Убийство Президента Кеннеди - Манчестер Уильям (читать книги бесплатно полные версии .txt) 📗
— Согласно конституции, мое место теперь в Белом доме, — сказал Джонсон. — Вы же оба свободны сделать выбор — Я хочу уговорить вас остаться на вашем посту и действовать плечом к плечу со мной. Я нуждаюсь в вас больше, чем вы во мне, и больше, чем Кеннеди нуждался в вас.
О’Брайен чувствовал себя неловко. Он и без того был измучен. «Неужели, черт побери, нельзя было, поговорить об этом позже?», — думал он про себя. Лэрри навязчиво преследовала кошмарная картина: Эрл Роуз в сопровождении далласских полицейских врывается в самолет и, угрожая оружием, похищает тело его павшего вождя. Джонсон же, вспоминая впоследствии об этой беседе, считал, что он действовал как человек, «преисполненный решимости взять бразды правления в свои руки». Леди Бэрд не могла вспомнить, чтобы тогда в ходе беседы возникали осложнения. С ее точки зрения, «в сложившейся трудной ситуации каждый старался сделать все, что было в его силах».
Собеседники Джонсона, с другой стороны, припоминают. что они действительно делали все, что только могли, пытаясь прервать поток слов ее мужа, но тщетно: он как заведенный продолжал идти напролом. Однако ирландцы (то есть О’Доннел и О’Брайен) были не менее искусными политиками. Они напряженно слушали, выжидая, когда наступит удобный момент для вмешательства. Первым добился успеха О’Брайен. Воспользовавшись небольшой паузой, он овладел инициативой, чтобы описать поведение Эрла Роуза и подчеркнуть необходимость немедленного вылета из Далласа.
— Нет, — возразил Джонсон. — Я говорил с министром юстиции, и он считает, что я должен принять присягу здесь.
С каждой минутой его версия беседы с Робертом Кеннеди приобретала все большую убедительность.
— Я ожидаю прибытия судьи. Эта женщина — мой друг, — сказал он и добавил: — Ее назначил Кеннеди.
Тут-то О’Брайена осенило: «Да ведь этот человек — президент Соединенных Штатов». Лэрри моментально сдался. Закрыв глаза, он лишь молил провидение, чтобы судья прибыл раньше полиции. О’Доннел оказался менее уступчивым. Он никак не мог взять в толк, зачем помощников Кеннеди привлекать к участию в церемонии присяги Джонсона. По его мнению, присутствие обеих групп в одном самолете было чистой случайностью. Новый президент продолжал настойчиво убеждать его, что он при всех обстоятельствах задержал бы отлет самолета до прибытия госпожи Кеннеди. Едва ли есть основания сомневаться в том, что он с самого начала намеревался поступить именно так. И все же Кен оставался тверд в своем скептицизме. Он был по-прежнему убежден, что, если бы судья прибыла на аэродром раньше катафалка, Джонсон улетел бы без них. Он продолжал вспоминать о схватке в Парклендском госпитале, и лицо его становилось все более напряженным. Наблюдавший за ним Тед Клифтон решил, что О’Доннел напоминает волка.
Клифтон слышал, что О’Доннел повторял снова и снова:
— Надо лететь. Нам необходимо выбраться отсюда. Мы не можем ждать.
Джонсон же неизменно отвечал одно и то же:
— Нет, я следую совету министра юстиции.
Позднее Клифтону стало известно, что министр юстиции Кеннеди категорически отрицает, будто он советовал Джонсону принять присягу в Далласе (а это опровержение со стороны министра юстиции убедительно подтверждается беседой Кеннеди по телефону с Катценбахом; она начиналась словами Кеннеди: «Линдон хочет присягнуть в Техасе… »). Узнав об этом, Клифтон пришел к заключению, что новый президент, по-видимому, имел в виду министра юстиции штата Техас Уэгонера Карра. Однако и О’Брайен и О’Доннел совершенно отчетливо слышали, как президент Джонсон сказал «Бобби». Единственным человеком, который мог сломить сопротивление О’Доннела, был Боб Кеннеди. Если Боб Кеннеди хочет, чтобы новый президент был приведен к присяге в Далласе, — а помощникам Кеннеди и в голову не могло прейти, что Джонсон неправильно понял министра юстиции (хотя, по-видимому, он действительно неправильно его понял), — то значит, предстояло набраться терпения и ждать приезда судьи. У них была только одна надежда: что это произойдет скоро. Они буквально молились, чтобы она поскорее приехала. В воображении Клифтона, как и О’Брайена, вурдалаки из Парклендского госпиталя выросли а настоящих великанов. Возможность похищения ими тела убитого президента представлялась вполне реальной.
Президент Джонсон пересек проход, уселся в мягкое с желтой обивкой президентское кресло и заказал Джо Айресу еще чашку супа из овощей. То и дело входивший и выходивший Килдаф информировал его, как подвигается подготовка к церемонии присяги. Сесил Стафтон тем временем готовил для съемки свои две камеры. В самолете стояла удушающая жара. Казалось, что спертый воздух уплотнился настолько, что вот-вот превратится в студенистую массу. Еще пять минут — и Джонсону снова пришлось бы менять сорочку.
Но Сара Хьюз наконец прибыла в аэропорт. Она быстро прошла вслед за Клифтоном через кабину помощников президента и вошла в салон. Судья поочередно заключила в свои объятия президента, госпожу Джонсон и других своих земляков из Техаса. Затем Джонсон сказал, обращаясь к присутствующим:
— Мы сейчас соберем здесь как можно больше народа. Тотчас же были посланы гонцы собирать свидетелей.
Валенти, Янгблад, Робертс и Лем Джонс отправились в кабины помощников президента и обслуживающего персонала, приглашая всех. Вслед за ними туда последовал и сам Джонсон. Широко жестикулируя, он объявил:
— Если кто из присутствующих хочет принять участив в церемонии присяги, милости просим. Я буду рад и сочту это за честь.
Однако массового наплыва свидетелей не Последовало. Пришли лишь друзья и союзники нового президента. А поскольку он лишь только что стал хозяином президентского самолета, пришедшие составляли меньшинство тех, кто мог прийти. Обеганные пассажиры самолета 26000 предпочли воздержаться от участия в церемонии. Их сдержанность мощно понять лишь если учесть, что все это происходило в 14.35. Хотя «подозреваемый» в убийстве Кеннеди тогда был уже задержан, лишь через сорок минут после его ареста сеть радио и телевидения сообщила об этом. Отсутствие информации об убийце привело к тому, что все испытывали чувство отвращения не только к Далласу, но и но всему штату Техас. И самый именитый техасец — Линдон Джонсон — стал невинной жертвой этой инстинктивной реакции. Сделанные вскоре после этого снимки Стафтона служат наглядным свидетельством того, что Лэрри О’Брайен позже назвал «накаленной атмосферой на самолете». Присутствовавшие на церемонии и снятые фотоаппаратом Стафтона явно представляли только незначительную часть пассажиров. Несмотря на то, что объектив аппарата был широкоугольным, фотографу не удалось запечатлеть ни одного из главных помощников Кеннеди. Доктора Беркли скрывала чья-то спина. Видны были лица двух агентов, Килдафа и репортеров, Андервуда и трех секретарей Кеннеди — Эвелин, Мэри и Памелы, которых привели Джек Валенти и Лем Джонс. Новый глава правительства восторженно их благодарил, поцеловал Эвелин я Памеле руки и назвал Памелу «маленькой леди».
Годфри Макхью стоял навытяжку у гроба Джона Кеннеди. Кен О’Доннел удалился в коридор. О’Брайен принимал участие в подготовке церемонии, поскольку Джонсон сказал, что таково желание Боба Кеннеди. Сделав все, что от него требовалось, Лэрри притаился за спиной Сары Хьюз. Владевшие ими чувства разделяли и остальные сотрудники Кеннеди. Даже Стафтон хотел бы быть в это время в каком-либо другом месте. Джим Суиндал потихоньку отошел к Клинтону Хиллу, стоявшему в проходе, и прижался лицом к широкой спине Роя Келлермана. Как командир президентского самолета, полковник Суиндал обязан был присутствовать во время церемонии присяги. Но до этой минуты никто и не подозревал, что он серьезно относится к политическим вопросам. Позже он так объяснял свое поведение:
— Я просто не хотел быть на этой фотографии. Я не принадлежал к команде Джонсона. Мой президент лежал в гробу. Президент Джонсон не заслуживал такого отношения. Для человека столь повышенной чувствительности, как он, переживать нечто подобное было крайне болезненно. Но что гораздо важнее, поведение большинства пассажиров самолета 26000 означало неуважение к самому посту президента, хотя у тех, кто уклонялся от участия в церемонии присяги, не было намерения проявить такое неуважение. Дело в том, что пассажиры самолета продолжали находиться в состоянии нервного шока.
