Корнет из нашего времени. Часть первая (СИ) - Мелик Валерий (читаем книги TXT) 📗
Посчитав, что до обеда ничего сверхсрочного на службе не предвидится, отправился домой, к этому времени должен был приехать отец.
Домой мы с отцом зашли практически одновременно. Он уже был в курсе моих вчерашних приключений и был очень обеспокоен. Я, как мог, попытался успокоить его, предположив, что это была обыкновенная шантрапа.
— Нет, Александр, пообщавшись на недавней высочайшей аудиенции со старыми товарищами, сослуживцами. Ты был прав, в империи напряженная обстановка. Пользуясь безнаказанностью, всякий сброд в виде социалистов, бомбистов, а то и просто отъявленные бандиты зашевелились, подняли головы, зачастую объединившись в своих замыслах и чуть ли не в открытую проводят свои акции, прикрываясь социалистическими идеями, — взволновано начал он, — грабят банки, поезда, совершают покушения на должностных лиц. А в последнее время явили новый способ злодеяний. Представляешь, называясь представителями штаба Отдельного корпуса жандармов, под видом обыска и угрозой ареста врываются в дома обывателей, как правило, в богатые дома, показывают будто бы официальные бумаги, после этого изымают для вида какие ни будь документы и наиболее ценные вещи и драгоценности. Это они называют экспроприациями и тратят эти средства на организацию акций по расшатыванию основ государства. Террор и бандитизм буквально захлестнул города империи. До некоторых пор Царское Село являлось более- менее спокойным местом, все таки население никак не отнести к карбонариям. И тут такой случай, да еще и вблизи резиденции государя. Я разговаривал с генералом Врангелем [47]он рассказал мне…Вроде бы это были обыкновенные бандиты. Выживший разбойник ничего путного сказать не может, все решал их главарь, которого ты убил, — отец, нервно мерил комнату шагами, рассказывая мне все это, — но он видел, что главарь несколько раз встречался с молодым мужчиной, лет 25 с выправкой офицера. И эти бомбы. Как то это не вяжется с простыми грабителями, он замер возле меня, — Сынок, я конечно верю, что ты имеешь навыки умелого борца, да и то, как ты расправился с этими разбойниками- все просто диву даются. Но прошу тебя, будь осторожен, ты — единственное, что у меня есть.
— Рара, не беспокойся, я не стремлюсь геройствовать сломя голову. Поверь, у меня и в мыслях не было вступать в драку с ними. Они были с оружием, что, мне надо было ждать, когда меня проткнут ножом?
— Нет, Саша, но прошу тебя, будь осторожен.
Я успокаивал отца, он предостерегал меня и настаивал на бдительности и осторожности. Так, обсуждая происшедшее и прошел весь обед.
В семь вечера в собрании, в столовой собрался весь офицерский состав полка, за исключением дежурной смены. В столовой был накрыт длинный стол, на котором были расставлены массивные серебреные графины, салатницы, солонки и прочая столовая утварь. В честь особого случая расставлены так же именные серебренные столовые приборы. При вступлении в полк вновь прибывший офицер заказывает серебреный набор: ножи, вилки, ложки с выгравированными его именем, отчеством и фамилией и годом выпуска со своими инициалами. Такие приборы имели Шефы полка и Великие Князья, числившиеся в списках полка, зачислявшиеся в списки полка по уходе с должности командира полка. Прибор каждого был в отдельном футляре. Числившимся в списках полка членам Императорской фамилии, шефам полка и бывшим командирам при их посещении подавали всегда их приборы, а всем остальным серебро смешивали нарочно, подавая и серебро старых, бывших офицеров, чтобы напоминать о них. При выходе из полка приборы остаются в собрании на хранении. Исключение делается только для офицеров, покинувших полк за неблаговидные поступки. При выходе им возвращаются их именные столовые приборы. В особых случаях, как например сегодняшний, приборы выставляются на столы, причем специально вразнобой, а не конкретно каждому со своими инициалами. Это должно подчеркивать братский характер и равенство всех в офицерском собрании. Исключение делается только бывшим офицерам полка, в честь кого организована данная встреча. Им на этом вечере выдаются их именные приборы, хранившиеся в кладовой собрания.
Присутствующие выстроились в две шеренги у входа в столовую, образуя своеобразный коридор. Как только в дверях показался отец, командир полка полковник Раух Георгий Оттонович скомандовал: — Господа офицеры! — все подобрались, щелкнув каблуками, звякнули шпоры, выполнили команду "смирно". Четким строевым шагом сквозь этот коридор из офицеров полка командир подошел к отцу и доложил:
— Ваше высокопревосходительство! Офицерский состав лейб-гвардии Кирасирского Его Императорского Величества полка по случаю Вашего прибытия собран. Командир полка полковник Раух!
— Здравствуйте, братцы! — поздоровался отец.
— Здравия желаем Ваше высокопревосходительство! — раздалось в ответ.
Потом Георгий Оттонович, вместе с отцом обошел строй присутствующих, представил каждого офицера. После представления в столовой разом стало тихо. Все присутствующие мгновенно согнали улыбки и, став на вытяжку, сделали каменные лица. Командир полка и отец подошли к специальному закусочному столику, усыпанному горячими и холодными закусками, рюмками и графинами с водками, настойками и наливками. Отец произнес речь, в которой поблагодарил за приглашение, напомнил о традициях полка, его истории и пожелал нам успехов в службе. Вестовые наполнили чарки и все выпили за сказанное. Никто не пил больше одной — двух рюмок: напиваться водкой, считалось в полку очень дурным тоном. Водку пили только помаленьку, перед обедом, для возбуждения аппетита, или как сейчас, когда хотели подчеркнуть особый случай, связанный с традиционными ценностями. Федор подал отцу ящичек с подарочным ковшом для показа и передачи в дар офицерскому собранию. Этот презент произвел впечатление своим изяществом и предполагаемой, наверняка высокой ценой.
После взаимного знакомства и первого тоста все расселись за стол. Сзади застыли вестовые в белых рубахах. Наш собранский повар из вольнонаемных, большой мастер своего дела, в этот день превзошел самого себя великолепием блюд, приготовленных к застолью. Вначале подали суп и к нему Moum sec cordon vert [48]. Некоторое время все молчали, занимаясь поглощением пищи. Потом пошли тосты. Выступали по старшинству. Первым произнес тост старший полковник фон Вольф Константин Маврикиевич, потом Кастен Эдуард Карлович, эскадронные командиры. Мой начальник, ротмистр Абелешев много внимания в речи уделил сыну приглашенного, то есть мне, такому всему положительному и герою корнету.
— … Пью за здоровье Его Высокопревосходительства генерал-адьютанта князя Николая Александровича Белогорьева! Пью за здоровье корнета князя Александра Николаевича Белогорьева! Ваше здоровье, господа!
Произошла смена блюд. Подали жаркое, и вестовые в белых рубахах окружили обедающих, держа в руках большие подносы с бокалами шампанского и бутылки, завернутые в ослепительно белые салфетки. Официоз немного спал, обстановка стала более спокойной, какой то душевной. Командир полка, с разрешения отца, как старшего по званию, дал разрешение присутствующим покидать стол. Сначала потянулись любители покурить, потом просто проветриться. По углам стали собираться кучки по интересам. Командный состав держался особняком, ведя неспешные беседы за жизнь. Отец изъявил желание осмотреть казармы. Это было как нельзя кстати. После их ухода вестовые навели порядок за столом, поставили самовары, на закусочном столике водку и вина заменили коньяком, ликерами, наливками.
Юра Лишин, взяв гитару, попытался исполнить мой репертуар, но вышло не очень. Молодежь попросила спеть "Все говорят, что пить нельзя. Присутствующие на моей вечеринке постоянно ее напевали и она заинтересовала многих. Мое исполнение ожидаемо было принято на "ура".
Вернулись после обхода казарм командиры с отцом. Он, вспомнив молодость, родную казарму, расчувствовался и решил передать в дар на нужды нижних чинов три тысячи рублей. Надо сказать, это была очень значительная сумма для того времени, например мое денежное довольствие составляло всего 76 рублей в месяц.
