Андреевское братство - Звягинцев Василий Дмитриевич (лучшие книги читать онлайн .TXT) 📗
С Людмилой хуже. Перевязать ее сумею, но что толку? Если бы хоть рана была сквозная. А так... Я не хирург, и не могу судить о реальной тяжести ее состояния. В самом оптимистическом варианте осколок мог застрять между ребрами, а кровотечение изо рта – просто следствие контузии...
И надо еще решить, куда мы все же пойдем? В ее «Мотылек» или... примерно такое же расстояние отделяет нас от Столешникова переулка, где размешается главная база «Братства». Я был там всего один раз, но знаю, что если суметь добраться туда, все проблемы будут решены автоматически.
Браслет! С его помощью и я, и Людмила будем здоровы сегодня же. Вот только как мне ее туда дотащить?
Женщина сидела тихо, стараясь почти не дышать. Мне показалось, что она теряет сознание.
– Как себя чувствуешь? Тебе плохо?
– Нет, ничего. Терпимо. Только при глубоком вдохе больно очень...
– Подожди, сейчас пойдем. Глотни для бодрости, – я протянул ей фляжку, где оставалось еще граммов триста коньяка. – Только немного, глоток-два...
Если бы обстановка вокруг была нормальная, я бы смог донести ее до места на руках, не слишком она тяжелая, а сейчас...
Как раз там, куда нам нужно было попасть, стрельба разгоралась с новой силой. Можно представить, что верные Троцкому войска, завершив первый, оборонительный этап, перешли наконец к активным действиям. И расширяют зону своего контроля как раз в том направлении, где нас ждет спасение. Если бы я был один, я все равно пробрался бы или прорвался, смотря по обстановке, невзирая даже на раненую ногу, а с Людмилой...
Мысль оставить ее здесь и выбираться в одиночку пришла мне в голову вроде бы неожиданно, однако я знал, что она уже давно ворочалась в подсознании, вызревала исподволь, и только когда окончательно оформилась, выбралась наружу.
А что – вполне разумная и логичная мысль. Кто она мне? Никто. В лучшем случае – женщина, с которой невзначай, по пьяному делу провел ночь. А не в лучшем – она мой враг, предавшая не только меня лично, но и «Братство», на которое работала, высказывавшая недвусмысленное желание при первой же возможности убить меня собственными руками. И это же благодаря ей, в конечном итоге, я оказался в теперешнем невеселом положении.
Встать сейчас тихонечко, бочком, бочком, за угол – и... Она сразу не поймет, в чем дело, а когда сообразит, я уже и голоса ее не услышу. Самое неприятное и трудное – суметь не обернуться, когда тебя позовет слабый, задыхающийся голос. Дальше – проще. Убедить себя, что война есть война, будет не слишком сложно...
Я же определил, что в этом «хождении за три мира» главная задача – выжить самому. Остальное – как получится. Я протянул Людмиле руку:
– Встать можешь?
– Могу. – Она, придерживаясь рукой за водосточную трубу, поднялась медленно и осторожно, словно боясь что-то там внутри себя расплескать. – И идти смогу, если не очень быстро... – голос у нее был тихий, но ровный. – Вот как неудачно вышло, – она слабо улыбнулась. – Хочется думать – это не смертельно?
– Если не наповал, то, как правило, не смертельно. Пойдем потихоньку. Держись за мой ремень, а я тебя вот так придерживать буду. Ну, потихоньку...
Она обернулась.
– А там что? За спиной у нас было тихо.
– Там все. Не по зубам вы себе цель выбрали. Кто бежал – бежал, кто убит – убит. Завтра из газет узнаем, что тут на самом деле случилось.
– Извозчика бы встретить, – прошептала Людмила, – он бы нас вмиг домчал. Так хочется оказаться в тихом, надежном месте, лечь, втянуть ноги...
– Скоро ляжешь, – успокоил я ее.
Людмилу нельзя бросать еще и потому, что она теперь, наверное, единственная, кто знает подробности происшедшего. Ее нельзя потерять, думал я и в то же время видел, что никуда мы с ней не дойдем. Она слабела на глазах, ноги у нее начали заплетаться. А мы прошли едва один не слишком длинный квартал.
Второго она не осилит, теперь это очевидно. Людмила закашлялась и стала обвисать у меня на руке.
– Сейчас, сейчас, это пройдет, – булькающим голосом прошептала она. Я на секунду включил фонарик и увидел, что крови на ее губах стало больше. Но все же не струей льется. Может, все действительно не так плохо?
– Подожди, присядь, я сейчас...
Мы стояли рядом с небольшим, но аккуратным особняком, стоящим в переулок тремя окнами. По местному обычаю на ночь они были закрыты деревянными ставнями.
Рядом с резной дверью под железным козырьком – глухие ворота и калитка с массивным кольцом вместо дверной ручки. Я потрогал ее, и калитка легко открылась. Мощенная кирпичом дорожка вела в глубь двора. Дом вытянут в длину, вдоль стены – открытая веранда. В самом ее конце – наклонная лесенка. Еще одна дверь и окно, за стеклами которого подрагивает слабый желтоватый свет. Стараясь ступать бесшумно, я вернулся за Людмилой.
Глава 21
Я подвел Людмилу к двери и сделал шаг в сторону, прижавший спиной к теплой, обшитой досками стене. Она постучала в окно. Несколько долгих секунд в доме было тихо, потом из-за двери раздался спокойный мужской голос: – Кто там?
Ей не пришлось играть, и говорила она совершенно искренне, и голос звучал так, как надо.
– Откройте, пожалуйста, я ранена, я истекаю кровью... Помогите, ради Бога...
Еще одна пауза, не слишком долгая, но Людмиле она должна была показаться бесконечной. Брякнул засов или массивный железный крюк. Дверь открылась.
На пороге стоял, с керосиновой лампой в одной руке и револьвером в другой, пожилой мужчина, одетый в темный стеганый халат.
Людмила держалась из последних сил но, увидев этого человека, а возможно, ощутив исходящее из дома тепло, начала оползать вниз вдоль притолоки двери.
– Спокойно, – произнес я как можно более мирным голосом и шагнул в круг света, держа перед собой открытые ладони. – Извините за беспокойство. Мы не причиним вам вреда. Женщина действительно ранена. Тяжело, в грудь. Я тоже, но в ногу. Нам нужна помощь. Хотя бы перевязка. Утром я найду врача.
Мужчине было лет около шестидесяти. Правильное умное лицо, твердо сжатые губы. Коротко подстриженные волосы с сильной проседью и совсем белые усы. Револьвер в руке не дрожал. Теперь он был направлен мне точно в солнечное сплетение.
