Аргентинец поневоле (СИ) - Дорнбург Александр (читаем книги онлайн без регистрации TXT, FB2) 📗
Сеялки в США появились в 1799 году, когда фермер из Вермонта Э. Спунер запатентовал такой механизм, который сыпал семена в ровные бороздки, которые же сам выкапывал. При этом Спунер не сделал ничего революционного, просто первым запатентовал похожий механизм в США. В Англии сеялка Талла была изобретена еще в 1701году.
Жатка Маккормика ( прообраз комбайна) была изобретена в 1831 году, когда молодой парень усовершенствовал неуклюжий отцовский прототип. Это изобретение произвело целую революцию в сельском хозяйстве Соединенных Штатов и во всем мире. Если раньше один фермер, хорошо владеющий косой, мог убрать в день хлеб только с двух акров, то с механической жаткой человек с лошадью мог убирать за день большие поля.
Таким образом, стало возможным создавать семейные фермы площадью в сотни или даже в тысячи акров. Фреской с изображением богини Цетеры на механической жатке Маккормика благодарные потомки украсили своды Капитолия. Таким образом, благодаря своему эпохальному изобретению Маккормик вошел в круг величайших американских героев.
А проблемы передвижения по суше решили недавно изобретенные железные дороги. Джордж Стефенсон в 1814 году в Англии изобрел паровой локомотив. Этот механизм потихоньку таскал уголь от шахты для погрузки на баржу. В течении следующего десятилетия Стефенсон все улучшал свое изобретение. В 1825 году изобретатель продемонстрировал локомотив, который мог тянуть 36 вагонеток с углем или мукой по ровной дороге на расстояние 15 км, преодолевая этот путь за два часа.
Спустя еще 4 года «Ракета» Стефенсона выиграла конкурс на право везти пассажирские и грузовые поезда между Ливерпулем и Манчестером. Эта трасса открылась в 1830 году и на первом поезде, «Гремя огнём, сверкая блеском стали», ехал сам премьер-министр герцог Веллингтон, прославляя «Английскую Промышленную революцию». Умереть не встать!
По другую сторону Атлантики американец Джон Стивен в 1825 году построил свой локомотив. В 1826 году в США стали строить мелкие куски железных дорог, где вагонетками перевозили камень из каменоломен на 5 км. В 1828 году, на линии Балтимор и Огайо, длиной около 40 км, хотели пустить паровоз. Но фокус не удался.
Привезенный из Англии локомотив не смог преодолеть подъем на Аппалачи, поэтому пару лет на этой линии поработали лошади, пока американцы не построили свой, более мощный локомотив. Но это чудо инженерной мысли дизайн имело такой, что только пинать и плакать. В 1830 году состоялось соревнование местного американского паровоза с лошадью, тянущей вагонетки. Лошадь победила!
Но неумолимо наступал век железных дорог. 1840-е годы ознаменовались все большим железнодорожным строительством. Новые пути оказались гораздо дешевле каналов, поэтому строительство последних спешно завершалось, а новые не проектировались. Наступал «Золотой Век» Америки.
Президент Эндрю Джексон в текущем, 1829 году, прибыл в столичный Вашингтон в карете, а спустя всего восемь лет покинул город уже на поезде. Во всей стране люди горячо приветствовали паровоз как избавление от «тирании расстояний», посланное небесами!
К концу 1830-х годов в США уже было 450 локомотивов, из которых ⅘ были отечественного производства, и 3200 миль пути, столько же сколько общая протяженность всех вырытых за 60 лет независимости каналов и в два раза больше ж/д пути, чем во всей Европе, вместе взятой! Солидно и в то же время изящно.
Что же касается текущих дел в США, то как раз 4 марта 1829 года состоялась инаугурация президента Эндрю Джексона, героя Второй Войны за независимость. Еще когда он был тринадцатилетним мальчиком, на первоначальном этапе Американской Революции, британский офицер жестоко ударил Эндрю саблей по лицу. Так что на всю свою жизнь Джексон сохранил полученные шрамы и ненависть к британцам. Адвокат по профессии, работающий позднее хлопковым плантатором и конгрессменом, Джексон всегда был военным по призванию. И успешно воевал против британцев, испанцев и индейцев.
В общем, этот парень «не какой-нибудь там чучмек, а наш советский человек!»
Почему я такое большое внимание уделяю Соединенным Штатам? Так для попаданца в моем лице это будет образец. Ничего думать не надо, все уже придумано до нас. Делай так же и будет тебе счастье!
Что же касается задачи сделать из Аргентины богатое и процветающее государство ( не знаю сон то был или явь), то тут нет никаких проблем. Абсолютно! Аргентина и так на рубеже 19–20 веков была очень богатой и процветающей страной. В этот период ВВП Аргентины составлял 80% от США. Исключительно на базе сельского хозяйства и горнорудной промышленности.
А учитывая, что тогда Аргентина была в 3,3 раза меньше по территории и в 7–8 раз по населению, то в пересчете на душу населения ВВП аргентинца был в пять раз больше чем североамериканца. И это было железное правило, а не исключение. Тот же Парагвай перед «Великой войной» в пересчете на душу населения тоже по ВВП значительно опережал США. Хотя население этой страны и утроилось перед войной за 20 лет.
Другое дело, что конкурентов никто не любит. Деньги никогда не исчезают, они просто переходят в чужие руки. Парагвай смешали с дерьмом, уничтожив почти все население этой страны. Аргентину же вполне цивилизованно ловко опустили ниже плинтуса.
Глава 14
Вернемся к текущему моменту. Уже 9 лет идет Бразильская война. Никак проклятые португальцы не уймутся. Все тянут свои загребущие руки на юг.
22 января 1820 года близ города Такуарембо, находящегося на севере современного Уругвая, лусо-бразильерос [«лузитанские бразильцы», иначе португальцы из колоний) наголову разгромили войска пресловутого Хосе Артигаса, для которых это сражение стало последним — из двух с половиной тысяч артигистов пятьсот было убито, столько же попало в плен, а остальные в панике разбежались.
Сам Артигас, преследуемый врагами по пятам, в сентябре того же года бежал в Парагвай, где тамошний неадекватный каудильо Хосе Франсия ( или просто Франция) сослал его в захолустье; можно сказать, что не дал приют, а изолировал.
После этого Соединенное королевство Португалии, Бразилии и Алгарве (именно так тогда назывался португало-бразильский альянс) официально аннексировало Восточный берег, вошедший в состав королевства как Цисплатинская провинция. Вот оно как!
В Буэнос-Айресе, считавшем Восточный берег своей «исконной вотчиной», подобное решение было воспринято с огромным негодованием, несмотря на то что совсем недавно там активно использовали лусо-бразильерос для борьбы с Артигасом. Но одно дело — сталкивать врагов лбами, и совсем другое — терять земли. Так дело не пойдет!
Для возвращения утраченной провинции власти Буэнос-Айреса использовали бывшего сторонника Артигаса Хуана Антонио Лавальеху, уроженца Восточного берега, который после бразильской аннексии шустро перебрался в Буэнос-Айрес. 19 апреля 1825 года тридцать три патриота ( с каждым разом число «федералес» все уменьшалось, стремясь к нулю), во главе с Лавальехой, высадились на территории Восточного берега и подняли мятеж против португальских оккупантов.
Вскоре было создано Временное правительство Восточной провинции, войсками которого командовал Лавальеха. 25 августа конгресс, собравшийся в городке Флорида на Восточном берегу, провозгласил независимость Восточной провинции от Бразилии. Адью, мадам, мы разошлись, как в море корабли!
И тут же конгресс заявил о вхождении нового независимого государства в состав Соединенных провинций Ла-Платы. Учредительный конгресс в Буэнос-Айресе быстренько утвердил это мудрое решение.
В октябре того же года в сражении у города Арройо-Саранди «ориенталес» («восточники» — так назывались повстанцы Лавальехи) разгромили армию лусо-бразильерос, а затем одержали еще несколько побед более мелкого масштаба. Фортуна явно благоволила ориенталес, и это вызвало сильное беспокойство «паркетного» императора Педру I и его окружения (еще в сентябре 1822 года Бразилия формально разорвала альянс с Португалией и стала независимой конституционной империей).
