Столичный доктор. Том VI (СИ) - Вязовский Алексей (полные книги .txt, .fb2) 📗
Тезка целует руку супруге, которая не выдержала и увязалась вместе со мной. А у меня не хватило духу отказать. Ведь знал, что зовут не на фуршет с икрой и шампанским, даже «тревожный чемоданчик» с лекарствами и перевязкой взял с собой. Но нет, стоило княгине сложить руки в молитвенном жесте, как я дал слабину. Извинился перед Романовским, помчался переодеваться. Агнесс тоже.
Мы быстрым шагом идем к «деревянной» куче, по мере приближения к которой я понимаю — это что-то, пытавшееся стать самолетом. Или аэропланом? Короче, тем, что летает. Видны сломанные крылья, хвост, покореженная гондола. Народ под раз, два три, пытается ее перевернуть, рядом суетятся люди в белых халатах. Стоит повозка скорой помощи с красным крестом. Из толпы слышны разговоры:
— Да где же это видано, чтобы человек, как птица летал?
— Славы Икара захотели!
— А что за Икар такой? Мясник с Большой Спасской?
— Нет, тот Игнат
Наконец, я оказываюсь рядом с гондолой, из нее уже вытащили окровавленного человека в партикулярном костюме.
— Евгений Александрович, а вы как тут? — краем глаза меня замечает знакомый доктор из скорой. Кажется, Воронов. Да, учил его и даже чернявого фельдшера почти помню. Странная фамилия, не русская. Абду чего-то там.
Врачи разгоняют криками толпу, разрезают ножницами костюм на несостоявшемся летчике. Отставить, пилоте, про летчика «Председатель земного шара» Хлебников еще не скоро придумает. Первый отечественный самолет почти сразу после взлета потерпел крушение.
— Пригласили, — коротко отвечаю я Воронову. — Работайте, не буду мешать.
Протиснувшаяся ко мне Агнесс, поскальзывается, теряет равновесие, я еле-еле успеваю ее подхватить под руку, не давая упасть.
Смотрю на землю, а там… каток!
— Вчера заморозки были, — поясняет подошедший к нам Яковлев.
Он помогает супруге перейти ледяную дорожку, Жиган придерживает уже меня.
— Ну мы и решились. Тут, видите ли, под горочку. Залили каток на ночь. А утром запустили мотор, разогнали планер…
Из дальнейшего разговора выясняется, что Яковлев тупо переставил на изделие господина Жуковского, а точнее, Отто Лилиенталя, свой четырехтактный одноцилиндровый автомобильный двигатель. Да еще впихнул баки водяного охлаждения.
— Вы предполетный вес этого изделия посчитать не удосужились?
— Почему не удосужились? — обиделся инженер. — Вместе с лопастями и весом Еремея Ивановича — десять с половиной пудов.
— Что за Еремей Иванович? — интересуюсь я, наблюдая, как скоропомощники продолжают что-то делать со спасенным пилотом.
— Наш испытатель, — объясняет Яковлев. — Отставной поручик. Энтузиаст воздухоплавания.
— Хорошо, высоко взлететь не успел. А то и спасать бы некого было.
Что-то там коллеги долго лечат пострадавшего. Первая в истории летная кататравма — повреждение организма при падении с высоты. Извинившись, пошел посмотреть. И Агнесс тоже, как ниточка за иголочкой не отходит от меня. Иду, а в голове в такт шагам звучит: «Летун отпущен на свободу, качнув две лопасти свои». Менделеевский зять нескоро это напишет. Хотя Блок, наверное, гимназист еще, но как же кстати это «как чудище морское в воду, скользнул в воздушные струи». Ненадолго, но всё же пролетел.
Как фамилия отставного поручика, я не спросил. Но отделался Еремей относительно легко: закрытый перелом левого плеча, ссадины, ушибы. И вишенкой на торте скальпированная рана головы. Вот с ней как раз и борются скоропомощники. Место хреновое: из-за особенностей анатомии сосуды не сокращаются, кровотечение остановить трудно. Давящая повязка мгновенно пропитывается кровью, и следы неудачных попыток багровой кучкой лежат рядом.
— Господа, ну что же вы? Давайте лигатурки наложим, — предлагаю я. — Есть зажимы? Шелк? Если что, у меня с собой имеется.
Всё это, конечно, временно, чтобы довезти пострадавшего до больницы. Там всё равно промывать надо, обрабатывать, шить. Только вытерли кое-как от крови лицо молодого человека лет двадцати пяти, худощавого брюнета с выдающимся носом и тонкими губами, как того бурно вырвало. Ну вот, еще и сотрясение головного мозга вдобавок ко всему. Впрочем, удивительно было бы, если не так.
Хотя, кажется, что переживают только медики. Яковлев с пилотом уже переговариваются, что надо улучшить, чтобы в следующий раз… Я тихо охреневаю с этих людей. Тут только что первый пилот едва жив остался, а они уже планирует, как еще раз подняться в воздух на вот этом разбитом недоразумении.
Скорая забрала поручика, а Яковлев внезапно предложил отправиться на Балтийский — посмотреть строящуюся подлодку. Ведь «Агнесс» уже обзавелась собственным бензиновым двигателем, от которого заряжались батареи. Разумеется, нашего совместного производства.
Услышав название, загорелась супруга.
— Ты назвал лодку в мою честь⁈
— Да.
— Как мило! Я обязательно хочу ее увидеть!
Чего хочет женщина — того хочет Бог. Яковлев отдал указания по планеру и мы поехали на Балтийский завод.
Увы, директора на месте не было, Джевецкого тоже. Последний укатил на какую-то европейскую выставку, но регулярно отписывался мне о ходе строительства. Жесткий корпус готов, идет отделка внутри. Электрика по большей части уже проведена, винт тоже навесили на прошлой неделе. И даже медные буквы с названием лодки вделали в рубку.
Увидев их, Агнесс не стесняясь рабочих, обвила меня руками за шею, поцеловала. Однако внутрь, там, где раздавался лязг и грохот ремонтных работ полезть отказалась. Отдуваться пришлось мне одному.
Яковлев показал смонтированные электрические батареи и моторы, которые двигали винт в подводном положении, балластные цистерны для погружения, всплытия, дифферентования лодки. Места внутри было категорически мало, я постоянно бился головой о трубопроводы и ребра набора… Только в небольшой рубке удалось немного перевести дух, подержаться за перископ. Даже маленький экипаж в такой подлодке будет испытывать проблемы с воздухом. Кажется, был какой-то метод, позволяющий поглощать излишнюю углекислоту. Что-то с известью? Надо дать задание Антонову поэкспериментировать с разными веществами и сделать регенерационную установку. Хотя бы прототип.
— А что с экипажем? — спросил я инженера. — Не пора набирать? Пусть осваиваются по мере того, как строиться будет. Чтобы к моменту спуска на воду знали лодку лучше своих карманов.
— Есть идея, пригласим отставников. Думаю, трудностей не возникнет. Хотя… кто знает, всё же над водой и под ней — разные вещи. Да и по сравнению с «Наутилусом» из романа месье Верна наше изделие… не такое.
— Сравнили. Я вам, Евгений Александрович, особенно если фантазию разогнать хорошим аперитивом, такого рассказать могу… От личного телефона без проводов в кармане у последнего бродяги до цветной синема в каждом доме.
— И это без выпивки, — засмеялся Яковлев.
— С алкоголем вы получите рассказ об автогонках, где машины разгоняются до трехсот километров в час.
— Ну уж нет, это точно невозможно. Представляете, какой величины мотор должен стоять на этом автомобиле? А как человек такие перегрузки выдержать сможет?
От футуристических прогнозов меня спасла Агнесс. Она изо всех сил показывала, что ей совсем неинтересно: махала рукой, прогуливалась вдоль лодки и посылала прочие телепатические сигналы через обвиняющие неизвестно в чем взгляды. Устала от железок. Когда мы уже поднялись наверх, первым это заметил Яковлев. Ну у него и стаж семейной жизни побольше моего. Поэтому он внезапно заявил, что просит пардону за порушенный отдых. Только мы сели в экипаж, жена заявила, что меня надо срочно покормить. Пригласили с собой инженера. После сегодняшнего ему точно надо развеяться.
— Давайте поедем в яхт-клуб, там поужинаем. Одеты мы вполне пристойно, даже домой заезжать не будем.
— Ну нет. В таком платье — и в ресторан? Хочешь, чтобы меня там с кухаркой сравнивали?
Пришлось ехать переодеваться. Как по мне, снятое платье от надетого отличалось мало. Но у дам свои тайные знаки, недоступные для понимания грубыми мужланами.
