые каменистые склоны этих высот были труднодоступны не только для танков, но и для пехоты.
Для того чтобы бомбардировщики по ошибке не поразили свои войска, световыми сигналами был обозначен «коридор», по которому мы выходили на укрепленный узел врага с городом Зеелов в центре.
Когда в пять часов утра наши самолеты были над целью, внизу перед нами открылась потрясающая воображение картина. В свете ярких лучей тысяч зенитных прожекторов огромный вал рвущихся артиллерийских снарядов и молнии гвардейских минометов накатывались на позиции противника, уничтожая все на своем пути. И одновременно сотни наших тяжелых воздушных кораблей обрушили на противника тысячи бомб… Мне кажется, что ни одна палитра великих художников-баталистов, никакой талант не смогли бы передать масштабность панорамы, краски всплесков орудийных залпов, невиданный, неповторимый свет, который мы видели вокруг и под крылом нашего самолета. Зрелище было фантастическим. Огромная, ни с чем не сравнимая гордость за нашу Красную Армию, за ее полководцев, за военную мощь пашей Родины переполняла сердца.
И мы действовали неплохо. Еще в воздухе наши радисты получили циркулярную радиограмму, в которой командование наземных войск благодарило авиаторов за успешное выполнение задания.
Близились последние аккорды войны. Работники аэродромного обслуживания проявляли трогательную заботу о летном составе: организовали улучшенный рацион питания, составили широкий ассортимент блюд, из которых мы заказывали себе меню на следующий день, обновили бортовые пайки, на каждый самолет стали выдавать в полет бутерброды и термосы с чаем или кофе.
К этому времени у нас в полку совместно с батальоном аэродромного обеспечения была организована хорошая самодеятельность. Руководил самодеятельностью офицер БАО капитан Виктор Данилович Кириллин. Он был подлинный артист и хороший организатор.
Как раз накануне полетов на Берлин к нам в полк приехали член Военного сове га АДД генерал-полковник авиации Г. Г. Гурьянов, заместитель командира нашего 3-го Брянского авиакорпуса по политчасти генерал-майор авиации Н. В. Очнев и начальник политотдела корпуса полковник В. А. Окунев. Они хотели проверить, как мы готовимся к предстоящим ответственным боевым полетам, узнать настроение личного состава полка.
Ночного вылета в тот день не намечалось, и замполит полка Пешков вместе с заместителем командира БАО по политчасти майором М. Н. Домашенко показали начальству нашу самодеятельность. Ансамбль песни и пляски, художественное чтение были на самом высоком уровне и очень понравились гостям. Но когда моторист гвардии сержант Захаров своим великолепным густым басом исполнил «Вдоль по Питерской», генерал Гурьянов был в восторге. Он вышел на сцену и, сняв свои часы, подарил их нашему певцу. Григорий Георгиевич любил все русское. Уезжая из части, он сказал:
— Кто умеет так петь и танцевать, тот любит жизнь и крепко будет за нее драться.
20 апреля тяжело нагруженные бомбами воздушные корабли, как бы нехотя, надрывно гудя моторами, долго разбегались по раскисшему грунту, на самой границе аэродрома отрывались от земли и уходили в небо. За штурвалами сидели закаленные в боях ветераны полка и наши «малыши», как любовно мы называли И. А. Селезнева, Е. В. Подгороднева, В. И. Зенцова, В. Я. Гугучкина, В. А. Пустозерова, В. М. Шеворакова. Они и впрямь были небольшие, худенькие и щупленькие, но они уверенно вели свои самолеты на Берлин…
За всех, кто сгорел в этой войне, за всех, кто погиб на виселицах и умер под пытками гитлеровских палачей, за варварски застреленных, замученных женщин, детей, стариков, за сожженные наши города, выжженные села, за смерть и кровь наших товарищей мы мстили, обрушивая мощные фугаски на берлогу фашистского зверя.
…За отличные действия в период прорыва вражеской обороны на берлинском направлении и взятие города Берлина Верховный главнокомандующий объявил всему личному составу 3-го Брянского авиакорпуса благодарность.
За мастерски организованное выполнение боевых задач, мужество и отвагу личного состава, проявленные в боях с немецкими захватчиками при взятии столицы Германии — Берлина, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 11 июля 1945 года наш полк был награжден орденом Суворова III степени.
Последний боевой вылет
Последние дни войны никакое время не может изгладить из нашей памяти.
Победа, выстраданная в кровопролитных битвах, долгими годами, великая победа так близка и ощутима была в эти солнечные весенние дни, что радостно билось сердце, и настроение у всех было праздничное, к каждому боевому вылету готовились с большим подъемом и энергией.
1 мая самолеты прилетели с задания на рассвете, и экипажи легли спать, когда уже занялась заря. Но не прошло и шести часов, а весь полк на ногах. На спортплощадке около столовой слышны громкий смех, веселые голоса. По высокой лестнице дома летного общежития снуют туда-сюда с полотенцами в руках молодые люди, обнаженные до пояса, некоторые неизвестно где уже успели загореть. Большое оживление около «умывальника» — прозрачного холодного ручья, протекающего в овражке возле общежития. Здесь своеобразное место встреч друзей — офицеров и сержантов из разных эскадрилий, место обмена новостями. Вот и сейчас слышны взаимные приветствия, поздравления с праздником Первого Мая, нетерпеливые расспросы о самом главном, чем живет сейчас каждый наш воин-гвардеец: как Берлин?
— Что слышно нового? — спрашивает Андрей Долгополый, молодой штурман из 1-й эскадрильи.
— Капут Берлину, — отвечает ему спокойный, рассудительный штурман 2-й эскадрильи Василий Шишмаков, его белокурый чуб развевается на ветру; глядя на товарища, он лукаво чуть-чуть улыбается.
— Вот здорово! — радостно восклицает тот. — Значит, взяли, Вася?
— Нет, думают сегодня, после обеда, взять.
— Я серьезно тебя спрашиваю…
