Аргентинец поневоле (СИ) - Дорнбург Александр (читаем книги онлайн без регистрации TXT, FB2) 📗
Наступивший голод быстро сократил число колонистов до пятисот шестидесяти. Поддержку им, в качестве добровольных колхозников, оказали местные жители из племени керанди, которые делились с ними едой, несмотря на то что сами питались не очень-то обильно.
Хорошие отношения могли бы перерасти в крепкий взаимовыгодный союз, но отношение испанцев и прочих европейцев к аборигенам было сугубо потребительским — они только брали, не собираясь давать взамен ничего. Пока аборигены делились, обстановка была мирной, но когда туземцы перестали проявлять щедрость, их начали грабить. При таких условиях ненависть к христианам у туземцев, естественно, выросла.
Доминиканский монах Бартоломе де лас Касас, ставший первым постоянным епископом мексиканского Чьяпаса, в своем «Кратком отчете об опустошении Индий» пишет, что «некий Педро де Мендоса» приказал своим людям отправиться в одну индейскую деревню за едой, где те убили более пяти тысяч индейцев (и это только один случай из многих).
Удивительное рядом! Почему-то индейцы такие заботы цивилизаторов не оценили. И на силу отвечали с еще большей силой. Большую популярность в среде краснокожих получила игра: «А ну-ка, давай побыстрей отрежь голову европейцу!»
В 1541 году испанцы были вынуждены оставить Буэнос-Айрес, который они перед уходом сожгли. И снова аргентинские дикари показали себя непобедимыми, разгромив силы сильнейшего государства Европы.
Глава 6
Как говорит русская народная мудрость: если тебя не пускают в дверь — лезь в окно. Вот и испанцы, которым не удалось закрепиться на атлантическом побережье, где жили бродячие охотники и собиратели, ощущая глубокую тоску, начали лихорадочно искать другие возможности. Особенно испанцам было обидно, что везде на побережье Бразилии жили мирные земледельцы тупи и гуарани, которые охотно брали наглых португальских колонистов на полное обеспечение. И не жужжали.
Вот бы поменяться наоборот! Но протестовать было поздно и протестовать бесполезно. Как поделили, так поделили! Тут даже в местком не пожалуешься!
Правда, в дальнейшем такое гостеприимство аборигенов привело к тому, что все индейцы-земледельцы на территории Бразилии почему-то вымерли, а бродячие индейцы-охотники, которые смогли убежать от колонистов, уцелели. Такое вот скорбное явление. Но это уже другая история.
В 1530–1533 годах испанцы Писарро завоевали Перу. Но это только считается, что Перу, на самом деле это была так же и горная Боливия. По крайней мере самые большие в мире в то время серебряные рудники Потоси, расположены как раз в Боливии.
В Перу и Боливии жили вполне цивилизованные земледельцы аймара и кечуа. Вот испанцы решили действовать с заднего хода, да заднего прохода. Тишком да бочком, да по над стеночкой, из Боливии ушлые конкистадоры на севере просочились почти до прибрежных бразильских территорий. В Парагвае тогда жили те же туземные земледельцы гуарани, что и в Бразилии. То есть лохи.
Новым центром испанской колонизации стал мрачный форт Асунсьон, основанный зловещей лунной ночью в зимнем августе 1537 года, когда мурашки ползли по спине, Хуаном де Айоласом, которого Мендоса назначил вместо себя капитан-генералом.
Айолас, который понимал, что испанцам тоже нужно что-то кушать и пить, плавал вверх по Паране в поисках Серебряных гор, сумел наладить хорошие отношения с местными жителями (сначала лихо повоевали, потом замирились) и построил здесь форт, жить в котором было гораздо спокойнее, чем в многострадальном Буэнос-Айресе.
То есть колонизация Аргентины началась с севера. Еще в орбиту империи инков входили многие северо-западные области Аргентины, в том числе будущая провинция Тукуман.
Жители Буэнос-Айреса убеждены в том, что их город — самый старый в Аргентине, и в том же убеждены жители северного Сантьяго-дель-Эстеро, основанного в 1554 году, в качестве мужской уборной, наиболее смелыми испанцами, прибывшими из Перу. Дело у жителей этого поселения было маленькое — громко заорать когда их бьют!
Все зависит от подсчета — принимать во внимание тридцать девять лет, прошедшие от уничтожения первого Буэнос-Айреса до основания второго, или не принимать. Если не принимать, то Сантьяго-дель-Эстеро становится старейшим из аргентинских городов. На втором месте стоит Тукуман, основанный в 1565 году, на третьем — Кордоба (1573 год), а Буэнос-Айрес попадает лишь на четвертое место.
Уход испанцев от залива Ла-Плата был временным, обусловленным сложившейся ситуацией. Такова тогда была текущая обстановка. Цивилизация и ее достижения очень далеки. Индейские племена поголовно вооружены. На открытой груди и оголенных руках свирепых краснокожих воинов была написана вся история их подвигов; специальные шифры отображают количество снятых скальпов, битв, в которых они участвовали, опасности, которых они избежали. Эти иероглифы, нанесенные на кожу синими точками, были несмываемы и представляли собой наколки, прижженные смолой. Люди добрые! Как же с такими идолами справиться?
Но все прекрасно понимали, что силы противоборствующих сторон несопоставимы, так что на берегу удобного для судоходства залива, у впадения в океан двух полноводных и протяженных рек непременно должен стоять портовый город.
В 1580 году Буэнос-Айрес был основан повторно, правда, сначала он долгое время был не торгово-перевалочным центром, а пунктом встречи редких кораблей и основным источником дохода для портеньос [жители Буэнос-Айреса или любого другого портового города] служила контрабанда.
Испанские колонии Нового Света не могли свободно торговать между собой, право на торговые операции монополизировала метрополия, и это создавало широкие возможности для контрабандистов. Кроме того, начали свирепствовать и пираты всех мастей, которые стремились жать, там где не сеяли. Так что основные грузоперевозки переместились лишь в несколько хорошо защищенных портов.
Панамского канала еще не было, а огибать Южную Америку с юга, плыть проливом Магеллана или Дрейка, желающих было мало. Действовало два основных трансконтинентальных маршрута. Северный — из Филиппин, из Манилы, приходил морем караван до мексиканского Акапулько. Из Акапулько грузы сушей, через узкую часть Мексики, везли в Веракрус, оттуда сформированный караван под охраной делал скачок до Кубы. В Гаване к каравану присоединялись корабли с Антильских островов с табаком и сахаром и направлялись в Европу.
По южному маршруту, грузы драгметаллов из боливийского Потоси через Анды на ламах везли в тихоокеанский порт Потоси. Ныне это чилийская Арика. Оттуда груженные корабли следовали до перуанского Кальяо. Это был крупнейший порт Перу, где собирались награбленные богатства этой страны. Из Кальяо караваны морем следовали до Панамы. Там грузы на мулах через перешеек везли на атлантическое побережье. От океана до океана по главной дороге Панамы — Камино-де-Крусес веками караваны тащили золото, серебро, изумруды и прочие колониальные товары
Главным портом Южной Америки в XVI веке был Портобело, расположенный на атлантическом побережье Панамы. Свое название Портобело [Прекрасный порт] получил заслуженно — гавань там была глубокой и удобной. Тут и формировали огромные караваны судов. Часто сюда же прибывали корабли с дарами колумбийской Картахены и венесуэльского Веракруса и Маракаибо. Охраняемые суда под усиленным конвоем следовали из Портобело до хорошо укрепленной Гаваны, а дальше — в Европу.
Испанцы не могли позволить себе использовать в Латинской Америки несколько портов, поскольку на море свирепствовали английские и прочие корсары, что метались как беспризорные и грабили одиночные корабли и мелкие флотилии. Для того, чтобы обезопаситься от грабежа, приходилось формировать крупные караваны из нескольких десятков судов, которые отправлялись под охраной из военных кораблей. Можно представить, сколь внушительное зрелище представлял собой такой караван…
Так что Буэнос-Айрес довольно долго оставался невостребованным. Ничего ценного отсюда не возили, так что пиратам брать было особо нечего. Такова се-ля-ви…
