Расплата за предыдущую жизнь (СИ) - Косенков Евгений Николаевич (книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Очередной строй красноармейцев. Усталых, голодных, с потухшими взглядами в испачканной и порой в изорванной форме, а иногда без гимнастёрки и исподней рубахи. Они стояли, опустив головы вниз, наблюдая за немецкими офицерами исподлобья.
Обер-лейтенант, как всегда, красноречиво описывал выгоды службы на стороне Германии, рассказывал о десятках тысяч военнопленных, перешедших на сторону Германии. Коля механически переводил фразу за фразой, боясь ошибиться, и стараясь как меньше смотреть на бывших красноармейцев.
— Вы не задавали себе вопрос, что вас ждёт в лагерях Европы? Как вам там придётся работать, умирая от непосильной ноши? И неужели вам нравится быть рабом? Я предлагаю сохранить вам жизнь, хорошее питание и возможность отомстить своим эксплуататорам за скотскую жизнь при советах. Я предлагаю вам выбрать путь солдата-освободителя в рядах Великой Германии! Такая честь предоставляется не всем. Думайте сейчас, завтра окажется поздно!
В этот раз из строя вышло около двадцати человек.
Обер-лейтенант улыбнулся.
— Хиппель, распорядитесь остальных гнать пешком. Упавших пристреливать, кто проявит малейшее неповиновение — расстрел, если не понравится взгляд пленного — расстрел. И пусть выделенный грузовик для преда… для будущих солдат Германии выделят.
Коля осмотрел воинство, решившее перейти на другую сторону, и ему почему-то стало мерзко. Он не хотел, чтобы они узнали, что он русский. Откуда это чувство?
— Ефрейтор, переведите этим скотам, что машина у ворот для них. Пусть грузятся в кузов. В комендатуре разберёмся с ними.
Коля переводил и ощущал на себе настороженные взгляды бывших пленных.
— Переведи ещё. Если один из них совершит побег из машины, то все будут расстреляны.
Пленные замолчали и с недоверием переглянулись между собой.
В комендатуре немецкий писарь сверял карточки с показаниями бывших пленных, ставил новые заметки на полях. Коля переводил с немецкого на русский и обратно. Всего получилось шестнадцать человек.
Соизволившие служить немцам оказались разных национальностей и вероисповеданий. Вели себя либо подобострастно, либо обречённо, без эмоций, один из них выделялся своим гордым и независимым видом. Лет тридцати, соломенные, коротко стриженые волосы, голубые, выцветшие глаза. Смотрел на происходящее действо, как на цирковой аттракцион. По крайней мере, так показалось Коле.
— Родственники есть?
— Нету. Я детдомовский.
— Причины, по которым вы решили перейти на сторону Германии?
— Дурость.
Коля машинально перевёл и замер. Лицо писаря вытянулось в недоумении. Он вопросительно глянул на Колю. Коля перевёл взгляд на парня.
Тот усмехнулся, увидев реакцию на свои слова.
— Пишите, что не люблю коммунистов.
Писарь замешкался, но взял себя в руки и сделал запись.
— Я вижу, вы закончили, — в кабинете появился обер-лейтенант. — Ефрейтор, не забыл дорогу в полицейский участок, где начальником Фо-ма?
— Никак нет, не забыл.
— Отведёшь этих… воинов туда. Проверишь, все ли выполнят приказ. Кто не выполнит — расстрелять. Передашь их Фо-ме и можешь быть сегодня свободен. Ах, да. Получили оружие. Хиппель ждёт в коридоре, проводит до оружейной комнаты.
Коле выдали пистолет, назначили временным командиром группы. Когда бывшие пленные построились в колонну по два, Колю отозвал в сторону Хиппель.
— Назначьте одного старшим, вам легче будет командовать. Старший выполнит все ваши команды, и вам не надо будет кричать. Постройте в колонну по три.
Коля поблагодарил за разумный совет офицера и поступил именно так, как тот посоветовал.
Старшим он назначил немолодого бывшего сержанта с безразличным лицом, который яро ненавидел советскую власть.
Некоторые заискивали перед Колей и что странно, ему это нравилось, хотя он и презрительно относился к бывшим пленным.
Колонна вошла в знакомый двор полицейского участка. Часовой, сначала хотел остановить всех, но заметив солдата в немецкой форме, сопровождающего колонну, отступил в сторону. Знакомые полицаи с удивлением смотрели на ладно пригнанную форму Коли и молчали. Фома вышел навстречу.
— Давай их во двор, где комиссаров с Крынем стреляли. Там ребята уже всё приготовили.
Коля молча повернул колонну в нужном направлении. У стены стояли женщины, дети, старики еврейской национальности.
— Подходим по одному, получаем винтовки, — крикнул полицай с густой бородой.
Коля ошарашено смотрел на испуганную толпу людей.
— Командуйте, господин ефрейтор, — бородатый слегка поклонился в сторону Коли, и это придало ему сил. Не он же будет стрелять в людей, а это отребье, которое решило служить немцам. — В один ряд становись!
Голос предательски взвизгнул в конце. Бывшие пленные выстроились напротив людской толпы.
— Кто откажется стрелять, тоже будет расстрелян. Целься! Пли!
Раздался нестройный хор выстрелов, и на землю возле стены упало несколько человек. Женщины голосили, дети плакали, раненые стонали.
— Целься! Пли! — быстро прокричал Коля, старясь побыстрее закончить расстрел.
Очередной оглушительный грохот выстрелов. В живых остались только раненые, чьи стоны противно отзывались внутри Коли.
Бородатый пробежал вдоль строя, проверил винтовки.
— Господин, ефрейтор! Стреляли все!
— Забирай их. Они ваши.
Коля развернулся и пошёл со двора, а за спиной раздавались одиночные пистолетные выстрелы. Добивали раненых.
Он шёл и не мог поверить, что именно он сейчас отдал приказ о расстреле людей. Там были дети. Евреи, но какая разница? Это — дети. Опять в душе пустота. А внутренний голос его успокаивает — не ты стрелял, их крови на твоих руках нет, а второй голос ухмылялся и бросал коротко — убийца!
От звучания двух возражающих друг другу голосов, появилась боль, которая постепенно разрасталась и обвивала голову, стягивая словно обручем. Он не разбирал дороги и шёл, не понимая, куда он идёт. Тот солдат, которого он видел только затылок, когда приставлял пистолет, вдруг, развернулся лицом…
Коля споткнулся и упал на колено. Перед ним лицо прадеда! Где-то в глубине сознания он понимал, что это другой человек, но лицо перед глазами не пропадало. Он попытался отодвинуть его рукой, но рядом встал комиссар с дыркой во лбу, а за их спинами еврейские дети, женщины, старики…
Он хотел закричать, но не мог, он хотел убежать, но ноги не слушались, он полез за пистолетом, но рука никак не могла найти кобуру.
— Я не хотел никого убивать! Прадед, я же не знал, что ты тоже с ними…
— А ты с кем? — раздался вопрос.
— Я не знаю, — пробормотал Коля и заплакал, опускаясь на второе колено. — Прадед, скажи, что я должен делать? Я не хочу умирать. Я должен завершить свою миссию. Я хотел, чтобы европейская цивилизация пришла в Россию. Я… я… я…
Глава 17. Переправиться через Щару
Намеченный маршрут изменили спонтанно. Отклонились западнее и под покровом ночи успели пройти оба шоссе. Андрейка и Ержан, сменяя друг друга, следовали, то в самом авангарде, то вместе с отрядом. Ночных происшествий не произошло. Перед выходом на вторую трассу, услышали впереди себя выстрелы. Работал немецкий пулемёт, и слышались разрозненные винтовочные выстрелы. Но на удивление всех, отряд прошёл намеченные километры без проблем. Двигались до утра грунтовой дорогой, пока она не свернула восточнее. Андрейка в этих местах не бывал, но опыт, полученный от отца, крепко помогал мальцу и всему отряду.
Утром, добравшись до болот, уставшие бойцы повалились в мокрую от росы траву. Переход отнял много сил и нервов. Три человека, расположились треугольником вокруг спящего отряда и представляли часовых. Чтобы дать отдохнуть людям, лейтенант вызвался в караул, один из танкистов и Ержан. Тюляпин, который в этот раз при переходе отряда, по распоряжению капитана, находился в седле на одной из лошадок, отправился на разведку.
Ранец он оставил притороченным к седлу, а за спиной теперь у него находился более удобный сидор с запасом продовольствия и патронов. Ещё вчера, вернувшись из разведки, он перетряс содержимое ранца. Подержал на раскрытой ладони немецкую фляжку со спиртом, вздохнул, вынул такую же из ранца Александра и пошёл к медсестре.
