Воспоминания - Романов Александр Михайлович (книги онлайн бесплатно серия .TXT, .FB2) 📗
Бывшему главнокомандующему русской армией генералу Деникину удалось захватить Северный Кавказ, где он рассчитывал на помощь донских, кубанских и терских казаков.
Адмирал Колчак наступал на Европейскую Россию из Сибири, опираясь на ту помощь, которую могли бы ему дать японцы и американцы.
Бывший командующий нашей кавказской армией генерал Юденич имел задачей захватить Петроград. Его разъезды к концу лета 1919 года находились в десяти верстах от столицы.
Таким образом, большевики находились под угрозой с северо-запада, юга и с востока. Красная армия была еще в зародыше, и сам Троцкий сомневался в ее боеспособности. Можно смело признать, что появление тысячи тяжелых орудий и двух сотен танков на одном из трех фронтов спасло бы весь мир от постоянной угрозы. Многочисленные военные эксперты, инспектировавшие армии Деникина, Юденича и Колчака, были единодушны в своих заключениях о их боеспособности. «Все зависит от того, будут ли они иметь необходимое количество снабжения», – заявили они Клемансо и Ллойд Джорджу по возвращении в Париж.
Но затем произошло что-то странное. Вместо того чтобы следовать советам своих экспертов, главы союзных государств повели политику, которая заставила русских офицеров и солдат испытать величайшие разочарования в наших бывших союзниках и даже признать, что Красная армия защищает целость России от поползновений иностранцев.
Англичане появились в Баку и создали независимое государство Азербайджан с целью овладения русской нефтью. Батум стал свободным городом под английским протекторатом с гражданским губернатором, который наблюдал за доставкой нефти в Англию.
Миролюбивые итальянцы появились почему-то в Тифлисе и помогли образовать самостоятельную Грузию в южной части Кавказа, которая была известна своими марганцевыми месторождениями.
Французы заняли Одессу, главный пункт южнорусского экспорта, и стали благосклонно прислушиваться к предложениям лидеров «самостийной Украины», которые еще месяц тому назад исполняли роли тайных и явных агентов германского командования. Французский «оккупационный отряд» состоял из нескольких военных судов, одного полка зуавов и двух греческих дивизий пехоты. Дело окончилось полным конфузом, когда среди французов, распропагандированных прибывшими изнутри России француженками-коммунистками, началось брожение, а греки были разбиты в районе Николаева небольшой группой большевиков. На французских судах, стоявших в Севастополе, вспыхнул военный бунт. Высшее французское командование издало приказ об эвакуации в два дня, и Одесса была брошена на милость ворвавшихся в нее большевиков.
Русские были поражены. Поведение наших бывших союзников производило на них отвратительное впечатление, в особенности по той причине, что вновь образованные государства держались в отношении белых армий почти враждебно, запрещая транспорт русских добровольцев через свои территории и арестовывая агентов Деникина и Юденича.
«По-видимому, „союзники“ собираются превратить Россию в британскую колонию», – писал Троцкий в одной из своих прокламаций к Красной армии. И разве на этот раз он не был прав? Инспирируемое сэром Генрихом Детердингом, всесильным председателем нефтяного концерна Royal-Dutch-Shell, или же следуя просто старой программе Дизраэли – Биконсфильда, британское министерство иностранных дел обнаруживало дерзкое намерение нанести России смертельный удар путем раздачи самых цветущих русских областей союзникам и их вассалами.
Вершители европейских судеб, по-видимому, восхищались своею собственною изобретательностью: они надеялись одним ударом убить и большевиков, и возможность возрождения сильной России.
Положение вождей Белого движения стало невозможным. С одной стороны, делая вид, что они не замечают интриг союзников, они призывали своих босоногих добровольцев к священной борьбе против Советов, с другой стороны – на страже русских национальных интересов стоял не кто иной, как интернационалист Ленин, который в своих постоянных выступлениях не щадил сил, чтобы протестовать против раздела бывшей Российской империи, апеллируя к трудящимся всего мира.
Генерал Брусилов, прославленный герой русского наступления в 1916 году, выразил мысли тысяч русских офицеров, когда, присоединившись к большевикам, провозгласил тоном неоспоримой искренности: «Когда наши древние враги, поляки, осаждают русские крепости с помощью народов, которых мы спасли от верного поражения в начале войны, тогда всей своей кровью я желаю победы Красной армии. Да поможет мне Бог».
Психологический эффект заявления Брусилова стоил советскому правительству более десятка армейских корпусов. «За что мы сражаемся?» – спрашивали уставшие белые офицеры и солдаты, которые терпеливо ждали обещанных союзниками боеприпасов и одежды. «Неужели мы рискуем своими жизнями только для того, чтобы помочь Англии завладеть российской нефтью? Неужели большевики повесят нас только для того, чтобы обеспечить триумф этого высокомерного поляка Пилсудского, который сражался на стороне австрийцев во время войны? Во имя какой справедливости союзники прославляют своих бывших врагов и пренебрегают бывшими друзьями? Где те танки и самолеты, которые мы должны были получить более года назад?»
Ничто лучше не доказывает эгоизма союзников, чем так называемые «условия, на которых Франция готова оказать поддержку белым армиям». Главой французской военной миссии, командированной к генералу Краснову, атаману войска Донского, был капитан Фуке. Все мы знаем авторитет, которым пользовался генерал Краснов, талантливый и просвещенный военачальник, освободивший от большевиков Донскую область и собиравшийся начать наступление на север. Как и все вожди белых армий, он испытывал острую нужду в самом необходимом. Он написал об этом несколько писем главнокомандующему французскими вооруженными силами на Ближнем Востоке маршалу Франшад-Эспрею.
Наконец, 27 января 1919 года в Ростов-на-Дону прибыл капитан Фуке, привезя с собою длинный документ, который должен был подписать генерал Краснов. Сущность его сводилась к следующему.
«Донские казаки, – говорилось в этом удивительном документе, – должны предоставить все свое личное имущество в виде гарантии требований французских граждан, понесших материальные потери вследствие революции в России. Донские казаки должны возместить убытки тем из французских граждан, которые пострадают физически от большевиков, а также вознаградить семьи убитых в гражданской войне. Донские казаки обязуются удовлетворить требования тех французских предприятий, которые вынуждены были ликвидировать свои дела из-за беспорядков в России. Последнее относится не только к предприятиям, которые закрылись из за революции, но которые были вынуждены правительством принять предписанные им низкие цены во время войны 1914–1917 годов.
Французские владельцы предприятий и французские акционеры этих предприятий должны получить, в виде вознаграждения, всю сумму прибылей и дивидендов, которые они не получили с 1 августа 1914 года. Размер означенных прибылей и дивидендов должен базироваться на ценах средних прибылей довоенного времени. К означенным суммам следует прибавить проценты из пяти годовых за срок, протекший между 1 августа 1914 года и временем уплаты. Для рассмотрения требований французских владельцев и акционеров должна быть образована особая комиссия из представителей французских владельцев и акционеров под председательством французского генерального консула».
Другими словами, донские казаки, которые воевали с немцами в 1914–1917 годах и с большевиками в 1917–1919 годах, должны были возместить французам все их убытки, причиненные последним теми же немцами и большевиками.
– Это все, что вы требуете? – спросил атаман Краснов, едва сдерживая свое негодование.
– Все, – скромно подтвердил Фуке. – Дорогой друг, разрешите вам кое-что заметить, во избежание излишней потери времени. Если вы не подпишете этого документа так, как он есть, то ни один французский солдат не будет отправлен в
Россию и ни одна винтовка не будет дана вашей армии. Вам нельзя выбирать, так давайте покончим с этим.
