Сказание о еде сибирской. Опыт гастрономического краеведения. - Райхерт Галина (книга бесплатный формат .txt) 📗

Общие суммы, полученные в Сибири ими и их женами из России, превышали миллион рублей! Целая улица домов была выстроена семейными декабристами.

Во всяком случае, никто из них не голодал (тема нашего разговора все же еда!), хотя пища была непривычной. Это подтверждается и теми бесспорными фактами, что декабристы занимались в Сибири научной, исследовательской и просветительской деятельностью, ремеслами, делали изобретения…

При недостатке питания и непосильном труде была бы у них такая возможность для творчества?

Может быть, у декабристов было особое положение? Но вот свидетельство еще одного политического ссыльного, участника заговора в Оренбурге.

«Многие подносили нам яблоки, пряники, крендели, иные предлагали даже деньги;(…)». Этапники имели возможность «послать за обедом», принять переданное в окно «блюдо пельменей и графин водки». В пути им присылали не только вкусный «завтрак, обед и ужин, но и десерт – яблоки и разные сухие фрукты».

«Когда партия приходит на этап, то несколько местных жителей ожидают уже её во дворе с съестными припасами: с хлебом, булками, калачами, с ватрушками, с вареною говядиной, с жареною печенкою или рыбою и т.п.» (Колесников В.П. «Записки несчастного, содержащие путешествие в Сибирь по канату* в в 1827 – 1828 г.г.»)

Так и хочется сравнить с условиями – нет, не жизни! – существования заключенных и ссыльных в советские времена, но рано еще, рано.

Читайте дальше!

---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

*«По канату» – этапники прикреплялись по нескольку человек за кандалы к железному пруту, «канату», для предотвращения побегов. Прим. автора.

 Глава 11. Недосягаемые окраины, или Географическая кухня-2

    «Хозяин России есть один лишь Русский, так

есть и всегда будет».

Достоевский Ф.М. 

«Но, съ другой стороны, мы находімъ между

коренными жителями севера Сибири полное

доказательство того, что постояиное

сношеніе съ природою сохраняетъ въ человеке

первобытную наивно-детскую доброту сердца.

Кроме того, суровость жизненныхъ условій

даетъ имъ понятіе о томъ, что они

поставлены въ зависимость огъ дружескихъ между

собою отношеній, (...)».

«Экспедиция Императорской Академии

Наук 1893 года на Ново-Сибирские острова и

побережье Ледовитого океана.Сообщение барона

Э.В. Толя».

Отлучение от привычной еды. Поборы за «скверноядие»

«У моего кума была кошка, которая, извините, огурцы ела. Недели две полосовал кнутовищем, покудова выучил» (А. П.Чехов, «В Москве на Трубной площади»).

Как любая религия, христианство упрочивало свою власть над людскими душами, вмешиваясь в самую что ни на есть материальную и насущную сферу – в питание. Между тем соблюдение христианских традиций в питании изначало для малых народов отлучение от привычной еды!

По Новому завету пищевые запреты для христиан не были особо строгими, не считая постов, во время которых запрещено было и мясо, и молоко, и масло, и рыба, и яйца... Но «скверноядие» толковалось достаточно произвольно и по Ветхому завету с иудейскими корнями, несмотря на известное выражение: «Не то, что входит в уста, оскверняет человека, но то, что выходит из уст» (Евангелие от Матфея, 15:11).

Инородцам как христианам запрещалось есть «идоложертвенное», то есть все принесенное в жертву, мясо с кровью, в том числе павших животных, кровь, мясо удавленных (попавших в ловушки), конину; собачатину, зайцев, бобров, белок («у кого лапа с когтем», «кто слепым родится»); ворон, коршунов и многих других птиц; раков, рыбу без чешуи (осетров, сомов)... Хотя известно, что во время голода, в дороге, в плену – то есть вынужденно! – можно есть все, и это составляет грех замолимый, за что лишь налагали эпитимью...

Требовать от новокрещенных язычников неуклонного соблюдения постов, обрядов причащения, исповеди, иных треб и таинств, конечно, было нелепо. Совершая то, что должен делать каждый воцерковленный, вчерашние язычники несли священнику пожертвования... Не совершая – фактически откупались, тоже неся пожертвования в виде шкур, дичи и т.п. Тем более что приносить жертвы своим богам, не забывая и шамана, было для них делом привычным.

Поборы за «скверноядие» были распространены повсемество. Инородцы откупались пушниной за то, чтобы батюшка простил, отпустил грехи. И продолжали, конечно, есть все, что боги пошлют!

«Ты чего, нехристь, наелся? Опять «медвежьей говядины» да белок?» – приговаривал «бачка» («батюшка»), прибирая приношения...

Инородцы не роптали. Дети природы, они даже сокрушались, что не могут иметь всегда «хорошую еду»!

Епископ Иркутской епархии Нил, объезжая свои громадные владения, едва не погиб от холода и голода; спасен же был «нехристем»-тунгусом, который бежал сутки, чтобы принести «бачке» еду. И как же епископ грыз эту мороженую медвежью ляжку прямо с шерстью и когтистой лапой! История, описанная Н. С. Лесковым, подлинная («На краю света»), а епископ Нил впоследствии стал архиепископом Ярославским. Очерк этот открывает особую сторону судьбы малых сибирских народов.

Тунгус, у которого и «рожа обмылком», и про Христа только и знал, что тот «хлебца-рыбка народцу давал», посрамил священнослужителя и его пренебрежение ни чем иным, как своей истинной человечностью и самоотверженностью... Получив урок, епископ уже иначе относился и к инородцам, и к их крещению, и к «скверноядию».

Но насаждение христианства соединялось и с другим явлением. Пищевые запреты можно было игнорировать, что и происходило. Но одновременно с приходом христиан распространялись и новые продукты, которые могли существенно изменить – и изменяли! – обмен веществ (соль, сахар, черный чай и – увы! – водка). Так понемногу трансформировалось и русифицировалось питание малых народов.

Далеко не всегда во благо!

      *       *       *

Незаменимый, но убийственный продукт?

«П о с е т и т е л ь. Ясно… Я слышал, такие бывают языки оленьи… Я понимаю, что…

К л а д о в щ и к. Сколько?

П о с е т и т е л ь. Кило.

К л а д о в щ и к. Они в банках.

П о с е т и т е л ь. Одна… Нет, две… Или три… Чтоб уже сразу. Ну, если вам все равно – четыре.

К л а д о в щ и к. Вы их не будете есть. Они своеобразного посола» (М.Жванецкий, «На складе»).

Особые высокопитательные припасы (от орехов до жира с ягодами, сушеного и вяленого мяса, «квашеного» мяса и рыбы) позволяли выживать и сохранять активность в трудные времена.

В рассказах о происхождении, составе, пользе и вреде самых необычных северных продуктов уважаемые авторы резвятся, как кому заблагорассудится. О них уклончиво упоминают признанные писатели (Ю. Рытхэу, А. Немтушкин). Одни пишут, что все это – тухлятина и отрава, другие настаивают на несомненной пользе. Речь идет о копальхене и ему подобных северных «консервах».

Во все, что мы привыкли заготавливать-заквашивать, мы добавляем соль, иногда сахар, и в наших заготовках происходит брожение. Северяне же поступают иначе,