Лэнс Армстронг, «Тур де Франс» и самый громкий скандал в истории спорта - Альберготти Рид (бесплатные серии книг TXT, FB2) 📗
По странной случайности примерно в то же время, когда Лэнсу поставили страшный диагноз, у Джей Ти обнаружили миелому – рак плазматических клеток. Оба проходили химиотерапию в одно время и делились друг с другом своими страхами. Как потом говорил Джей Ти своим друзьям, они были действительно связаны. В то время любимой вещью Лэнса была фотография, на которой они с Джей Ти были запечатлены бледными и лысыми после химиотерапии.
Но каковы бы ни были мысли Лэнса о страховке и хрупкости собственной жизни, в середине января, сразу после того как врачи сняли диагноз, Лэнс начал ездить снова. В общей сложности он пропустил два с половиной месяца тренировок. Он быстро вошел в тренировочный режим, который по интенсивности соответствовал ноябрьскому плану, составленному для него здорового.
В тот же богатый на события январь Армстронг отправился в Европу, чтобы встретиться со своей командой Cofidis и разведать обстановку. Он был бледный, абсолютно лысый и без бровей. Он чувствовал, что европейцы смотрят на него как на живой труп, и их желание подстраховаться было понятно. Узнав о диагнозе Лэнса, Cofidis изменили договор, добавив пункт о прекращении действия договора после 1997 года. Если Армстронг не будет выступать в 1997 году, то команда имеет право прекратить сотрудничество с ним. Он провел пару дней вместе с командой и надеялся вернуться в строй уже весной. И все же новый пункт, появившийся в договоре, его задел, и Билл Стэплтон начал искать Армстронгу новую команду, но ничего не нашел.
Стэплтон взвешивал и другие возможности для своего клиента. Он подумал, что его история выздоровления может привлечь людей и повысить интерес инвесторов. Он познакомил Лэнса с чикагским писателем Томом Клайнсом, который задумал написать его биографию. Клайнс сам лечился от рака яичек, но менее тяжелой формы и выявленного на ранней стадии. Когда он узнал о борьбе Лэнса с болезнью, то решил, что он как никто понимает, что пришлось пережить Армстронгу. Через своего агента он связался со Стэплтоном с предложением написать книгу. Стэплтон ответил Клайнсу, что его предложение очень своевременно, потому что он как раз собрался лететь в Нью-Йорк на встречу с издателями обсудить книгу о Лэнсе. Им были нужны писатель для сотрудничества и литературный агент, который сможет продать книгу.
Лэнс еще долечивался, когда они с Клайнсом вместе отправились в Индиану. Армстронг с самого начала выдвинул свои условия: его автобиография – история чемпиона мира 1993 года и победителя этапа «Тур де Франс» 1995 года – должна быть продана не менее чем за 150 тысяч долларов, и Лэнс получает две трети суммы.
Клайнс составил предложение, и его агент Питер Сойер начал показывать его издателям. Основное требование Лэнса, по словам Клайнса, заключалось в том, чтобы в книге не было его монологов с ругательствами – все «бля» и «сука», которыми пестрила речь Лэнса, должны быть опущены. Некоторых издателей впечатляла история победы Армстронга над раком, но их останавливала сумма, которую он запрашивал: она им казалась слишком высокой для книги о спортсмене, которого никто вне велоспорта не знал. Именно тогда отношение Клайнса к Армстронгу стало неоднозначным. Проведя несколько недель вместе с ним в Остине, он пришел к выводу, что Армстронг привык по-свински обходиться с людьми, начиная со своей девушки и заканчивая персоналом на автомойке. Лиза не отходила от койки Лэнса, пока он болел, она переехала к нему в дом, когда он чувствовал себя слабым и боялся, что не выкарабкается. Но однажды, как только она вышла из комнаты, Лэнс сделал ей вслед гадкий жест. Он всем разболтал о том, что через неделю после того, как ему удалили яичко, он занимался с ней любовью, даже специально звонил друзьям, чтобы рассказать эту новость. Когда Клайнс спросил Лэнса о допинге, тот ответил, что все так делают. Этот ответ навел Клайнса на мысль, что Лэнс наверняка принимал стимулирующие препараты, но не собирался в этом признаваться открыто. Он не понимал, как работать дальше. Книга, которая задумывалась как героический портрет, требовала от автора заведомой лжи об истинной сущности персонажа.
В итоге из затеи ничего не вышло: никто не хотел платить Лэнсу запрошенный гонорар. Однако, как вспоминает Клайнс, Лэнс обвинял в провале его, заявив, что тот не смог составить толковое предложение, которое соответствовало бы его статусу суперзвезды.
Вскоре после выздоровления Лэнс задумал создать благотворительный фонд для людей, больных раком. В самом начале 1997 года он обратился к программисту из Сан-Антонио, сержанту ВВС Крису Брюеру, который был болен раком яичек и создал информационный сайт об этой болезни. Лэнс предложил сотрудничество, и они вдвоем начали думать, как собрать средства. Первое мероприятие они провели в рамках остинской традиционной «Гонки за розу», в которой Лэнс участвовал раньше. Изначально она задумывалась как гонка в честь Дня святого Валентина. Победителю дарили букет роз, который он мог отнести домой и подарить своему самому близкому человеку.
В январе 1997 года на пресс-конференции, посвященной итогам благотворительных сборов на гонке, Армстронг познакомился с Кристиной Ричард, стройной двадцатипятилетней блондинкой с зелеными глазами, которая работала в рекламном агентстве. Она нашла спонсора для гонки и работала волонтером фонда. Армстронг был еще лысым после четырех курсов химиотерапии, но Кристине он понравился, а ему нравилось проводить с ней время на благотворительных акциях и не только. Вскоре он расстался с Лизой и начал встречаться с Кристиной.
На конец марта Лэнс наметил благотворительную гонку с участием лучших гонщиков. Эрик Хайден, который к тому времени переквалифицировался в ортопеда, приехал поучаствовать. Он надел свою старую форму и вышел на старт вместе с Лэнсом. Хайден раздавал автографы, а Крис Брюер и Лэнс распространяли информационные брошюры о раке яичек. На мероприятии выступали музыканты, среди которых была популярная группа Wallflowers. Лысый гитарист этой группы Майкл Ворд был страстным велолюбителем и быстро подружился с Лэнсом. Фонду удалось собрать около 20 тысяч долларов.
Осенью 1997 года у фонда было уже около 300 тысяч долларов. 20 тысяч из них заработал Армстронг, еще 20 тысяч – Джефф Гарви, генеральный партнер в одной венчурной компании, который в сентябре стал председателем фонда. Два врача Лэнса из Индианы, в том числе онколог Крэйг Николс, также вошли в правление. Джон Кориот ушел с работы менеджера бара, чтобы помогать другу развивать дело. Средств было очень мало, и офис благотворительного фонда размещался в небольшой квартирке Кориота в Остине. В их планы входило собирать около 400 тысяч долларов и жертвовать деньги на научные исследования рака яичек и простаты, а также на помощь больным.
Для команды Тома Визеля 1997 год стал прорывом. Марк Горски нашел достаточно новых спортсменов, и теперь команда могла достойно выступать на лучших европейских гонках.
Горски ждал в ответ благодарности. Визель был у него в долгу и назначил его менеджером команды вместо Борисевича. Эдди Би остался в команде, но был поставлен тренером запасного состава – молодых велосипедистов команды, которым было еще рано соревноваться в Европе. Борисевичу было горько это сознавать, ведь на протяжении многих лет он был предан Визелю, готовил его к победе в чемпионате мира. Благодаря его тренировкам Горски взял олимпийское золото в 1984 году. Теперь Марк Горски стоял выше его не только в бизнесе, но и в спорте, несмотря на то что в тактике европейских гонок смыслил куда меньше Борисевича.
Борисевичу казалось, что Горски быстро продвигал команду, чтобы получить побольше денег от спонсоров и участвовать в пафосных элитных европейских гонках, не понимая до конца, во что он влезает и куда втягивает Визеля. Эдди Би любил интеллектуальный труд, который был необходим для развития молодых спортсменов, но больших денег на этом так и не сделал, и это его не расстраивало. Он ненавидел коммунистов за то, что те сослали его отца в Сибирь, но настоящим капиталистом стать тоже не смог. На свете были вещи, которые он ценил больше денег. Он считал коммунизм «хорошей идеей», которую просто не смогли воплотить в жизнь. Постепенно его отношение к Горски и Визелю менялось на диаметрально противоположное.
